Колебания курсов валют – болезненная тема при взыскании задолженности. Кто-то обязательно окажется в плюсе. И, возможно, неоправданно. Верховный суд придерживается принципа свободы договора и развивает его в своей практике. Недавно это сделала экономическая коллегия в споре банка и поручителя. Выводы "тройки", а также мнение юристов – на "Право.ru".
Какие основные проблемные ситуации для судов порождает динамика курсов, перечислил Павел Пенкин, старший партнер юридической компании «Рыков групп»:
– как при вынесении судебного решения определять валюту платежа,
– как считать неустойку на валютное обязательство,
– как быть с арестом на деньги должника, когда сумма взыскания выражена в иностранной валюте, а взыскание предъявлено к рублёвому счету.
Так или иначе, сейчас эти вопросы урегулированы судебной практикой (см., в частности, информационные письма ВАС № 70, № 163). Однако пробелы остаются. Например, в 2016 году из итогового варианта постановления Пленума Верховного суда «О некоторых вопросах применения общих положений ГК об обязательствах» исключили положение о действии валютной оговорки после прекращения договора. Она позволяла взыскивать деньги в актуальной валюте и после расторжения сделки.
Этот вопрос остался открытым, зато зимой этого года в Обзоре ВС была поставлена точка в другой актуальной проблеме. Там объяснили, что риск колебаний курса лежит на валютном заемщике. Эту логику в текущем месяце продолжила Коллегия по экономическим спорам ВС. Она разобралась еще в одном частном аспекте валютных споров – когда при банкротстве основного должника сталкиваются интересы кредитора и поручителя (А40-231538/2015).
Разница может быть разной
"Альфа-банк" выдал обществу «Лтех» кредит в евро. Поручителем была компания «Подъемные Технологии Регион». Она также обязалась платить в валюте. Затем «Лтех» признали банкротом. Требования банка по кредиту включили в реестр, но в рублях (7,6 млн руб.). В законе о банкротстве есть специальные правила о порядке перевода иностранной валюты в рубли (абз. 4 п. 1 ст. 4). Руководствуясь ими, банк и зафиксировал валютный долг по курсу на дату введения наблюдения.
Но параллельно "Альфа-банк" пошел в суд требовать долг с поручителя. Суды его иск удовлетворили, однако тут возникли разногласия. Взыскали задолженность в рублях, а не как просил истец – в евро. Логика судов была в том, что ответственность поручителя ограничена пределами суммы в реестре требований обанкротившегося заемщика «Лтех» (то есть 7,6 млн руб.). Обратное, как отметила апелляция, «ставит поручителя в заведомо невыгодное положение по отношению к основному заёмщику».
С этим категорически не согласилась коллегия ВС по экономическим спорам. В ее решении есть следующий вывод:
… определение денежных требований к должнику в рублёвом эквиваленте в реестре требований кредиторов не изменяет обязательств поручителя и не ставит его в заведомо невыгодное положение по отношению к основному заёмщику, учитывая, что курсовая валютная разница может принимать как отрицательные, так и положительные значения.
Изменение судами валюты платежа поручителя (установленной договором) противоречит смыслу обеспечительного обязательства, резюмировала «тройка» и отправила спор на новое рассмотрение. Коллегия истолковала правила закона о банкротстве (что обязательства должника фиксируются в рублях) специальными только в отношении должника, но не имеющими отношения к поручителю, комментирует выводы ВС Артем Кукин, партнер Инфралекс.
Теоретически новое рассмотрение дела может дать поручителю и преимущество, если курс валюты по отношению к рублю будет снижаться. Хотя резкое падение иностранной валюты случается редко, признают юристы. Но, даже несмотря на это, они позицию ВС поддерживают.
Да, экономически такое решение может показаться не совсем справедливым, указывает Ольга Ясько, партнер юридической практики КПМГ в России и СНГ: «После удовлетворения требований кредитора поручитель включится в банкротный процесс и сможет претендовать лишь на ту сумму, которая была зафиксирована судом на дату введения процедуры несостоятельности». Однако, как и указала экономколлегия, необходимо учитывать обратную ситуацию – когда курс валюты упадет и зафиксированный долг в реестре окажется больше. Возложение такого риска на поручителя – не исключительная особенность российского правопорядка. Такая тенденция характерна для многих европейских юрисдикций, обращает внимание Ясько.
«Если мы теоретически представим, что никакого процесса банкротства заемщика не инициировалось, то, следовательно, банк мог бы претендовать на большее», – поддерживает решение ВС и Юлия Андреева, руководитель проектов адвокатского бюро S&K Вертикаль. То есть фактически, по ее словам, нижестоящие суды ставили судьбу размера задолженности поручителя, подлежащей взысканию, под условие.
В сторону свободы
Проблема дел с валютными оговорками связана с применением принципа свободы договора, говорит Артем Кукин. По его мнению, сейчас ВС применяет его все более широко. Это проявляется не только в спорах об арендных отношениях, но по делам валютных ипотечников или о микрозаймах под высокие проценты. Яркий пример последнего – когда ВС поддержал условие договора о ставке за пользование займом 730% годовых. См. "700% годовых и свобода договора: рынок микрокредитования в России"
Сейчас в судебной практике наметился критерий: валютные оговорки суды оценивают исходя из принципа свободы договора, резюмирует Кукин. См. "ФНС, ФАС, валютная оговорка и банкротства: юристы обсудили судебные споры 2016" Недействительность сделки может повлечь только, например, существенное нарушение банком обязанности информировать клиента о рисках, связанных с заключением сделки. «Однако это может относиться, скорее, к сложным сделкам, суть которых плохо понятна непрофессиональному участнику», – замечает Кукин.
