В силу специфики своей работы все правозащитники, как государственные, так и общественные, по моему глубокому убеждению, призваны систематически оппонировать государству, но не могут, если искренне хотят быть объективными, находиться к нему в политической оппозиции. Одинаково абсурдны по своей сути клише — "оппозиционные правозащитники" и "лояльные правозащитники".
Какие Щедрины и Гоголи нужны современной России?
К сожалению, некоторые наши коллеги нередко переходят грань, которая отделяет борьбу за права человека от политической борьбы против государства. Впрочем, и властям следует понимать, что между защитниками прав человека и политической оппозицией (которая, кстати, является совершенно естественным и необходимым элементом демократической государственной системы) имеется существенная разница.
Понимание этой фундаментальной истины нелегко дается в нашей стране. Некоторые представители власти, похоже, искренне верят в то, что "нам нужны подобрее Щедрины, и такие Гоголи, чтобы нас не трогали".
Радикальное улучшение правозащитной ситуации в России невозможно без понимания и поддержки со стороны государства и общества
Институт Уполномоченного — дополнительное средство защиты прав и свобод граждан. Это государственный орган, но не орган государственной власти. Уполномоченный не в состоянии добиться радикального улучшения правозащитной ситуации в России без понимания и поддержки со стороны государства и всего общества, без эффективной системы обратной связи.
Одной из ярко выраженных проблем, с которыми я сталкиваюсь при выполнении своих конституционных обязанностей, является вялая, индифферентная реакция общества на оглашаемые Уполномоченным конкретные факты нарушения прав человека. По всей видимости, в нашей стране понимание того, что проблемы прав и свобод каждого члена общества прямо и непосредственно касаются всех, пока формируется крайне медленно.
Вторая проблема — взаимодействие с органами власти. В каждом конкретном случае, опираясь на требования закона, а также на свой должностной и человеческий авторитет, Уполномоченный может лишь попытаться побудить их к восстановлению нарушенных прав и свобод человека. И хотя взаимодействие и стало более продуктивным, чем прежде, но опыт успешного взаимодействия с властными структурами по конкретным делам крайне редко становится для них прецедентом для подхода к аналогичным делам. Поэтому многие ведомства повторно допускают идентичные или типологически близкие нарушения прав человека. Получается как в шуточной песне: "Наша песня хороша, начинай сначала"…
Серьезно ограничивает возможности Уполномоченного тот факт, что у него нет права законодательной инициативы. В результате Уполномоченный вынужден обращаться к субъектам законодательной инициативы с просьбой внести от своего имени соответствующие законопроекты. Этот механизм крайне медлителен и неэффективен. Полного удовлетворения законотворческой деятельностью у меня нет.
Права превращаются в фикцию, если они не могут быть восстановлены с помощью справедливого судебного разбирательства
В среднем в год ко мне поступает около 30 тысяч жалоб (колебания могут составлять порядка двух тысяч). Хочу подчеркнуть, что в годы, отмеченные проведением небесспорных социальных реформ, число жалоб возрастает. К примеру, это произошло после вступления в силу пресловутого закона № 122-ФЗ и нового Жилищного кодекса РФ.
Наибольшее количество жалоб в почте Уполномоченного из года в год посвящено нарушению личных (гражданских) прав. От общего объема обращений они в среднем составляют около 50 процентов. В их числе традиционно растет удельный вес жалоб граждан на судебную и правоохранительную системы. В среднем каждая четвертая жалоба, поступающая к Уполномоченному, касается нарушений, связанных с реализацией права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство.
Любая обоснованная жалоба в этом отношении не может не вызывать серьезного беспокойства. Провозглашенное в статье 46 Конституции Российской Федерации право на судебную защиту является основополагающим по отношению ко всем остальным правам и свободам человека и гражданина. Все они рискуют превратиться в фикцию, если не могут быть восстановлены с помощью справедливого и беспристрастного судебного разбирательства.
Долгая дорога в Европейский Суд по правам человека
Около 30 процентов в совокупности составляют жалобы Уполномоченному на нарушения права на свободу и личную неприкосновенность и права на достоинство. Совершают их, прежде всего сотрудники тех структур, в чьи служебные обязанности входит защита конституционных прав граждан.
Чаще всего граждане жалуются на грубое и бестактное обращение сотрудников милиции, на необоснованное задержание, содержание в камерах с ненадлежащими санитарно-бытовыми условиями и т.д. Но не так уж редко случаются и вовсе вопиющие факты.
Широкий резонанс в Европейском Суде по правам человека вызвало, например, дело "Михеев против Российской Федерации". Михеев был задержан сотрудниками Ленинского РУВД Нижнего Новгорода по подозрению в причастности к исчезновению несовершеннолетней М. В ходе допросов Михеева жестоко избивали, пытали электрическим током. Не выдержав мучений, Михеев выбросился из окна кабинета на втором этаже здания РУВД и сломал позвоночник.
Прокуратура Ленинского района по данному факту возбудила в отношении сотрудников РУВД уголовное дело. Однако вскоре прекратила его "ввиду отсутствия доказательств совершения преступления".
В дальнейшем уголовное дело возобновлялось и прекращалось, возобновлялось и прекращалось. И так продолжалось до тех пор, пока ставший инвалидом Михеев не обратился в ЕСПЧ, который вынес решение в его пользу. И только 7 лет спустя после задержания Михеева пытавшие его сотрудники милиции были осуждены за превышение должностных полномочий по статье 286 УК РФ. Следователь же, неоднократно прекращавший уголовное дело, по существу, наказания не понес.
Прокуратура не считает, что "добровольно проследовавший в отдел внутренних дел" гражданин подвергся административному задержанию
В общем контексте обеспечения права на свободу и личную неприкосновенность весьма важной и в некоторой степени небесспорной является проблема административного задержания.
В здании ОВД милиция и представители УФСБ в течение двух часов проводили так называемую "профилактическую беседу" с заявителем. После этого эскорт сотрудников УГИБДД сопровождал автобус до границы области. Проведенные по моему запросу официальные проверки не выявили в описанных действиях нарушений законодательства. Тем не менее, я по-прежнему склонен считать описанные действия правоохранителей не вполне законными.
Любое ограничение свободы человека должно быть процессуально оформлено и основано на нормах закона. Так, в соответствии с прецедентными решениями Европейского Суда по правам человека любые действия, ограничивающие свободу передвижения граждан, расцениваются как их задержание.
Согласно КоАП РФ, административное задержание — это кратковременное ограничение свободы физического лица. Каких-либо указаний на то, что непременным признаком задержания является именно водворение задержанного в изолированное помещение, в этом определении не содержится. На деле, однако, правоохранительные органы упорно исходят из такой его интерпретации. И, соответственно, принудительное доставление человека, например, в отдел внутренних дел или удержание его там без помещения "под замок" задержанием не признают.
Не находят органы прокуратуры признаков административного задержания и в случае "приглашения" человека для многочасовой "профилактической беседы", уйти с которой он не может. В итоге фактически задержанный, но не признанный в этом качестве человек лишается и права обжаловать подобные действия правоохранительных органов, и права взыскать с них ущерб, причиненный ему таким "неформальным" ограничением свободы.
Подобные ситуации — примеры произвола и нарушения конституционных прав человека. Их общий знаменатель — неправомерная и произвольная увязка "административного задержания" с непременным водворением задержанного в изолированное помещение.
Вполне очевидно, что описанная проблема относится к сфере плохой правоприменительной практики. Тем самым решение этой проблемы не требует изменения законодательства. Достаточно было бы просто направить соответствующие разъяснения во все органы государственной власти, применяющие административное задержание. По мнению Уполномоченного, сделать это необходимо незамедлительно.
Можно ли ожидать беспристрастности от судьи, который выступает в роли обвиняемой стороны?
Административное судопроизводство остается одним из наиболее противоречивых в российской судебной системе. Закрепленный в Конституции РФ общий принцип правосудия – состязательность, здесь пока фактически не востребован.
Отсюда — недопустимый обвинительный уклон, зачастую присущий делам об административных правонарушениях. Также имеется огромный перекос в системе оценки доказательств, когда мнение стороны обвинения в процессе, рассматривается как самостоятельное доказательство.
В мае 2008 года представитель Уполномоченного по просьбе стороны защиты присутствовал на судебном заседании по делу об административном правонарушении в отношении жителя Москвы К. Дело рассматривалось мировым судьей. Поскольку от имени органа, составившего в отношении К. протокол об административном правонарушении, обвинение никто не поддерживал и не доказывал, эта обязанность легла на судью, который в итоге фактически вступил в спор со стороной защиты. К. был признан виновным и ему назначено наказание в виде 13 суток административного ареста.
Уполномоченный обратился с ходатайством о пересмотре судебного решения в отношении К. ввиду нарушения его права на справедливый и беспристрастный суд. Постановлением заместителя председателя Московского горсуда состоявшиеся судебные решения в отношении К. отменены, дело прекращено за отсутствием состава административного правонарушения.
В настоящее время по моей инициативе в Совете Федерации создана рабочая группа, которая разрабатывает проект соответствующих изменений в административное законодательство.
Записал Александр ПИЛИПЧУК, "Право.Ru"
