Драйверами судебной практики в области семейных споров являются дела о разделе имущества состоятельных граждан, считает Денис Архипов, партнер АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры": "Здесь нет простых решений, судьям приходится выходить из "зоны комфорта" и разбираться в хитросплетениях корпоративного права и правилах иностранных юрисдикций".
Звездный развод
Ярким примером такого разбирательства служит развод Владимира и Натальи Потаниных, которые в феврале 2014 года расторгли свой брак в судебном порядке. При этом судья мирового судебного участка № 418 Пресненского района Москвы Светлана Копчак обязала олигарха выплачивать алименты бывшей супруге на содержание ребенка по 8,5 млн руб. в месяц. В апреле того же года Наталья Потанина подала иск в Пресненский районный суд Москвы о разделе совместно нажитого за период брака имущества. Так, экс-супруга бизнесмена требовала разделить акции ГМК "Норильский никель" и активы компании "Интеррос Интернешнл Инвестментс Лимитед".
Однако первая инстанция отказала заявителю, сославшись на то, что Потанину напрямую эти компании не принадлежат, а российское право не признает института бенефициарного владения. Процесс по разделу активов компаний Потанина проходил в закрытом режиме.
Параллельно с перечисленным спором в этом же суде шло разбирательство о разделе объектов недвижимости и иной некоммерческой собственности, которая принадлежала бывшим супругам. В итоге, согласно решению Пресненского райсуда Москвы от 10 июля 2014 года, Потанина получила три земельных участка, два индивидуальных жилых дома, а также компенсацию в размере 50% от стоимости квартиры в Скатерном переулке. Олигарху досталась сама квартира, часовня и пакет акций "Газпрома" (см. "Суд разделил имущество Потаниных: бизнесмену оставили часовню, акции "Газпрома" и жилье близ Арбата"). Эти решения судов бывшая супруга олигарха пыталась обжаловать как в апелляции, так и в кассации, но безрезультатно. ВС тоже признал акты нижестоящих инстанций законными.
На примере этого спора стал явно виден пробел в законодательстве, регулирующем раздел совместно нажитого имущества, которое прямо не принадлежит супругам. В корпоративном праве в настоящее время всем широко известна такая категория лиц, как бенефициарные владельцы. По отношению к ним в гражданском и иных отраслях права применяется различное правовое регулирование. Однако в сфере личных имущественных отношений и в рамках семейных споров суды не хотят замечать такую категорию лиц. Особенно, если она еще и связана с иностранным элементом. Из-за этого в ходе дела по разделу совместно нажитого имущества один из супругов практически остается лишенным тех активов, которые де-факто приобретались в браке.
Как поделить акции
Бывшие супруги Семен и Анна Лорины* решили разделить в суде совместно нажитое имущество, среди которого были и обыкновенные именные бездокументарные акции. Жена в 1997 году купила 3500 ценных бумаг, а в 2012 году подарила 2500 из них сыну. Муж тоже покупал акции с 1992 года, и на момент спора за ним было зарегистрировано 21 673 ценных бумаг. В суде Лорина настаивала, что все указанные акции входят в состав общего имущества, и просила поделить их пополам. Муж в ответ уверял, что они с экс-супругой достигли устного соглашения о разделе акций: каждый получает те, которые за ним зарегистрированы. Поэтому Лорин просил суд исключить их из состава общего имущества.
В период судебного рассмотрения спора в обществе, активами которого владели супруги, было проведено внеочередное общее собрание акционеров. На нем приняли решение: увеличить уставной капитал, разместив дополнительные обыкновенные именные бездокументарные акции. По мнению жены, это привело к более чем двукратному размыванию совместно нажитого пакета ценных бумаг и уменьшило ее долю. Если до принятия собранием этого решения каждый из супругов мог получить в собственность 22,82% уставного капитала, то после его увеличения – лишь 11,11%. Поскольку супруг – мажоритарный акционер общества (45,63%), его голос на собрании имел решающее значение. Кроме того, он одновременно являлся председателем собрания и возглавлял совет директоров общества. В суде жена доказывала, что решение об увеличении уставного капитала общества экономически нецелесообразно и направлено против нее. Она заблаговременно письменно извещала мужа и компанию о своём возражении, а также заявляла суду ходатайства об обеспечении иска. Однако Старооскольский городской суд Белгородской области отклонил ее просьбы и не стал делить акции общества. Первая инстанция посчитала, что открытие раздельных лицевых счетов и первоначальное приобретение каждым из супругов сопоставимого количества акций (3418 и 3500) с зачислением их на соответствующий счёт свидетельствуют о заключённом между ними соглашении. По мнению суда, супруги договорились, что в собственность каждого из них передаётся то количество ценных бумаг, которое зарегистрировано на его лицевом счёте в системе ведения реестра акционеров. Апелляция согласилась с выводами нижестоящего суда.
Спор в итоге дошел до Верховного суда (дело № 57-КГ17-17). ВС, изучив материалы дела, обнаружил, что в них нет доказательств, подтверждающих достигнутое соглашение о разделе совместно нажитого имущества между истцом и ответчиком. Судьи ВС решили, что сам по себе факт открытия лицевых счетов на имя каждого из супругов и приобретение каждым из них акций одного общества еще не подтверждают факт договоренностей между супругами.
До этого дела практика не отличалась единообразием относительно действий супругов, направленных на раздел имущества, и признания раздела таковым. В этом же споре ВС указал, что любые активы, приобретенные в браке, являются общей собственностью.
Разделить имущество с банкротом
Андрей Ратнов* задолжал АО "Россельхозбанк" деньги, в связи с чем суд признал его банкротом и ввел процедуру реализации активов несостоятельного физлица. После этого Нина Ратнова*, его супруга, решила разделить совместно нажитое имущество, но в добровольном порядке это сделать не удалось. И жена подала соответствующий иск в суд. Общих несовершеннолетних детей, как и общих долгов, у семейной пары не было. Михайловский районный суд Рязанской области производство по ее заявлению прекратил, а апелляция оставила такое решение без изменений. Две инстанции указали, что закон не допускает рассмотрения судом общей юрисдикции дела о разделе имущества между супругами после признания гражданина банкротом. При этом второй супруг может получить свою долю из общей собственности только в виде денег, вырученных от реализации совместно нажитого имущества, добавили суды. Они исходили из того, что разрешение требований Ратновой возможно лишь через её участие в деле о банкротстве в качестве кредитора.
Тогда жена обратилась с аналогичными требованиями в Арбитражный суд Рязанской области. Но АС ее заявление вернул, указав на отсутствие права участвовать в деле о банкротстве супруга. Заявителю предложили разрешить возникший спор именно в СОЮ. 20-й ААС с этим согласился и пояснил: в ходе процедуры банкротства супруг должника вправе в общем порядке обратиться в суд общей юрисдикции с иском о разделе общего имущества супругов либо потребовать признания права общей собственности на эти активы (№ А54-1301/2016).
После таких выводов Ратнова обжаловала акты СОЮ в Верховный суд. ВС указал, что подведомственность дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами определяется с учётом характера спорных правоотношений и их субъектного состава. Учитывая, что специальными нормами закона о банкротстве прямо не предусмотрено рассмотрение в АС споров, связанных с разделом общего имущества супругов, следует руководствоваться нормами гражданского процессуального права. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК, к компетенции СОЮ относятся в том числе исковые дела по разбирательствам, возникающим из семейных правоотношений, как у Ратновых. ВС отметил: возбуждение процедуры банкротства гражданина не означает, что все споры, связанные с формированием конкурсной массы, подлежат рассмотрению в арбитражных судах. Ведь в спорной ситуации иск заявлен не в рамках кредиторских требований по вопросам, которые касаются реализации общего имущества, а основан на положениях гражданского и семейного законодательств, заметил ВС. При таких обстоятельствах нижестоящие суды не имели законных оснований для прекращения производства по делу в связи с его неподведомственностью, подчеркнула судебная коллегия по гражданским делам ВС (дело № 6-КГ 8-1).
В этом разбирательстве основная тема – процессуального характера, но очень важная для судебной практики. СОЮ в подобных случаях нередко прекращает производство по делу о разделе имущества супругов, полагая, что такой конфликт подлежит рассмотрению в банкротном споре в арбитражном суде (АС). Но ВС пояснил: возбуждение процедуры несостоятельности гражданина не означает, что все споры, связанные с формированием конкурсной массы, должны разбираться в АС. Участие супруга-должника в деле о несостоятельности возможно в случае, установленном в банкротном законодательстве.
Удачно поделить недвижимость
Супругам Анне и Борису Солюскиным* на праве общей долевой собственности принадлежали две дачи и участок площадью 8002 кв. м. Жена имела право на 24/100, а муж – на 76/100 долей. Соглашение о том, как пользоваться помещениями, у них отсутствовало. Когда супруги стали расходиться, то в добровольном порядке поделить активы не смогли. Тогда Анна Солюскина подала иск о разделе имущества. В рамках этого дела суд назначил экспертизу, чтобы установить наиболее оптимальную схему, как поделить недвижимость. Специалист предложил сразу несколько вариантов, но суд выбрал тот, по которому муж получил в собственность все жилые строения и участок площадью 5541 кв. м. Заявителю же достался сарай и земли на 2461 кв. м.
Первая инстанция решила, что эта схема отвечает интересам сторон и удобна в пользовании имуществом, так как не предусматривает переоборудования недвижимости и учитывает все необходимые компенсации. Такую позицию поддержала и представитель Бориса Солюскина. Сам ответчик на заседании отсутствовал, а уже после вынесения решения сказал, что такой вариант ему не понравился, ведь он не просил получать обе дачи за счёт уменьшения доли участка. И муж добился пересмотра решения в апелляции, которая согласилась, что правильным будет другой вариант раздела: по нему каждый из собственников получает часть строения или участка, пропорциональную его доле. Но в этом случае уже требовались серьёзные финансовые вложения и переустройство жилых домов – возведение разделительных перегородок, подводка газа, проведение систем отопления, электропроводки и прочего. При этом истица получала участок площадью 1920 кв. м, а ее супруг – 6082 кв. м. "с конфигурацией, обеспечивающей для каждой из сторон возможность прохода к выделенным частям обоих домов".
Такой раздел имущества не устроил уже заявителя. Она оспорила акт апелляции в Верховный суд. ВС указал, что в спорной ситуации совсем не обязательно предоставлять и истцу, и ответчику соответствующую долю в каждом из объектов. Ведь цель раздела – прекратить режим общей собственности и дать возможность максимально беспрепятственно распоряжаться имуществом, подчеркнули в ВС. Судебная коллегия по гражданским делам ВС обратила внимание: когда доля собственника незначительна и ее нельзя реально выделить, то суд может и при отсутствии согласия этого владельца обязать остальных участников долевой собственности выплатить тому компенсацию (дело № 4-КГ17-66). При этом судам следует учитывать сразу несколько факторов: требует ли выбранный вариант раздела имущества дополнительных затрат, строительных работ, формирования участков сложной конфигурации и установления сервитута на часть помещений в жилых домах, подчеркнул ВС. Кроме того, в спорной ситуации нижестоящие инстанции не учли то, что между сторонами сложились конфликтные отношения, а из-за этого пользоваться одним и тем же домом будет сложно, резюмировала "тройка" судей ВС под председательством Сергея Асташова.
ВС обратил внимание, когда суд может и при отсутствии согласия собственника обязать остальных участников долевой собственности выплатить тому компенсацию: доля собственника должна быть незначительна, ее нельзя реально выделить, а сам собственник не имеет существенного интереса в использовании общего имущества (п. 4 ст. 252 ГК). В большинстве случаев нижестоящие суды избегают применения этой нормы и следуют по такому же пути, как и в настоящем деле: определяют долю на основании экспертного заключения.
Правильный расчет исковой давности
Сергей Постов* и Анна Ушина* за 12 лет совместной жизни успели построить коттедж. После их развода в доме остался жить муж Ушиной. Та против этого не возражала, хотя от своего права собственности на недвижимость не отказывалась. Через год после этого Постов женился на Ольге Силиной*, которая родила ему двоих детей. Шесть лет спустя новоиспеченный отец умер, а наследники начали решать судьбу имущества. Дом должен был достаться жене, матери и двум сыновьям Постова. Но бывшая супруга решила отстоять свои права на коттедж, который изначально делить не стали. Она попросила суд признать ее право собственности на половину дома. Новая семья Постова в ответ настаивала, что срок исковой давности уже пропущен: через семь лет после развода поздно говорить о разделе имущества.
Суды разошлись в оценке этой ситуации: первая инстанция иск удовлетворила, а апелляция согласилась с доводами ответчика. Краснодарский краевой суд пояснил, что на раздел общего имущества супругов отводится три года и это время надо исчислять с момента официального расторжения брака (п. 7 ст. 38 СК). Значит, в спорной ситуации срок исковой давности пропущен, постановила апелляционная инстанция.
Тогда Ушина обратилась в Верховный суд (дело № 18-КГ17-217). ВС указал, что срок исковой давности по подобным спорам считается не со времени прекращения брака, а с того дня, когда лицо узнало о нарушении своих прав (п. 19 постановления Пленума ВС № 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака"). Дом истца построили в период брака, но при разводе спор о судьбе коттеджа отсутствовал, подчеркнули судьи ВС. При этом от прав собственности Ушина не отказывалась, следовательно, срок исковой давности по делу не истёк, постановил ВС.
Важно, что ВС напомнил нижестоящим судам: срок давности для требований о разделе имущества начинает исчисляться не с даты расторжения брака, а с момента, когда супруг-истец узнал о нарушении своего права совместной собственности. Например, когда ему стало известно о продаже совместно нажитой вещи третьему лицу. На практике суды часто допускают подобные ошибки.
Совет от эксперта
Как правило, участники семейного конфликта отлично понимают, что перевод разбирательства в судебную плоскость – это долго, дорого и плохо предсказуемо, подчеркивает Денис Архипов, партнер АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры". По его словам, суд – это также способ продемонстрировать силу и сдвинуть проблему с мертвой точки. Поэтому зачастую суд и переговоры идут параллельно, стороны выискивают слабину в позициях друг друга и выторговывают более выгодные условия, объясняет он: "Важную, если не решающую, роль в этом играют юридические команды, работающие на супругов". Для доверителя наиболее благоприятный сценарий – когда над проектом в режиме "одного окна" работает кросс-дисциплинарный состав, включающий не только литигаторов, но также специалистов в сфере корпоративного права, M&A, недвижимости и налогов, резюмирует юрист.
* – имена и фамилии участников процесса изменены редакцией.