Валерий Зорькин использовал лекцию, посвященную 20-летию российской Конституции, чтобы вновь ответить критикам КС, осуждающим суд за лояльность властям. По его мнению, надо учитывать "неравномерность исторического движения", институты ругать не надо, как и менять основной закон, а вот "интерпретировать" его — вполне допустимо и даже необходимо.
"Помимо Конституции нет ни одного другого документа, который бы являлся именно базой для идейного единения всего российского общества", — так глава Конституционного суда РФ начал свое выступление в Госдуме в пятницу. Но затем юбилейных пассажей в его речи почти не было. Даже когда он говорил о роли КС, то казалось, что он спорит с каким-то авторитетным критиком. "Не просто в России, а во всей Европе, может быть, КС России сделал все возможное и даже больше многих других судов для того, чтобы демократические стандарты (Европейской) конвенции пришли в Россию", — говорил он, заставляя лихорадочно вспоминать, а претендуют ли какие-нибудь другие суды на эти лавры. — Конституционный суд не является сторонником того, чтобы отгородится стеной от прочего мира… Все же мы не враги демократии и тем более Страсбургского суда".
Основная часть выступления Зорькина была посвящена объяснениям, чем, кроме права, связаны конституционные судьи. Оказалось, это требования конкретной исторической ситуации. "Российский КС отдает себе отчет, что мы живем не в абстрактом мире — конституционной демократии, а в конкретном российском государстве", — говорил председатель КС, поэтому необходимо учитывать два принципа: "неравномерного исторического движения" и "исторической специфичности, в которой находится каждая страна, в том числе и Россия". "Если мы не будем с этим считаться, не будет правильным ни решение суда, ни закон, — убежден Зорькин. А примером такой исторической специфичности стали рассказы о гей-парадах и дело радиста-контрактника Константина Маркина, которого не отпустили в 3-летний отпуск по уходу за ребенком (российский КС нарушения прав человека в этом не увидел, в отличие от ЕСПЧ).
"В Амстердаме, в Берлине [разрешили гей-парады]. Ликование, все рады, продавцы рады, участники рады, у всех прибыль. Сделали в Белграде, потому что сказали, нельзя нарушать в рамках Совета Европы — закончилось массовым побоищем и жертвами, — говорил глава КС. — Вы представьте себе, по России вынесут решение, и будет проводиться парад в Махачкале. Не может быть одинаково в Амстердаме и Махачкале". Что касается Маркина, то, у Зорькина, кроме старого тезиса о том, что ущемление прав мужчины-военного обоснованно, появился новый аргумент, из которого следовало, что доверять российским мужчинам воспитание детей в возрасте до трех лет вообще не надо. "Представьте себе, если мать будет работать, а отец будет вскармливать, ребенок вообще получает надлежащее, вытекающие из естественных, физиологических отношений [воспитание]? Что он должен получить в свою башку, извините?" — горячился Зорькин.
Попытался он вновь оправдать и позицию КС относительно правомерности отмены прямых выборов глав регионов. В 1996 году КС при проверке устава Алтайского края признал не соответствующими Конституции выборы губернатора местным парламентом, подменяющие "прямое волеизъявление избирателей". Это не помешало КС в 2005 году признать легитимной схему, по которой президент подбирает кандидата в губернаторы, а депутаты на местах его утверждают. "Конституционному суду, конечно, приходится не просто смотреть на букву закона, поверьте, что мы все же смотрим и на дух жизни, и на дух Конституции", — объяснял Зорькин. Правда, чем отличалась ситуация 1996-го и 2005 годов, кроме того, что в одном случае у власти был Борис Ельцин, а в другом — Владимир Путин, председатель КС не объяснил.
Вспомнил он и про критику решений КС "по делу Гудкова" и по закону о митингах. Отказное в первом случае и беззубое во втором решения дали многим очередной повод говорить о лояльности КС действующей власти и даже об отсутствии КС как института. Причем задела Зорькина более всего, судя по выступлению, критика профессионалов. Имени, правда, он не назвал, ограничившись намеком — "профессор конституционного права известнейшего в России вуза", а ответ сформулировал так: "Одно дело сказать, что в наших судах есть коррупция, а [другое], что судебная система коррумпирована, нет Конституционного суда, Дума будет распущена, МВД вообще поганцы, которые сплошь и рядом вымогают деньги на дорогах, а президент вообще неизвестно, что там себе сварганил, что-то такое в Конституции растянул, удлинил, и все прочее". Критиковать институты в целом, по мнению Зорькина, нельзя. "Тогда нет государства. Будь ты профессором, депутатом — ты не разрушай государство, — говорил он, вспоминая противостояние президента Ельцина с Верховным советом, закончившееся расстрелом здания парламента, и многотысячные митинги протеста конца 2011-го — начала 2012 годов. - Когда я смотрю на развитие сегодняшних событий, я всегда думаю о том, чтобы [события 1993-го года] не повторилось".
Не обошел Зорькин и звучащие время от времени предложения принять новую Конституцию. "Я не могу сказать, что не надо. Конечно, это политическое поле: захотел народ – принял новую Конституцию, — сказал он, но сразе же дал понять, что необходимости в этом не видит: — Ситуация какая? Революционная? Нет. Какая-то конфронтационная, такая, что Конституция нынешняя не работает? Тоже вроде бы нет. Что за причина, что надо сейчас менять Конституцию?"
А вот некое "интерпретирование" основного закона он считает вполне допустимым и даже необходимым. "Мы должны понять, что, наверное, наша Конституция вполне годится для того, чтобы согласовывать [ее] букву с духом, потребностями общества, потребностями наращивания юридического равенства социальных прав, приоритета прав человека, развития страны, чтобы ее развивать, на основе ее создавать новые законы", — заявил он. Все остальное, считает Зорькин, суета. "Суета, в которую вводят людей, чтобы увести от жизненной ситуации", — пояснил он.
