Промсвязьбанк уступил права требования по кредитам неплатежеспособного должника компании, которая сама вскоре была признана банкротом. Ее управляющий пошел в суд оспаривать договор цессии и добился своего в кассации округа. Но у экономколлегии ВС оказалось иное мнение по этому вопросу.
В марте 2011 года Промсвязьбанк выдал ЗАО "Рускон" два кредита на общую сумму 53,8 млн руб., заключив также в качестве обеспечения исполнения обязательств договоры поручительства.
В конце февраля 2012 года банк переуступил права требования по кредитам и обеспечительным сделкам ЗАО "Отечество-Агро" также за 53,8 млн руб. Последнее заплатило эти деньги Промсвязьбанку спустя месяц – 23 марта, получив прямо в тот же день как новый кредитор эту сумму от “Рускон”.
Однако еще до этого, 2 марта 2012 года, в отношении "Рускон" было возбуждено дело о банкротстве (№ А12-3373/2012), в рамках которого перечисление последним 53,8 млн руб. обществу "Отечество-Агро" было признано недействительным как сделка с предпочтением. Суд обязал "Отечество-Агро" вернуть эту сумму, но компания отказалась, а в августе 2014 года сама была признана несостоятельной по упрощенной процедуре отсутствующего должника (№ А12-24106/2014).
Конкурсный управляющий "Отечество-Агро" потребовал в суде признать недействительным договор цессии с Промсвязьбанком от 2011 года. Компания не получила по этой сделке равноценное встречное исполнение, настаивал управляющий: она приобрела низколиквидные требования к обществу "Рускон", которое на момент уступки уже находилось в «неудовлетворительном финансовом состоянии», и Промсвязьбанк об этом знал. Все это причинило убытки "Отечество-Агро", который из-за этого не смог расплатиться с другими кредиторами.
Поручительство против прикрываемых сделок
Первые две инстанции оснований для признания договора цессии недействительным не нашли. При его заключения Промсвязьбанк не мог знать о долгах "Отечество-Агро", рассудили они. Наличие же признаков неплатежеспособности у «Рускон» само по себе не свидетельствует о невозможности погашения кредитов, так как "Отечество-Агро" были переданы и права по обеспечивающим сделкам поручительства, указали суды.
Кассация округа с таким подходом не согласилась, признав спорную сделку недействительной и обязав Промсвязьбанк вернуть деньги. По ее мнению, банк вел себя недобросовестно и просто переложил все риски на "Отечество-Агро". При этом, пришла к выводу коллегия, счет "Отечество-Агро" использовался как транзитный: создавалась лишь видимость участия компании в отношениях по выкупу требований, в действительности же заемщик – "Рускон" – просто погашал задолженность перед Промсвязьбанком.
Выход за пределы
Спором решила заняться экономическая коллегия Верховного суда, которая в итоге поддержала Промсвязьбанк и позицию двух первых инстанций.
Как говорится в недавно опубликованном определении тройки ВС (Иван Разумов, Денис Капкаев и Сергей Самуйлов), суд первой инстанции и апелляция пришли к правильному выводу о недоказанности управляющим самого факта причинения вреда имущественным правам кредиторов «Отечество-Агро».
Уступленные банком требования обеспечивались поручительствами, а значит, их ликвидность не могла определяться лишь финансовым состоянием основного должника без оценки реальной возможности истребования задолженности с поручителей,
– говорится в определении ВС.
По мнению экономколлегии, окружной суд, констатировав взаимосвязанность договора цессии и всех расчетных операций и признав их притворными, вышел за пределы заявленных требований. Конкурсный управляющий оспаривал только сделку уступки и не просил признать недействительными две последовательные расчетные операции.
Более того, обратила внимание «тройка», «Отечество-Агро» могло сослаться на эти обстоятельства в деле о банкротстве “Рускон” (№ А12-3373/2012), где операция по перечислению последним 53,8 млн руб. обществу «Отечество-Агро» была признана недействительной. Однако этого сделано не было, и тем самым фактический переход требований от банка к обществу «Отечество-Агро» был признан состоявшимся.
Ошибки конкурсного управляющего
Экономколлегия правильно указала, что для оценки ликвидности уступленного актива необходимо оценивать в том числе реальную возможность получения удовлетворения за счёт существующих поручителей, комментирует спор Сергей Коновалов, юрист практики разрешения споров "Некторов, Савельев и Партнеры": "В противном случае поручительство просто бы игнорировалось, что нивелировало бы сущностное значение этого института". Согласен Коновалов и с выводом ВС о том, что окружной суд вышел за пределы иска. "Процессуальное законодательство не предоставляет суду право изменять по своему усмотрению заявленные требования с целью использования более эффективного способа защиты", – указывает он.
Это дело в очередной раз продемонстрировало значительную сложность оспаривания сделок должника в рамках процедуры банкротства, говорит Алексей Толстов, партнер адвокатского бюро "Бобров, Толстов и партнеры". Спорные сделки действительно выглядят крайне подозрительно, обращает внимание юрист: уступка заключена в предбанкротный период, расчеты совершены после начала процедуры банкротства заемщика и при этом в один день, а в заключении договора цессии отсутствовал экономический смысл. "Однако процессуальные ошибки конкурсного управляющего не позволили ВС в полной мере высказаться по ключевому вопросу. "А был ли сговор и злоупотребление между всеми участниками сделок?" – отмечает Толстов.
Вполне распространенная схема
ВС в этом деле сформулировал два важных подхода о признании уступки и соответствующих платежей недействительными, указывает Николай Покрышкин, партнер "Кульков, Колотилов и партнеры". Во-первых, для применения ст. 170 Гражданского кодекса ("Недействительность мнимой и притворной сделки") уступка и платежи должны оспариваться в качестве единой притворной сделки в рамках дела о банкротстве. Во-вторых, для применения альтернативного основания недействительности (ст. 61.2 закона о банкротстве – "Оспаривание подозрительных сделок должника") необходимо доказать причинение вреда кредиторам должника, который не может быть установлен без исследования как платежеспособности самого должника по уступаемому праву, так и возможности взыскания долга по обеспечительным сделкам с третьих лиц.
При этом, обращает внимание Покрышкин, уступка банками прав требований к неплатежеспособным должникам в пользу третьих лиц вполне распространенная схема. Она позволяет усложнить признание недействительными погашений через «прослойку» в преддверии банкротства должника, а если такие погашения организовать не удалось, допускает банкам избежать обязательного создания резервов в суммах, эквивалентных размеру безнадежной задолженности, рассказывает Покрышкин.
Уступлено право требования – не нужен и резерв, а продолжать взыскание можно и от имени подконтрольного цеденту цессионария,
– поясняет он.
Схемы с уступкой прав требования в предвидении банкротства должника иногда используются именно для целей переноса рисков оспаривания сделок при банкротстве с одного хозяйствующего субъекта на другого, подтверждает и Роман Зайцев, партнер Dentons. "Нельзя исключать, что это определение ВС может способствовать развитию этой практики в предвидении банкротства, – рассуждает он. – В связи с чем остается ожидать иных разъяснений высшей судебной инстанции, препятствующих развитию подобных злоупотреблений".
