В судебной практике сложилось два подхода к тому, когда отступное прекращает обязательство – то ли в момент фактического исполнения, то ли в момент заключения соглашения. Теперь, как надеются эксперты, Высший арбитражный суд расставит точки над i. Правы, по мнению надзора, были первая инстанция и кассация, а не Девятая апелляция, тройка которой обвинила коллегу из АСГМ в "необоснованном толковании" и "попытке разъяснить истцу его действительную волю".
В июле 2011 года ООО "Экономикс-банк" и ООО "Мясное подворье" заключили договор о кредите в $4,85 млн на три года под 11% годовых, а спустя восемь месяцев, 24 апреля 2012 года, – соглашение об отступном. По нему обязательства заемщика прекращались взамен на предоставление банку недвижимого имущества (какого именно, в материалах дела не сообщается). На дату подписания соглашения общая сумма задолженности равнялась $4,93 млн, в том числе было $44 574 просроченных процентов, $669 пени по ним и $34 983 срочных. В соглашении говорилось, что размер отступного полностью покрывает все обязательства фирмы, банк принимает его с момента заключения соответствующего соглашения, а также подписания сторонами акта приема-передачи недвижимости. При этом такой акт должен быть составлен не позднее 10 рабочих дней с даты соглашения, а окончательно обязательства заемщика считались выполненными в момент государственной регистрации перехода права собственности (п. 2.3).
Акт приема-передачи был подписан только в самом начале мая, а переход права собственности зарегистрирован спустя две недели, 17 мая. После этого банк обратился в Арбитражный суд Москвы с требованием взыскать с "Мясного подворья" еще почти $35 000 – проценты и пени за период с 25 апреля по 17 мая (дело А40-79875/2013). Основным доводом кредитной организации было то, что обязательство прекращается с момента фактического предоставления отступного, а не с момента достижения сторонами соглашения о нем.
В августе 2013 года первая инстанция в иске банку отказала. Судья Дмитрий Котельников не согласился с этим аргументом. Он констатировал, что в соглашении об отступном между "Экономиксом" и "Мясным подворьем" не было условий о возможном начислении каких-то дополнительных процентов с момента его заключения, и счел, что на момент выполнения должником обязанности по передаче недвижимости неисполненных обязательств за ним не было. Кроме того, Котельников сослался на ст. 409 ГК РФ, из которой следует, что по соглашению сторон обязательство может быть прекращено за счет отступного, а размер, сроки и порядок его предоставления устанавливаются сторонами. Кроме того, апеллировал он и к информационному письму ВАС РФ от 21 декабря 2005 года № 102, по которому "с предоставлением отступного прекращаются все обязательства по договору, включая и обязательство по уплате неустойки, то есть полностью вне зависимости от стоимости передаваемого имущества и размера задолженности".
Однако Девятый арбитражный апелляционный суд, куда с жалобой обратился банк, решение первой инстанции отменил. Апелляция указала на пункт 2.3 соглашения, в соответствии с которым обязательство должника считается выполненным в момент госрегистрации перехода права собственности на отступное. "Суд первой инстанции, вместо того чтобы исходить из буквального текста соглашения, необоснованно стал давать свое видение и толкование, пытаясь истцу разъяснить его же действительную волю, из которой он исходил при заключении соглашения", – покритиковала тройка судей в составе Василя Гарипова, Елены Мартыновой и Олега Смирнова коллегу из АСГМ. Его трактовка 409-й статьи ГК тоже не удовлетворила коллег. "Из [ее] смысла статьи следует, что соглашение об отступном не прекращает обязательства", – рассуждали судьи апелляции. Для его прекращения необходимо, чтобы соглашение было исполнено.
9-й ААС иск банка удовлетворил, но Федеральный арбитражный суд Московского округа это постановление отменил, вновь "засилив" решение первой инстанции. Кассация, ссылаясь на те же положения ГК и информационного письма ВАС, установила, что размер задолженности заемщика перед банком определен на дату подписания соглашения, является предельной величиной на определенный момент времени, которая могла быть исчислена в фиксированной сумме, и покрывает все обязательства, вытекающие из кредитного договора. "Заключив соглашение об отступном, – сделал вывод ФАС МО, – банк фактически предоставил отсрочку в исполнении первоначального обязательства и может требовать его исполнения заемщиком только при неисполнении соглашения об отступном".
"Экономикс-банк" обратился в ВАС и нашел понимание у его судей – Анатолия Бабкина, Елены Валявиной и Сергея Сарбаша. В своем определении о передаче дела на рассмотрение президиума они указали, что в судебной практике существует и другой подход, отличный от того, который заняла кассация. Согласно ему, соглашение об отступном порождает право должника на замену исполнения и обязанность кредитора принять отступное. Однако само обязательство прекращается с момента предоставления отступного.
Вчера на заседании президиума во вторник присутствовал лишь представитель банка Артур Руновский. Он говорил, что в самом соглашении об отступном указывается на длительность этих отношений и пенял заемщику на промедление при передаче недвижимости. Однако это не помогло – посовещавшись, президиум решил акты первой инстанции и кассации оставить в силе, а постановление апелляции – отменить.
Старший юрист адвокатского бюро "Линия права" Алексей Костоваров считает, что ВАС отошел от классического подхода по этому вопросу. Он, по словам эксперта, заключается в том, что обязательство прекращает только фактическое представление отступного, а не заключение соответствующего соглашения. "В то же время, – рассуждает Костоваров, – предоставление отступного направлено на погашение всех обязательств по договору, в том числе и дополнительных, то есть на полное урегулирование конфликта, в связи с чем взыскание процентов после заключения соглашения выглядит не совсем справедливым". Руководитель юридического отдела "Зуйков и партнеры" Ольга Юрьева вслед за тройкой ВАС подчеркивает, что в практике до недавнего времени действительно существовало два подхода на предмет того, с какого момента фактически прекращается обязательство – с подписания соглашения или его реального исполнения. Теперь надзором выработана единая позиция, которая поможет избежать путаницы в дальнейшем, думает она.
