На прошлой неделе Госдума приняла в первом чтении законопроект, который «усиливает» адвокатский запрос. Документ, как обещают разработчики, обеспечит состязательность и равноправие сторон на любой стадии уголовного, административного, гражданского или арбитражного процесса. Есть основания надеяться, что с принятием закона закончатся те времена, когда запросы защитников отправлялись в корзину из-за отсутствия наказания. Адвокаты изучили законопроект, но одобрили далеко не все идеи, разглядев в некоторых его положениях дополнительные инструменты давления на адвокатов.
Уголовно-процессуальный кодекс закрепляет право адвоката собирать доказательства: получать документы, истребовать справки, характеристики и так далее. Но в законе не хватает механизма реализации этого права. Этот недостаток решили исправить Министерство юстиции и Федеральная палата адвокатов (ФПА), которые подготовили законопроект еще в конце 2014 года. С тех пор документ претерпел некоторые изменения, причем не в пользу адвокатов. Например, изначально время ответа на адвокатский запрос предлагалось установить в 15 дней с возможностью продления на столько же. Но Минюст провел правовую экспертизу и по ее итогам увеличил сроки в два раза, заявил замминистра юстиции Михаил Гальперин на заседании в Госдуме. "Естественно, мы за то, чтобы госорганы как можно скорее отвечали на запросы адвокатов, но мы с вами должны быть реалистами, – объяснил он. – Давайте посмотрим, как будет работать норма. Если что, будем этот срок сокращать". (О том, как проект обсуждался в Думе – см. «Самоочищение и новое удостоверение: адвокатский запрос прошел первое чтение в Думе».)
Месяц – это много, считает адвокат Кирилл Яковлев из МКА «Князев и партнеры»: "Достаточно десяти дней, за них можно успеть все, что угодно. В исключительных и особо сложных случаях хватит до 30 дней". На первом этапе сроки не так важны, главное – чтобы закон работал, возражает управляющий партнер «Ковалев, Рязанцев и партнеры» Евгений Ковалев. Однако возможность продлевать 30-дневный срок еще на столько же он назвал "тревожным звонком": "Кто будет принимать такое решение и определять его необходимость?"
Совсем иначе законодатель подошел к определению сроков ответа на запрос от правоохранителей. Приравнивать их к адвокатам, конечно, не стоит. Ведь, как считает Андрей Корельский из «КИАП», "во многих странах, где адвокатский запрос имеет такую же силу, как у нотариуса и пристава, он все-таки проигрывает, например, прокурорскому". С другой стороны, правоохранители – это оппоненты адвокатов, и столь значительная разница ослабляет процессуальное положение защитников.
Адвокаты и неадвокатская тайна
Из первоначального проекта убрали право адвоката получать информацию, которая составляет отраслевую тайну, – например, налоговую или банковскую. Отныне запрос этих сведений даст повод отказать в их представлении. В то же время правоохранители получают подобную информацию без ограничений. В этом скрыто неравенство, полагает Яковлев:
Адвокат имеет право запрашивать любую информацию о клиенте, даже с ограниченным доступом (с разумными ограничениями, например, кроме гостайны), ведь он и так несет ответственность за разглашение адвокатской тайны. Но нередко ему отказывают со ссылкой на секретность. Порой такие сведения невозможно получить и через суд – он отклоняет ходатайство о судебном запросе, потому что не видит в этом необходимости. Считаю, что помочь здесь может правило: если адвокату отказано в получении сведений со ссылкой на секретность, то суд должен по просьбе адвоката их истребовать.
По мнению Ковалева, если адвокату не представляют доказательства из-за их секретности, то отказ должен быть максимально полно обоснован со ссылкой на конкретные ограничения. "Стоит закрепить такую обязанность в законе, а возможно, здесь пригодится форма Минюста", – заключает Ковалев.
Да и в целом, судебные запросы – не замена адвокатским, признают юристы. Суды часто имеют обвинительный уклон, рассказывает Александр Молохов, председатель МКА «Последний дозор». Кроме того, надо помнить, что суд – независимый арбитр и не всегда вправе помогать приискивать стороне нужные ей доказательства, обращает внимание Ковалев: "Каждый раз просить суд истребовать то, что нужно – значит, занимать его процессуальное время. Надо помнить, что главная задача суда – разрешать дело по существу на основании уже собранных доказательств".
Защитная форма
Адвокатский запрос нужно будет оформлять и направлять в установленном порядке, разработкой которого займется Минюст. Если требования не соблюдены – это повод его не исполнять. Идею единой формы адвокаты одобряют – тем меньше будет поводов для саботажа, говорит Ковалев. Яковлев считает, что в запросе имеет смысл указывать исходящий номер документа, реестровый номер автора и адвокатское образование, а кроме того – ссылку на соглашение с клиентом и цель сбора информации. Последние требования усложнят жизнь тем недобросовестным адвокатам, которые решат заняться информационным шантажом.
Возможно, именно для противодействия таким людям предлагается лишать статуса за систематическое несоблюдение требований к адвокатскому запросу (по решению адвокатской палаты субъекта). Ничего страшного в санкции нет, если речь идет о грубых нарушениях, говорит Молохов, но коллеги с ним не соглашаются. Санкция неадекватна нарушению и она слишком строгая, единодушны Ковалев и Яковлев.
Наказания
Законопроект предлагает наказывать рублем за неправомерный отказ исполнять адвокатский запрос. Отвечать будут должностные лица в пределах от 1000 до 3000 руб. Ковалев считает нужным перенести (или распространить) ответственность на организации: "Мы же к ним обращаемся, а не к персоналиям. Неисполнение адвокатского запроса должно стать и их проблемой". И действительно, при сравнении новой нормы с существующими ясно, что ее главный недостаток – не размер штрафа, а узость санкции.
В первоначальном варианте 2014 года ответственность закреплялась не только в ст. 5.39, но и в более строгой 17.7 КоАП, а организации со штрафами от 20 000 до 30 000 руб. отвечали наравне с должностными лицами (от 2000 до 10 000 руб.). В актуальном законопроекте штрафы слишком маленькие, соглашается Молохов. Кроме того, раньше предлагалось наказывать за несвоевременный или заведомо ложный ответ на адвокатский запрос, но от этой меры решили отказаться. Нет санкции и за представление информации в неполном или искаженном виде (такую формулировку содержит 19.7 КоАП).
Еще одно новое наказание предусмотрено для защитников, которые разглашают информацию с ограниченным доступом. Хотя запрашивать такие сведения они не могут, за их «утечку» они заплатят от 4000 до 5000 руб. штрафа. Эта сумма небольшая, если учесть возможный ущерб от недобросовестного поведения, полагает Ковалев. А Яковлев считает меру излишней, ведь адвокат в любом случае обязан соблюдать профессиональную тайну, иначе его накажет палата – вплоть до лишения статуса. С учетом того, что понятие «разглашение» растяжимое и его часто трактуют очень широко, санкция грозит стать очередным инструментом давления на адвокатов, опасается Яковлев.
Дорогу адвокату
Есть в законопроекте и нормы, которые не касаются адвокатского запроса. Одна из них – создание комиссии по этике при ФПА, которая будет заниматься толкованием профессиональных этических норм. Но практиков больше волнует закрепленное в проекте право беспрепятственно входить в здания судов и органов прокуратуры для осуществления профессиональной деятельности. Достаточно лишь предъявить удостоверение. На обсуждении в Думе депутат от КПРФ Юрий Синельщиков признался, что эта новелла «просто сбила с ног заместителей Генпрокурора»: "Работа Генпрокуратуры и прокуратур субъектов будет парализована: адвокаты со всей России все станут брать в осаду кабинеты руководителей с утра до вечера".
"Вот не знал, что здание прокуратуры – убежище для прокуроров", – иронизирует Ковалев. Адвокаты, в отличие от чиновников, предложению рады. «Я бы расширил список вплоть до всех органов и госучреждений. Бояться здесь нечего, ведь ключевое условие – «для осуществления профессиональной деятельности», – предлагает Молохов. Следует разрешить доступ в следственные управления и иные следственные учреждения, изоляторы, места отбывания наказания, уточняет Яковлев:
Я недавно не мог попасть к клиенту в здание следственного управления. Мне сказали, что нужен пропуск, и задержали на два часа. За это время с подзащитным могут сделать все, что хотят.
В целом законопроект адвокаты оценили положительно. Реализуется позитивная тенденция по активизации деятельности адвоката, в том числе и в уголовном процессе, отмечает Ковалев. А Молохов считает, что проект способствует развитию состязательности процесса. "Хочется верить, что положение адвоката улучшится, – надеется Яковлев. – И размер санкций не так уж важен. Главное, когда закон примут – чтобы он заработал".
Напротив, научно-консультативный и экспертный совет Гильдии российских адвокатов дает законопроекту в основном отрицательную оценку. В своем заключении он обращает внимание на те положения законопроекта, которые не касаются адвокатского запроса, но окажут влияние на профессиональное сообщество. Так, предлагается наделить Федеральную палату адвокатов правом прямого контроля решений и действий региональных палат, в результате чего выстроится жесткая вертикаль власти, опасаются члены совета Гильдии адвокатов. Например, законопроект наделяет ФПА правом направлять предписания в местные палаты, если их деятельность противоречит требованиям ФПА или настоящего закона. В случае неисполнения предписания в течение двух месяцев Совет ФПА получит возможность инициировать процедуру досрочного прекращения полномочий совета местной палаты, а пока собрание адвокатов не решит этот вопрос – приостановить полномочия президента палаты и назначить исполняющего обязанности.
Кроме того, законопроект устанавливает ограничения по опыту работы: учредить кабинет может адвокат со стажем не менее 5 лет, а в числе учредителей коллегии должно быть как минимум двое специалистов с таким стажем. В пояснительной записке эти ограничения не обоснованы, обращает внимание научный совет.
