Конституционный суд рассмотрел дело о соответствии Основному закону запрета на критику начальства для госслужащих.
Участковый: начало
Тольяттинский милиционер Алексей Мумолин в 2009 году разместил на YouTube видеоролик, в котором выступил с критикой своего руководства. Участковый заявил, что по решению начальства ему приходится обслуживать три участка вместо одного, поэтому для выполнения всех профессиональных задач ему попросту не хватает времени и сил. Заодно милиционер выразил крайнее недовольство существующей в МВД "палочной" системой, когда борьба за улучшение статистики ведется не всегда корректными и даже легальными методами. Видео Мумолина посмотрело более 100 000 человек, а, помимо народной известности, участковый получил предупреждение от руководства.
Нужно заметить, что видеообращения как жанр и YouTube как медиа при отправке сообщения общественности впервые среди милиционеров использовал бывший майор милиции Алексей Дымовский. В ноябре 2009 года он опубликовал ролик, в котором обратился к премьер-министру Владимиру Путину и "российским офицерам", рассказав о серьезных нарушениях в органах внутренних дел. Его примеру последовали многие другие чиновники, в основном из силовых ведомств. Против Дымовского в настоящее время возбуждено уголовное дело по подозрению в совершении мошенничества.
Прославившись, Мумолин стал объектом интереса СМИ, и вскоре последовало его интервью местной газете, содержание которого расширяло высказанные ранее тезисы. Второе выступление вылилось в строгий выговор, но дисциплинарные меры не сломили волю милиционера, и он вышел на одиночный пикет в центре города. Гражданская акция Мумолина обнулила кредит доверия начальства к участковому, и он был уволен из органов в соответствии с положениями законов "О милиции" и "О государственной гражданской службе", запрещающими чиновникам публичную критику начальства.
Не сумев оспорить это решение в судах общей юрисдикции, уже бывший милиционер написал жалобу в Конституционный Суд, где его дело объединили с заявлением экс-сотрудницы налоговой службы Любови Кондратьевой, получившей отставку за критику начальства в телеинтервью, где она рассказала, что ей и ее коллегам не выплачивают положенные отпускные в полном объеме.
Законное ограничение или посягательство на свободу слова?
На открытое заседание 19 мая сами заявители не пришли, прислав вместо себя адвокатов Рамиля Ахметгалиева (со стороны Мумолина) и Юрия Костанова (представлял Кондратьеву). Оба защитника, с выступления которых началось рассмотрение дела, использовали в целом схожие аргументы. "Во время видеообращения и на пикете Мумолин пытался обратить внимание на нарушение его прав, — говорил Ахметгалиев. — Это было некой формой подачи жалобы". Оспариваемые нормы, по его мнению, ограничивают возможность публичных высказываний. Адвокат признал, что для госслужащих могут существовать ограничения, но их пределы должны быть обозначены четко и понятно. Его коллега добавил, что в законе, на его взгляд, содержится повод для увольнения, "непонятный нормальным гражданам".
Разбивать аргументы заявителей в риторическую атаку отправился представитель Президента в КС Михаил Кротов. "Я правильно понял, что ваш подзащитный выбрал такой способ разрешения трудового спора?", — спросил он. "Скорее это такой способ подать жалобу", — ответил на это адвокат, добавив, что другими методами для защиты свои права Мумолин не пользовался, потому что не считал их эффективными. Затем Кротову удалось добиться и, возможно, важного признания от защитника: на момент поступления на службу участковый знал о запрете и был с ним принципиально не согласен. "Значит, обманул кадровую службу", — сделал вывод представитель Медведева.
Специфика госслужбы или дискриминация?
Александр Харитонов, выражавший позицию Госдумы, говорил, что обсуждаемые ограничения, прописанные в законе, составляют специфику государственной службы. Также он напомнил о предыдущих постановлениях КС, которые подтверждали правомерность подобных запретов, не являющихся дискриминацией для граждан, занимающихся определенным родом деятельности.
Далее Харитонов предложил представить следующую ситуацию: "Вот, Мумолин выступил на собрании профсоюзов милиционеров. Или если бы он состоял в сторонниках партии „Единая Россия“ и на заседании произнес бы некоторые речи, критикующие начальство. Партия, например, сказала: „одобрямс“. Но потом он вышел и встретился с журналистами. Тогда это уже публичное выступление". Нужно отметить, что Харитонов является единороссом с 2003 г., однако основан ли приведенный им гипотетический случай на реальных событиях, осталось неизвестно.
На особенности работы на государство как предпосылке появления в законе запретов настаивала и Елена Виноградова, представляющая Совет Федерации, лишившийся накануне спикера. По ее мнению, установленные ограничения — это способ не допустить конфликт интересов, а в качестве компенсации за такие неудобства чиновникам полагаются льготы.
Будоражить общество или служить ему?
Отвечая на вопросы адвокатов, Харитонов попытался пояснить пример про "Единую Россию", но, как показалось, только запутал суд. По его мнению, критика руководства на съезде партии не попадает под обсуждаемый запрет, однако на этот случай есть другие ограничения (какие именно — он не пояснил). "Если бы я высказал недовольство порядком оформления командировок, — вспомнил он причину увольнения заявительницы, — а партия поддержала — хорошо, а если нет, то я был бы раскритикован за то, что влез не в свое дело".
Харитонову все же пришлось принять довод противоположной стороны о том, что чиновник служит в первую очередь народу, а не своему начальнику. Виноградова, в свою очередь, признала, что общественность имеет право знать о нарушениях, но все-таки настаивала: "Нельзя постоянно будоражить общество, мы должны поддерживать авторитет власти". "Одиночный пикет о невыплате зарплаты не способствует авторитету милиции", — согласился с ней Кротов.
Взглянуть на другой аспект проблемы предложил судья Гадис Гаджиев. Он поинтересовался, попадает ли под запрет такое суждение, как "министр обороны — самый лучший министр всех времен"? "Да, я полагаю это может быть основанием для увольнения", — мгновенно отреагировал Кротов.
"Бухой" доктор и другие ассоциации Барщевского
"Я должен начать с явки с повинной, потому что, с точки зрения Михаила Валентиновича [Кротова], я, выступая в КС, дважды нарушил закон", — оглянулся Михаил Барщевский на свою службу в качестве полномочного представителя Правительства в суде. Далее он высказал удивление тем, что выступление на слете "Единой России" не считается публичным. "А если мое выступление все же публичное, получается, я ничего не могу сказать по этому делу", — не без иронии заключил Барщевский и решил говорить ассоциациями. Юрист рассказал о консилиуме врачей, где один выступает за проведение полостной операции пациенту, другой — против, а третий хочет сделать ее сам, но остальные возмущаются: "Ведь ты с утра "бухой". "Обсуждение между врачами возможно любое, — перешел к морали полпред, — но не любое при пациенте".
Среди других ассоциаций был сотрудник Минюста, чей сарай сгорел во время лесных пожаров. Чиновник дает интервью, в котором подвергает критике действия МЧС, не успевшего спасти дачную постройку. При таком толковании статьи 17, его можно увольнять, считает Барщевский.
Позже представитель Правительства подтвердил, что лично согласен с большей частью юридических аргументов (но не выводов из них), которые привели его коллеги. По его мнению, сегодня тот самый случай, когда КС нужно выявить конституционно-правовой смысл этой нормы, как ее применять и какое значение она имеет. "Это хрестоматийный пример, который я буду приводить студентам, — указал Барщевский на особенность заседания, - о том, что может сделать КС для того, чтобы не дисквалифицируя норму, объяснить ее правовой смысл". Нужно исключить не публичные высказывания в целом, продолжил он, а субъективные, негативные и/или некорректные оценочные суждения.
Общаясь с корреспондентом "Право.ru" в кулуарах КС, Барщевский также привел в качестве дополнительного аргумента пример западных стран, в которых практически везде существует запрет для чиновников высказывать суждения в отношении действий своих ведомств. По его мнению, судьям Конституционного Суда предстоит решить, что означают оспариваемые нормы закона — только корректность в высказываниях или незыблемый запрет молчать для чиновников. Барщевский утвердительно ответил и на вопрос о том, подпадают ли под ограничения закона личные высказывания чиновников в персональных блогах, Твиттере, несмотря на то, что Интернет не является СМИ.
Комментируя действия Мумолина, Барщевский попросил обратить внимание, что, конечно, с одной стороны, общественность имеет право знать о плачевной кадровой ситуации в органах внутренних дел (о том, что в его структуре работает один участковый вместо положенных двух, рассказал в свое время Мумолин), но с другой стороны, Мумолин поставил об этом в известность и криминалитет, нанеся ущерб не только репутации своего ведомства, но и безопасности граждан.
Чиновникам помогут разобраться в себе
Рассмотрение этого дела напоминало трехчасовой юридический триллер, а градус напряжения в здании Сената, пожалуй, еще не поднимался так высоко в этом году. Видно было, что судьи с живым интересом слушали доводы сторон, понимая, что поставленный вопрос о возможности высказывания суждений в отношении своего ведомства напрямую касается и их самих. Достаточно вспомнить о тех последствиях, которые критика ситуации в правосудии имела для судей Конституционного Суда РФ Владимира Ярославцева и Анатолия Кононова.
Выступая с заключительным словом, адвокат Костанов призвал КС решить, кому все-таки должен служить государственный служащий — Конституции и стране или своему ведомству и начальнику. Решение, которое примет КС приблизительно через месяц, изменит жизнь многочисленного класса российских чиновников. Конституционным судьям не позавидуешь — в том случае, если они признают критику начальства основанием для увольнения, можно будет сказать, что это решение было прогнозируемо, ведь судьи сами не так давно испытали на себе последствия неосторожных высказываний. Если же КС разрешит чиновникам свободу высказываний, его можно будет упрекнуть в несправедливости в отношении бывших своих членов.
Вместо послесловия
Объясняя после заседания для "Право.ru" позиции своих подзащитных, адвокаты Костанов и Ахметгалиев сказали, что и Кондратьева, и Мумолин не стремятся восстановиться на службе. "Они прекрасно понимают, что работать им не дадут. Мало ли существует способов избавиться от человека", — отметил Юрий Костанов. Главным для своих заявителей адвокаты считают получение справедливого правильного решения, так как и за Кондратьевой, и за Мумолиным стоят сотни их сослуживцев.
Дмитрий Романов, Наталья Шиняева
