На своем первом после летних каникул заседании Конституционный Суд РФ рассмотрел дело о проверке конституционности норм УПК и закона о статусе судей, которые, по мнению заявителя — отставного военного судьи Сергея Панченко, дают возможность возбудить уголовное дело против судьи за его правовую позицию. У законодателей на заседании проявились две противоположные позиции. Представитель Госдумы настаивал, что уголовное преследование такого судьи возможно только при отмене его решения. "Это не путь демократического государства", — возражали ему из Совфеда.
Конституционный Суд РФ рассмотрел во вторник заявление о проверке конституционности статей 144, 145, 448 Уголовно-процессуального кодекса, которые регламентируют действия органов следствия при возбуждении уголовного дела в отношении судьи, тогда как пункт 8 статьи 16 закона о статусе судей прямо запрещает привлекать судью к отвественности за позицию, высказанную им при осуществлении правосудия. Вопрос о соотношении положений этих законов с Конституцией поставил сегодня перед судьями КС бывший председатель Ростовского-на-Дону гарнизонного военного суда, а ныне судья в отставке Сергей Панченко. В августе 2004 года он вынес ряд решений по иску нескольких пенсионеров Минобороны к областному военному комиссариату о взыскании задолженности по пенсии. Судья удовлетворил иск, решение сторонами не обжаловалось и вступило в законную силу.
В 2010 году, однако, Следственный комитет запросил у Высшей квалификационной коллегии судей согласия на возбуждение уголовного дела в отношении Панченко. Следствие посчитало, что в результате принятых судьей в 2004 году решений пенсионерам было излишне выплачено более 5 млн руб. Получив разрешение ВККС, СКР намеревался инкриминировать Панченко ст. 305 УК РФ (Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта), но, как выяснилось сегодня в Конституционном Суде, уголовное дело так и не было возбуждено, равно как и не было отказа в его возбуждении. Панченко обжаловал решение ВККС, прокуратуры и следственных органов в судах, дойдя до Верховного, но в удовлетворении жалоб ему было отказано.
Свое обращение в КС экс-председатель мотивировал тем, что возбуждение уголовного дела в отношении судьи за вынесение заведомо неправосудного решения в том случае, если это решение не отменено, является его пересмотром внесудебным органом, а также вмешательством органов следствия и прокуратуры в судебную деятельность. Поэтому оспариваемые им нормы УПК РФ нарушают конституционный принцип осуществления правосудия только судом, а также принципы независимости и неприкосновенности судей, указывал он. Пункт же 8 статьи 16 закона о статусе судей, по мнению Панченко, лишает квалифколлегию судей возможности отказать в даче согласия на возбуждение уголовного дела даже при наличии неотмененного судебного решения, что противоречит конституционным принципам равенства прав и свобод независимо от должностного положения и нарушает конституционный принцип неприкосновенности судей.
Сегодня перед судьями КС Сергей Панченко повторил основные доводы своей жалобы, а также посетовал на то, что живет "постоянно под грузом возбуждения уголовного дела". Он также пытался доказать, что действия следствия в отношении него были вызваны именно его позицией как судьи. "Вся активность военной прокуратуры началась после обращения трех пенсионеров, в отношении которых государство так и не исполнило судебное решение, за дубликатами исполнительных листов", — рассказал он.
Его адвокат Игорь Яшков пытался говорить с судьями КС на их языке: он ссылался на резолюции ООН и прочие международные документы, провозглашающие независимость судебной власти. Он также настаивал на том, что законодателем должна быть четко прописана процедура дачи согласия ККС на возбуждение уголовного дела в отношении судьи. У конституционных судей, которые, видимо, соскучились за время отпуска по работе, в свою очредь, была масса вопросов к Панченко.
Гадис Гаджиев спросил у него, из какого последствия законной силы судебного решения исходил Панченко, полагая, что невозможно возбудить уголовное дело за вынесение неправосудного решения, если это решение не отменено. Гаджиев даже предоставил Панченко варианты ответов: обязательность, исполнимость, исключительность, преюдициальность. Из них Панченко выбрал все.
Николай Бондарь поинтересовался у бывшего председателя, какие конкретно его права были нарушены оспариваемыми им законами, на что Панченко ответил: "Моя независимость как судьи". Были ли у Вас дела в практике, решение по которым в кассации или в надзоре впоследствии были отменены, спросил Бондарь после этого. "Конечно. Как и у любого российского судьи", — ответил ему Панченко. Затем Бондарь, видимо, пожелал проверить основные юридические знания Панченко, и поинтересовался у него о сроках давности по ст. 305 УК и сроках для обжалования решения по гражданскому делу в надзоре. "6 лет по статье 305 и полгода на надзор", — ответил конституционному отставной военный судья.
На этом серия вопросов к заявителю не закончилась. Михаил Клеандров решил уточнить, почему же Панченко ушел со службы в 2006 году, на что тот пояснил, что у него начались проблемы с сердцем. А Николаю Мельникову стало интересно, почему решение о возбуждении уголовного дела в отношении бывшего председателя до сих пор не принято. Я обращался в Следственный комитет с таким же вопросом, ответил Панченко, и получил ответ, что "в отношении лиц особого статуса сроки доследственной проверки не регулируются". Валерий Зорькин, Сергей Князев, Ольга Хохрякова и Сергей Казанцев также задали Панченко ряд вопросов, направленных на уточнение норм, которые он обжаловал. Не на все из них заявитель смог ответить, что дало повод председателю КС сказать, что сегодня "поистине день несостыковки вопросов и ответов".
После этого настало время выступить представителям законодательной власти. Представлявший Госдуму Александр Харитонов встал на сторону судьи. Он заявил, что "неправосудность судебного решения может быть установлена только вышестоящим судом", и что судью можно привлечь к ответственности за его решение только, если это решение было впоследствии изменено или отменено. При этом Харитонов сослался на разъяснение ВККС, выпущенное в 2010 году, которое подтверждало его слова.
Представлявшая Совет Федерации Елена Виноградова, наоборот, заявила, что "заявления Панченко надуманы, а его логика возведена в степень абсурда". Она напомнила, что Европейский суд по правам человека не раз обращал внимание на системную проблему неправосудности решений российских судей, и дело Панченко как раз эту проблему иллюстрирует. Преступление, предусмотренное ст. 305 УК РФ, считается завершенным с момента вынесения судебного решения, а потому, подчеркнула Виноградова, это никак не должно быть связано с отменой решения вышестоящей инстанцией. По мнению Виноградовой, существование этой статьи призвано обеспечить пересмотр неправосудных решений судей в тех случаях, когда процессуальные сроки их пересмотра уже истекли. Поэтому, подчеркнула она, "попытка заблокировать применение статьи 305 — это не путь демократического государства".
В своей заключительной речи Панченко пришлось импровизировать, так как текст он забыл дома. Зато он рассказал, что не утратил связь с судейским сообществом, что общается с судьями своего региона и точно знает, что "последнее время они боятся выносить самостоятельные решения и постоянно между собой об этом говорят". Возможно, доля правды в словах Панченко и была. По крайней мере, ростовским судьям есть чего опасаться: СКР недавно возбудил уголовное дело еще против одного судьи того же гарнизонного военного суда в Ростове-на-Дону — Владимира Гладкова, который тоже подозревается в вынесении заведомо неправосудных решений. По официальному сообщению СКР, "в 2004 году Гладков в нарушение норм гражданского судопроизводства вынес ряд заведомо неправосудных судебных решений […] в пользу ряда пенсионеров Минобороны о взыскании денежных сумм, подлежащих выплате в качестве перерасчета пенсий". Гладков обжаловал в Верховный суд РФ дачу согласия на возбуждение против него уголовного дела, однако 3 августа ВС отклонил этот иск.
