Материал "Сума и тюрьма за кредиты на бизнес", написанный владимирским предпринимателем Алексеем Елисеевым, осужденным по "экономической" статье УК, и опубликованный на "Право.Ru", оказался весьма читаемым и обсуждаемым. Поэтому редакция решила представить вниманию посетителей портала новый текст этого автора, впервые ставшего известным пользующейся интернетом части российского общества по публикации в "Бутырка-блоге" на сайте журнала Forbes.
После появления "президентских" поправок в уголовно-процессуальное законодательство, запрещающих заключение под стражу лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в сфере бизнеса, Верховному Суду пришлось специальным постановлением пленума разъяснять судьям судов общей юрисдикции, что же это такое – предпринимательская деятельность. И это не удивительно, ведь дела о преступлениях в сфере бизнеса в нашей стране рассматривают судьи, которые совершенно не знакомы с предпринимательским правом и смежными правовыми отраслями.
В бытность мою предпринимателем я часто встречал судей судов общей юрисдикции, которые не отличали кредиторскую задолженность, возникшую в результате нарушения денежного договорного обязательства, от имущественного вреда, причиненного хищением, и небрежно отождествляли эти два совершенно разных вида убытков. Для них кондикция, реституция, виндикация, неосновательное обогащение либо вообще являются неизвестными понятиями, либо им неизвестно, что это разные правовые институты, которые не должны отождествляться. В этой ситуации не приходится удивляться, что у нас в стране договорные, виндикационные, реституционные или кондикционные предпринимательские споры, споры о неосновательном обогащении или о нарушении договорных обязательств считается нормальным подменять разбирательством в рамках уголовного дела о хищении, мошенничестве, присвоении или растрате.
Положение вещей тем более абсурдно, что дела об административных правонарушениях, совершенных в областях предпринимательской деятельности, финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг, банкротства и т. д., рассматриваются арбитражными судами, судьи которых специализируются в соответствующих отраслях права, в то время как дела об аналогичных преступлениях – судами общей юрисдикции, для которых эти отрасли чаще всего совершенно неизвестны.
Между тем, что такое административное правонарушение? Европейский суд по правам человека в деле "Менешева против России", установил, что к административным и в российском праве тоже (как и в некоторых других национальных законодательствах) относятся правонарушения, которые по своей сути являются уголовными, но слишком незначительными для того, чтобы на них распространялось регулирование, предусмотренное нормами уголовного права и уголовного процесса.
И это еще более усугубляет ситуацию порочного парадокса. Получается, что менее общественно опасные деяния рассматриваются компетентными судьями, а более опасные – некомпетентными.
Почему? Может быть, кто-то из власти не заинтересован в том, чтобы дела о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности рассматривались судьями – специалистами именно в данных отраслях права? Может быть, кому-то выгодно, что такие дела рассматривают судьи, понятия не имеющие об обычаях делового оборота и о правилах осуществления предпринимательской деятельности?
Не для того ли это сделано, чтобы можно было легче лепить дела о хищениях нефти путем перевода ее на баланс вместо обычного экономического спора о недополучении дочерними предприятиями прибыли от продажи этой самой нефти по заниженным ценам? Либо чтобы легче было признавать преступлением любую гражданско-правовую сделку или коммерческую операцию, а сотрудников организации, ее осуществившей, – членами организованной преступной группы во главе с их руководителем?
Уверен, что ни один судья, компетентный в отрасли предпринимательского права, не способен самостоятельно принять подобных решений. Иначе над таким судьей – пусть не в лицо, а за глаза – но обязательно будут посмеиваться его же собственные коллеги и все гражданское юридическое сообщество. А судье-криминалисту такое как бы и простительно – он же в этой отрасли права не специалист и не виноват в том, что вынужден решать такие, безусловно, трудные для него дела, а потому и делает это, как может.
Но, может быть, все же стоит передать рассмотрение дел о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, компетентным в этой отрасли права судьям? Ведь если этого не сделать, то за решетку так и будут попадать в массовом порядке предприниматели, действия которых оказались непонятными для некомпетентных судей, а остальная часть бизнеса будет жить в постоянном страхе того, что их сделки могут стать предметом рассмотрения в рамках уголовного процесса под председательством подобных служителей Фемиды.
Алексей Елисеев
