Верховный суд РФ "концептуально поддерживает" законопроект о возврате в УПК понятия "объективная истина", хотя еще год назад критиковал его за противоречие "конституционным принципам уголовного судопроизводства и искажение понимания установления истины как цели судопроизводства". Зато теперь на противоречие Конституции намекает комитет по законодательству Совета Федерации, которому это, впрочем, не мешает поддержать идею проекта, хотя и при условии корректировки ряда норм. ВС, в частности, предлагает разработчикам компромисс – вместо "объективной истины" закрепить в УПК "принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела".
В январе 2014 года обнародованный пару лет назад законопроект Следственного комитета о возвращении в российский уголовный процесс "объективной истины" оказался в Госдуме через единоросса Александра Ремезкова. Документ пролежал в Госдуме без движения до февраля 2015-го, а потом его думский комитет по законодательству вернул единороссу, чтобы тот, по словам главы комитета Павла Крашенинникова ("ЕР"), усовершенствовал его с юридико-технической точки зрения. С этой задачей разработчики проекта справились за месяц, и уже в марте документ был перевнесен в Госдуму.
Концепция законопроекта не изменилась: судьи по уголовным делам должны из арбитров, оценивающих аргументы обвинения и защиты, превратиться в активных участников процесса. При этом суд будет вправе "по ходатайству сторон или по собственной инициативе восполнять неполноту доказательств в той мере, в какой это возможно в ходе судебного разбирательства". Но у него остается обязанность сохранять "объективность и беспристрастность и не выступать на стороне обвинения или стороне защиты". При этом, если восполнить недостающие доказательства ему не удастся, то суд будет отправлять дело прокурору для доработки.
ВС год назад критиковал эти идеи. "Неисполнение либо ненадлежащее исполнение стороной обвинения своей обязанности по доказыванию вины подсудимого предлагается компенсировать обязанностью суда устанавливать "объективную истину" и в этих целях самому принимать меры к собиранию обвинительных доказательств, – говорилось в отзыве зампреда ВС Толкаченко (в "объединенный" ВС не вошел). – [Таким образом] положения законопроекта, вопреки конституционным принципам состязательности и равноправия сторон, презумпции невиновности, фактически возлагают бремя доказывания вины подсудимого на суд". Зампред ВС Толкаченко был категоричен в оценке и называл проект "неприемлемым для обсуждения и принятия Госдумой даже в первом чтении". "Существенные недостатки и противоречия законопроекта обусловлены его слабым теоретическим обеспечением и пониманием того, что именно устанавливает суд в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, игнорированием Конституции РФ, современных достижений зарубежной и отечественной науки уголовного процесса, опирающихся на общепризнанные принципы и нормы международного права, правовые позиции Европейского Суда по правам человека и Конституционного суда РФ, попытками приспособить нормы уголовного судопроизводства исключительно к нуждам и интересам обвинительной деятельности", – резюмировал ВС в марте 2014 года.
Однако теперь ВС гораздо более сдержан в оценках, концептуально он законопроект готов поддержать, следует из отзыва от 22 мая за подписью зампреда ВС Владимира Давыдова. В нем нет указания на противоречие идей законопроекта Конституции. Зато теперь прежние аргументы ВС перекочевали в отзыв комитета по законодательству СФ. Тот говорит о том, что идея обязать суд по ходатайству сторон или по собственной инициативе восполнять неполноту доказательств, а при невозможности это сделать – отправлять дело прокурору – "не согласуется с положениями о состязательности сторон в уголовном процессе (ст. 15 УПК) и разумном сроке уголовного судопроизводстве (ст. 6.1 УПК)". "На деле может получиться бесконечное уголовное преследование, что противоречит основным правам и свободам человека и гражданина", говорится в отзыве комитета СФ по конституционному законодательству за подписью его главы Андрея Клишаса. В СФ также напомнили про позицию КС (№ 18-П от 8 декабря 2003 года, № 16-П от 2 июля 2013 года, № 1852-О от 4 октября 2012 года), согласно которой возвращение уголовного дела прокурору судом имеет цель не продолжение следственной деятельности по обоснованию или дополнению обвинения, а приведение процедуры предварительного расследования в соответствие требованиям УПК. "В постановлении от 20 апреля 1999 года № 7 КС признал не соответствующими Конституции РФ нормы УПК РСФСР, возлагавшие на суд обязанность по собственной инициативе возвращать уголовное дело прокурору в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования", – говорится в документе.
Сейчас в ВС обращают внимание парламентариев на то, что термин "объективная истина" не является правовым и не употребляется в процессуальном законодательстве". Ремезков предлагает понимать под ним "соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения". "При этом не учитывается, что орган предварительного расследования и суд устанавливают обстоятельства совершенного преступления не путем их личного восприятия, а на основании совокупности собранных сторонами и истребованных самим судом, исследованных в установленном законе порядке, проверенных и оцененных в качестве относимых, допустимых, достоверных доказательств, достаточных для правильного разрешения дела", – говорится в отзыве за подписью Давыдова. В комитете СФ по конституционному законодательству претензии ВС разделяют и отмечают, что "объективная истина" – философский термин. Его нужно максимально конкретизировать, полагают в СФ, в противном случае будут возникать сложности с правоприменением. Однако в ВС считают, что "какие-либо критерии, позволяющие определить неоспоримое достижение объективной истины, предусмотреть в законе невозможно". В связи с этим там предлагают закрепить в УПК "принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела".
В представленной редакции законопроект вызывает несколько вопросов, отмечают сенаторы. Вместо защиты прав пострадавших от преступлений, защиты личности от незаконного обвинения, новым назначением уголовного судопроизводства может стать доказывание вины обвиняемого. Дело в том, что в пояснительной записке к проекту говорится о том, что "юридическая фикция презумпции невиновности, предполагающая толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, может быть применена лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер по ее отысканию". Тем временем документ не определяет этот самый объем исчерпывающих мер. Непонятно, когда поиск будет закончен, говорится в отзыве, а это нарушает права человека на разумный срок судопроизводства. Несмотря на это, комитет СФ по конституционному законодастельству "считает возможным поддержать концепцию" законопроекта "только при условии исправления замечаний".
Адвокат, партнер адвокатского бюро "Забейда, Касаткин, Саушкин и партнеры" Денис Саушкин убежден, что введение института "объективной истины" – прямое наступление на права обвиняемого, шаг назад ко временам Петра Великого, когда эта модель была впервые введена в уголовное судопроизводство. По его мнению, "такими темпами мы очень быстро придем к следующей ступени деградации – введению инквизиционного процесса". "Современный уголовный процесс – это, по сути, игра двух сторон, каждая из которых, используя свои полномочия, представляет суду доказательства. О какой состязательности можно говорить, если на поле боя выйдет судья в статуса игрока?" – рассуждает он.
С текстом законопроекта № 440058-6 "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу" можно ознакомиться здесь.
