ВАС РФ решил дать новые толкования законодательству о банкротстве — в частности, по вопросам оспаривания сделок с предпочтением, банковских платежей, доказательной базы, бремени доказывания, а также по ряду других проблем. Наиболее активными оппонентами были чиновники, а также их союзники из государственных и лоббистских структур. Среди прочего им не нравилась растущая роль суда и потенциальное увеличение рисков для государства (возможно, кажущееся). Не обошлось и без упреков в том, что ВАС вторгается в сферу ответственности законодателя. А Антон Иванов напомнил критикам, что судья не является техническим специалистом и всегда изучает все обстоятельства дела.
В среду в Высшем арбитражном суде обсудили проект изменений в постановление 2010 года № 63 о несостоятельности. Необходимость дополнить документ трехлетней давности Олег Зайцев из управления частного права ВАС объяснил тем, что он принимался в качестве вводного, дающего ориентиры, связанные с прошедшей в 2009 году реформой законодательства о банкротстве. Но за минувшее время накопилось множество судебных решений, в рамках которых при проведении процедуры банкротства оспаривались отдельные сделки, и практика эта далеко не всегда единообразна.
Одно из самых важных положений проекта — пункт 3 — увеличивает срок для оспаривания сделок с предпочтением с шести месяцев до трех лет, одновременно относя к подобным операциям и исполнение платежей банками. Госкорпорация "Агентство по страхованию вкладов", которая управляет обанкротившимися кредитными организациями, была против. "Сейчас суды не считают платежи возмездными сделками", — сослался на практику представитель АСВ, чем вызвал недоумение у председателя ВАС Антона Иванова. "Не припомню такого в практике", — сказал он. Его поддержал и Зайцев. "Безусловно, доктринальные споры на эту тему [считать или не считать исполнение платежей возмездной сделкой] шли и будут еще идти, но уже с 2009 года суды допускают оспаривание платежей как сделок, и с тех пор это устойчивая практика", — заметил Зайцев. А в качестве примера привел недавно рассмотренное Президиумом ВАС дело Дойникова против "Соцгорбанка". По его словам, принципиальная возможность оспаривания платежа устойчиво признается судами как минимум в банкротстве, и этот подход не затрагивается доктринальной проблемой, всегда ли на эту операцию "можно смотреть как на сделку".
Объяснил Зайцев и то, зачем в проект постановления включили положение, допускающее оспаривание платежей в качестве операций с предпочтением. По его словам, это произошло в том числе и потому, что суды стали расценивать налоговые платежи как возмездные сделки. "Платеж – это всегда возмездная сделка, потому что он погашает обязательство", — солидаризировался с ними Зайцев.
Но Иванов с таким подходом к налогам не согласился, и между ним и Зайцевым произошел спор о правовой природе налоговых платежей. А затем председатель ВАС предложил не теоретизировать, а просто написать в документе, что обязательный платеж в целях банкротства приравнивается к возмездным сделкам. Но тут свои сомнения высказал член президиума ВАС Сергей Сарбаш. "Любой ли платеж является возмездным? - задался он вопросом, — Исполнение обязательства из договора обещания подарить деньги тоже будет возмездным? Я в этом не уверен". По его мнению, какой-то ограничитель, выводящий часть платежей за рамки возмездности, должен существовать.
Судью Сарбаша поддержали и представители Федеральной налоговой службы. Кроме того, они категорически возражали против увеличения срока оспаривания сделок с предпочтением, а значит, и приравненных к ним платежей. "В законе такого нет", — аргументировали свою позицию налоговики, а затем обозначили риск для государства. "По удар попадут, прежде всего, платежи по налогам, — высказала ФНС свои опасения. — Все же понимают, что с государства всегда есть, что взять". Но Зайцев, судя по его словам, считает эти опасения надуманными. "Для оспаривания налогового платежа надо доказать намерение должника причинить вред кредитору, — напомнил он и резюмировал: — С трудом могу себе представить, как можно доказать в суде, что должник специально уплатил налог с намерением причинить вред своим кредиторам".
АСВ, у которого было больше всего замечаний к проекту, смутило еще одно его положение этого же пункта – оно гласит, что если на основе доказательств, имеющихся в деле, суд обнаружил иное правовое основания для признания сделки недействительной, нежели то, на которое ссылается истец, то она аннулируется именно по этому новому основанию. Представителей агентства испугала потенциально усиливающаяся в этом случае роль суда.
На этот раз объяснил позицию разработчиков руководитель аппарата ВАС Андрей Егоров. "Здесь не имеется в виду, что суд будет запрашивать все материалы и устаивать следственный процесс, — сказал он. — Он будет использовать лишь имеющиеся в деле доказательства". Его поддержал и Сарбаш, напомнив, что основная цель при оспаривании сделки – вернуть актив в конкурсную массу, и это предложение ВАС работает как раз на ее выполнение. "Любой заявляющий такое требование может ошибиться с квалификацией сделки, подводя под нее не то основание, которое он доказал. Не должен суд в таком случае отказывать по формальным основаниям", — уверен он.
Когда обсуждение перешло на 4-й пункт, относящий средства массовой информации и информацию рейтинговых агентств к тем источникам, откуда кредитор может получать информацию о состоянии должника, а суд — учесть фактор его осведомленности, обнаружилась оппозиция Минэкономразвития. "Например, снижение рейтинга того или иного эмитента еще не говорит о том, что он является неплатежеспособным", — заметил представитель ведомства. Поддержали его и коллеги из АСВ, а Иванов мягко напомнил, что судья — не технический специалист. "Если вы хотите, чтобы мы написали вам инструкцию, что и как должно быть, то не надейтесь. Суд будет в совокупности оценивать все обстоятельства и решать, знал кредитор [о банкротстве должника] или нет". Но это не помешало представителю АСВ сделать еще одну ремарку – ему не понравилось положение о том, что само по себе размещение в картотеке арбитражных дел информации о возбуждении дела о банкротстве не означает, что все кредиторы должны знать об этом. "Получается, СМИ могут быть источником, а картотека – нет?" — недоумевал сотрудник агентства.
В пункте 5 проекта о зачете было двух варианта формулировок. Один из них не допускает эту операцию при банкротстве, в то время как второй — разрешает. По словам Егорова, сейчас судебная практика складывается так, как описано в первом варианте. Задумка же разработчиков проекта, продолжил руководитель аппарата ВАС, состоит в том, чтобы эту практику изменить. Причина в том, что все иностранные правопорядки, а также Комиссия ООН по праву международной торговли (UNCITRAL) идут по другому пути, и Россия на их фоне сильно выделяется. По словам Егорова, предлагается сохранить право на прекращение обязательств зачетом лишь с теми ограничениями, которые существуют для залога. "Мы так и не дождались никакого регулирования от законодателя", — пояснил он инициативу ВАС. Но представителям Ассоциации российских банков, Минэкономразвития и АСВ эта идея не понравилась. "Это уже не толкование, а новелла, то есть дело законодателя", — заметил чиновник из экономического ведомства.
У АРБ претензии были и к пункту 6 проекта — ей не понравилось, что бремя доказывания обычного хозяйственного характера сделки (такие операции нельзя оспорить как предпочтительные) возлагается на контрагента должника. "Ведь речь идет именно о хозяйственной деятельности должника", — заметил представитель ассоциации и предложил, чтобы обязанность доказывать нетипичность сделки была возложена на арбитражного управляющего. И здесь Иванов согласился с оппонентами своих сотрудников: контрагент должника может не знать о том, что из операция последнего может может считаться "обычными хозяйственными", а что нет. Над этим пунктом он предложил разработчикам проекта еще подумать. Но обсуждение темы обычной хозяйственной деятельности это не остановило: участники обсуждения принялись дискутировать на тему, можно ли к ней отнести заключение кредитного договора и операции, предусмотренные им.
Пункт 7 устанавливает, что если в одном деле есть два судебных акта по одной сделке — о применении последствий недействительности сделки и о виндикации имущества у иного лица — судам следует исходить из того, что исполнен может быть только один из них. В противном случае у взыскателя появилось бы неосновательное обогащение. Серьезной дискуссии здесь не было, но все же одна реплика последовала: непредставившийся человек из зала сомневался, можно ли в деле о банкротстве рассматривать виндикационные иски.
Следом, при обсуждении 10-го пункта обозначилась проблема уплаты госпошлины при оспаривании нескольких платежей по одному обязательству (когда должник платит, например, частями). Должен ли арбитражный управляющий при оспаривании каждого их них отдельно уплачивать госпошлину или ее можно рассчитать однократно применительно к единому требованию, задавались вопросом участники обсуждения. На это Зайцев заметил, что каждый из этих платежей — самостоятельная сделка, а потому нет причин для уплаты истцом меньшей пошлины. С этим согласился и Иванов — несмотря на то, что чиновники ссылались на противоположную практику судов, а представители АСВ жаловались, что часто оспаривают множество платежей и платят каждый раз большую пошлину.
Единственным, по сути, положением проекта постановления, который не вызвал возражений, было предложение заменить словосочетание "Арбитражный процессуальный кодекс" сокращением "АПК РФ". Так что можно ожидать, что после "первого чтения" документ либо претерпит серьезные изменения, либо его разработчикам придется убедительнее обосновать свои позиции.
