Вчера Конституционный Суд рассмотрел дело о соответствии Основному закону запрета на критику начальства для госслужащих. Поводом послужило обращение бывшего тольяттинского милиционера Алексея Мумолина, разместившего на YouTube видеоролик с критикой своего руководства и позднее уволенного. "Право.RU" удалось с ним связаться и побеседовать.
- Алексей, многие сомневаются в том, что еще остались хорошие сотрудники правоохранительных органов. Даже на заседании Конституционного Суда оппоненты Вашего адвоката сказали, что Вы имели множество "проколов" и порицаний на службе, были нерадивым милиционером…
- Понимаю. До работы в МВД я сам относился к милиции не особо уважительно. Сам я простой человек, выходец из крестьянской семьи. Моя мать всю жизнь проработала в колхозе дояркой, отец преподавал историю в школе. В нашей семье было четверо детей, я – самый младший. Родители старались воспитать в нас веру в справедливость, человечность отношений, наверное.
Когда я поступил на службу в милицию, то поставил перед собой задачу помогать людям, хотя многим это кажется, конечно, смешным и наивным. Но когда ты оказываешься в этой среде, в этой системе, то понимаешь, что выполнить эту задачу совсем не просто. Первостепенной задачей в МВД является не благополучие на участке, а пресловутый план по уголовным и административным делам. Приказ руководства для тебя закон, и ты не смеешь даже "вякать". А если не нравится — увольняйся… Все годы мне приходилось просто выживать в этой системе.
- Почему Вы решились на публичную критику?
- Время движется вперед, в стране изменилась власть, мне стало казаться, что что-то изменилось к лучшему. Во мне затеплилась надежда, что мы движемся в сторону чего-то отдаленно похожего на демократию. Раньше такая надежда была не то, что невозможна, она была просто бессмысленна. А потом министр внутренних дел Нургалиев публично выступил с ультиматумом о прекращении коррупции в рядах МВД в течение месяца, пообещав в противном случае прибегнуть к решительным мерам в отношении своих подчиненных.
Это выступление нашего министра обнадежило меня и еще многих сотрудников милиции. Но прошло время, и ничего не изменилось. К концу 2009 года аппетиты нашего руководства по выполнению плана просто взлетели до небес, загнав меня и коллег в бессмысленной гонке. Во главе угла полностью встала так называемая "палочная система". Больше терпеть просто не было сил…
- Почему Вы не обращались в вышестоящие органы, как то предписывает закон, а сразу "пошли в интернет"?
- Это неправда. Мои обращения к начальнику УВД Тольятти полковнику Староносову оборачивались против меня самого. Мою семью за эти обращения лишали денежных выплат. А у меня дети. В материалах дела все это есть.
Но я же милиционер, я знаю всю системы изнутри. Обращаться к кому-то внутри системы нет смысла. Я понял, что ситуацию может спасти только донесение всей правды до общественности, а также политическая воля руководства страны, на вмешательство которого я надеялся, записывая свои выступления.
- Вас вдохновил пример майора Дымовского?
- Да, конечно. Его выступление подсказало мне нужное направление – как рассказать о том, о чем никто в системе не желает знать.
- Но Вы действительно не справлялись на службе?
- Могу сказать лишь, что каждый участковый ведет минимум три участка. За это он не получает ни копейки дополнительных денег. Естественно, он не успевает с материалами проверок, которых у него за 22 рабочих дня доходит до семидесяти, а срок для каждого материала – трое суток, максимум девять. А если ты опоздал со сроками или материал вернулся на доппроверку из прокуратуры, сразу получаешь выговор. И все участковые обвешаны этими бестолковыми выговорами, как новогодние елки. Выговор для руководства – это способ давления на подчиненного. Поэтому подчиненный делает все, что начальник ему скажет.
Я получал выговоры за то, что не вешал на людей бессмысленные уголовные дела и административные протоколы. За это два раза меня пытались понизить в должности, но оба раза не хватило аргументов. Подполковники, люди, которым я доверял, просили меня смириться, подписать бумагу о снятии меня с должности. На это я не пошел, поэтому мне стали снижать зарплату.
- Чего Вы добиваетесь в конечном итоге? Восстановления на службе?
- Изменения закона о милиции, предоставления нам свободы слова. И восстановления на службе тоже.
- Чем Вы сейчас занимаетесь? Почему не приехали сами на заседание КС?
- Я не смог приехать из-за финансовых трудностей. Сейчас пытаюсь организовать свое дело, заняться индивидуальным предпринимательством.
- Если КС не удовлетворит Вашу жалобу, будете ли Вы обращаться в Европейский суд по правам человека?
- Моя жалоба уже зарегистрирована в ЕСПЧ. Мы ждем ее рассмотрения. Но, конечно, хочется, чтобы справедливость восстановил Конституционный Суд. Хочется испытать столь редкое чувство национальной гордости.
