На то, что знаменитый хирург ходит в церковь, власть закрывала глаза. Но когда он был рукоположен в сан епископа, не выдержала — впервые арестовала по надуманному поводу. Как ни странно, после четырех арестов хирург остался в живых. Власть простила его, так как даже будучи ссыльным архиепископом Лукой, он с октября 1941 года оперировал самых тяжелых раненых в госпиталях.
Пик репрессий в отношении духовенства пришелся на 1937 год. Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий был тогда арестован уже в четвертый раз.
Войно-Ясенецкий стал священнослужителем после личной драмы — смерти жены
Произошло это в 1919 году. Лишь вера служила утешением для профессора. Войно-Ясенецкий стал активным мирянином — регулярно посещал воскресные и праздничные богослужения, богословские собрания верующих, организованных настоятелем вокзальной церкви протоиереем Михаилом Андреевым. А, главное, сам выступал с беседами на темы Священного Писания, изучению которого он посвящал много времени.
В 1920 году одно из таких выступлений услышал епископ Ташкентский и Туркестанский Иннокентий (Пустынский). Владыка тут же обратился к Войно-Ясенецкому: "Доктор, вам надо быть священником!" Позже в своих воспоминаниях профессор напишет: "У меня и мысли не было о священстве, но слова Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв архиерейскими устами".
В 1921 году Войно-Ясенецкий был рукоположен сначала во диакона, а затем — во иерея. В священном сане Войно-Ясенецкий не прекращает оперировать и читать лекции студентам. Он по-прежнему — главный врач Ташкентской городской больницы и заведующий кафедрой медицинского факультета университета. В октябре 1922 года профессор активно участвует в первом научном съезде врачей Туркестана.
Пострижение в монашество с именем Луки и рукоположение во епископа Войно-Ясенецкий принял в мае 1923 года. Интересно отметить, что пострижение и рукоположение Войно-Ясенецкого провели тайно ссыльные епископы.
Первый арест через 10 дней после рукоположения в епископы
Арестовали В.Ф. Войно-Ясенецкого в июне 1923 года по подозрению "в связях с оренбургскими контрреволюционными казаками и в шпионаже в пользу англичан через турецкую границу". Для тех, кто знал Валентина Феликсовича, абсурдность обвинения была очевидна. Случайное ли это совпадение, что арест произошел через 10 дней после того, как профессор принял пострижение в монашество и сан епископа? Вряд ли.
Неужели ташкентские чекисты не могли поймать с поличным действующего английского агента?! Конечно же, могли. Но у следствия не было доказательств антисоветской и шпионской деятельности Войно-Ясенецкого. Как говорится, не было, и не надо! Версия английского агента, якобы связанного с оренбургскими контрреволюционными казаками, следствием в тюрьме ташкентского ОГПУ и не разрабатывались. Надзиратели даже разрешили Валентину Феликсовичу заниматься научной работой. И он продолжил писать получивший впоследствии международное признание труд "Очерки гнойной хирургии", начатый на свободе.
Истинная цель ареста была не в том, чтобы доказать, что Войно-Ясенецкий — английский агент. Задача заключалась в другом — под любым предлогом упрятать за решетку священнослужителя, защищающего Православие от так называемых "обновленцев — живоцерковников". Ведь епископ Ташкентский и Туркестанский Лука (Войно-Ясенецкий) ревностно защищал чистоту веры. А ташкентским чекистам в лице Е.А. Тучкова, который ведал церковными делами, раскол церкви в Туркестане был на руку, и они им умело управляли.
На допросах хирурга-священнослужителя спрашивали: вы друг советской власти или враг
Сам Валентин Феликсович о допросах коротко рассказал в одном из своих писем: "На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: "Так кто вы — друг или враг наш?" Я ответил: "И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг ваш".
Неожиданное освобождение после первого ареста. Отправили на Лубянку в Москву своим ходом
Через несколько месяцев после ареста Войно-Ясенецкого освободили и предписали ему самостоятельно явиться в московское ГПУ. Трудно представить себе более нелепую ситуацию: человека, обвиняемого в сотрудничестве с иностранной разведкой, выпускают из тюрьмы, предлагают сесть на поезд и явиться в грозное московское ГПУ, расположенное за тысячи километров!
В.Ф. Войно-Ясенецкий прямо с поезда поехал на Лубянку, где ему после короткого, ничего не значащего допроса, объявили, что он может жить в Москве на частной квартире, а через неделю должен снова явиться в ГПУ. В течение этой недели епископ Лука дважды побывал у Патриарха Тихона, который недавно вернулся из заключения. Тихон сидел за то, что резко выступил против изъятия ценностей из храмов и назвал этот акт советской власти святотатством.
Столь же неожиданный второй арест и ссылка в Сибирь
Войно-Ясенецкого арестовали, когда он, как ему и предписывали в ГПУ, явился на Лубянку. В Бутырской тюрьме епископ Лука познакомился с Новгородским митрополитом Арсением. Содержались на то время в Бутырке и другие священнослужители. В первую ссылку Войно-Ясенецкий отправился из Таганской тюрьмы, где был сформирован восточносибирский этап.
В Енисейске Войно-Ясенецкому разрешили оперировать. Однажды он вернул зрение целой семье слепых людей. Из семи человек шестеро стали видеть. В начале 1924 года, по свидетельству жительницы Енисейска, хирург пересадил почки теленка умирающему мужчине. Но официально первой подобной операцией считается проведенная доктором И.И. Вороным в 1934 году пересадка почки свиньи женщине, больной уремией.
Из ссылки Войно-Ясенецкий вернулся в Ташкент в начале 1926 года.
Третий арест — из-за медицинской справки, которую расценили как доказательство пособничества в убийстве. Не кого-нибудь, а профессора-материалиста
Причастным к этому делу Войно-Ясенецкий оказался совершенно случайно. К нему обратилась с просьбой молодая вдова профессора-физиолога ташкентского мединститута И.П. Михайловского, который застрелился. Он действительно сам застрелился из-за глубокой личной драмы.
В 1924 году Михайловский потерял сына, но отказался хоронить его, заявив, что воскресит ребенка. Пропитанное формалином тело профессор поместил у себя на кафедре в шкафу. Он покупал мертвому одежду, обувь, сладости. От него ушла жена, и профессор женился на девушке двадцати лет. Но разочаровавшись в своем опыте по воскрешению сына, покончил жизнь самоубийством.
Молодая вдова попросила Войно-Ясенецкого выдать ей заверенную личной печатью справку о том, что "профессор Михайловский покончил жизнь самоубийством в состоянии несомненной душевной болезни, от которой страдал более двух лет". Это было необходимо для того, чтобы похоронить профессора Михайловского по церковному обряду. Войно-Ясенецкий и выдал такую справку.
Однако следствие не устраивала версия самоубийства — в убийстве была обвинена вдова Михайловского. При обыске у нее нашли справку, выданную Войно-Ясенецким.
Это был хороший повод для ташкентских властей, чтобы арестовать хирурга и избавить город от влиятельного епископа. Что и было сделано весной 1930 года.
Обычному самоубийству придали статус необычайно громкого дела, убийства на религиозной почве. Войно-Ясенецкого обвинили в "пособничестве в убийстве материалиста Михайловского и за сокрытие уголовного преступления". Делом заинтересовались в Москве и затребовали для доследования. Вскоре стало ясно, что ГПУ решило придать ему политический и антицерковный характер — ярый церковник и религиозная жена убили гениального советского физиолога за "материалистические убеждения".
В печати, как по заказу, появились публикации: ученый-материалист, приблизившийся в своих открытиях к достижению оживления умерших, стал "жертвой религиозного фанатизма".
Обвинительное заключение, под которым Войно-Ясенецкий написал: "Виновным себя не признаю"
Следствие началось в конце апреля, и было закончено в начале июля. Обвинительное заключение Валентин Феликсович выслушивает стоя.
"Город Ташкент, 1930 год, июля 6 дня
… И принимая во внимание, что Войно-Ясенецкий… изобличается в том, что 5 августа 1929 года, т. е. в день смерти Михайловского, желая скрыть следы преступления фактического убийцы Михайловского — его жены Екатерины, выдал заведомо ложную справку о душевно-ненормальном состоянии здоровья убитого, с целью притупить внимание судебно-медицинской экспертизы, 2) что соответственно устанавливается свидетельскими показаниями самого обвиняемого и документами, имевшимися в деле, 3) что преступные деяния эти предусмотрены ст. ст. 10-14 — пункт 1 ст. УК УзССР
… ПОСТАНОВИЛ
гр. Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича привлечь в качестве обвиняемого, предъявив ему обвинение в укрывательстве убийцы, предусмотренном ст. ст. 10-14-186 п. 1 УК УзССР.
Уполномоченный Плешанов
Согласен Нач. СО Бутенко
Утверждаю СОУ Каруцкий"
Владыка Лука, обмакнув в чернила перо, написал под заключением: "Виновным себя не признаю". Через несколько часов он был уже в тюремной больнице. У него сдало сердце.
Приговора хирург и епископ ждал в тюрьме год
Именно через год после того, как было предъявлено обвинительное заключение, 15 мая 1931 года Владыку Луку ознакомили с приговором Особого Совещания коллегии ГПУ. Судебная "тройка", которую подсудимый и в глаза не видел, постановила:
"… Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича выслать через ПП ГПУ в Северный край сроком на три года, считая с V.1930 года. Направить этапом"
По этапу пошел уже совершенно больной человек: Войно-Ясенецкий страдал склерозом аорты, кардиосклерозом и значительным расширением сердца. Но он и в ссылке неутомимо оперировал, вел амбулаторный прием больных, продолжал работу над "Очерками гнойной хирургии", которые вышли в 1934 году.
Дело, по которому Войно-Ясенецкого приговорили к трем годам ссылки, позже пересмотрели
"Дело Михайловского" пересматривалось в 1932 году в Москве особо уполномоченным Коллегии ОГПУ. Она пришла к заключению, что действительно И.П. Михайловский покончил жизнь самоубийством. Но Владыка, тем не менее, отбыл ссылку "от звонка до звонка" и освободился в ноябре 1933 года.
Несколько лет жизни без арестов
С 1933 по 1937 год Валентин Феликсович жил и работал в Москве, Феодосии, Архангельске, Андижане. И, наконец, вернулся в Ташкент, где был епископом Сергиевской церкви и заведующим отделением гнойной хирургии в Институте неотложной помощи. В 1935 году профессора пригласили на руководство кафедрой хирургии Института усовершенствования врачей, Наркомздрав УзССР присудил ему ученую степень доктора медицинских наук без защиты диссертации.
Казалось, советские карающие органы примирились, наконец, с "двойной" жизнью и деятельностью Валентина Феликсовича. Но не тут-то было…
В четвертый раз арестовали в 1937 году за принадлежность к духовенству и за "убийства больных на операционном столе"
Вместе с епископом Лукой по делу создания "контрреволюционной церковно-монашеской организации", ставящей своей целью активную борьбу с советской властью, были арестованы архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Борис (Шипулин), архимандрит Валентин (Ляходкий), протоирей кладбищенской церкви Ташкента Михаил Андреев и протодиакон Иван Середа. От Войно-Ясенецкого, отец которого был поляком и прилежным католиком, следователь Кириллов добивался также признания в том, что он является "агентом Ватикана". Особенно оскорбительным для авторитетного и почитаемого хирурга были обвинения "в убийстве больных на операционном столе".
Он прошел через "конвейерный" допрос, который непрерывно длился 13 суток, жестокие побои, через несколько голоданий. У Владыки сдавало сердце, отекли ноги. После тюремной больницы допросы продолжались. Его тщетно пытались "убедить" снять с себя сан.
По постановлению очередной "тройки" его направили в очередную ссылку сроком на три года в село Большая Мурта Красноярского края.
Телеграмма в Правительство с просьбой разрешить выехать из ссылки в госпиталь помогать раненым солдатам
В 1941 году Войно-Ясенецкий послал телеграмму на имя М.И. Калинина: "Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края, являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта и тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".
В октябре 41-го епископ Лука назначен консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя. Он с головой погружается в работу: самые тяжелые операции, осложненные обширными нагноениями, приходится делать прославленному хирургу.
Признание заслуг и духовенством, и советской властью
8 сентября 1943 года собор епископов Русской православной церкви избрал епископа Луку постоянным членом священного синода, хотя он еще числился ссыльным. Священный синод возводит его в ранг архиепископа, приравняв лечение раненых "к доблестному архиерейскому служению". 22 ноября 1995 года Русская православная церковь канонизировала святителя Луку в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.
Тяжелая обстановка на фронте, патриотизм верующих, их подвиги на войне и в тылу, вынудили Сталина на время изменить отношение к религиозным культам и, в первую очередь, к Русской православной церкви. Это сразу же отразилось на положении Войно-Ясенецкого — его переселили в лучшую квартиру, обеспечили хорошей одеждой и питанием.
Власть смирилась с тем, что хирург — верующий, и оценила его заслуги
В 1946 году В.Ф. Войно-Ясенецкому присуждена "Сталинская премия первой степени" за выдающиеся достижения в медицине.
Александр Сергеев
