Можно ли заставить участника и генерального директора платить невозвращенный кредит их компании-банкрота, если они предоставили фальшивый баланс? Такой вопрос поставил перед судами банк «Траст» (сейчас банкрот, управляется АСВ) в деле № А40-180646/2017. В нем банк пытался взыскать 504,2 млн руб. с контролирующих лиц фирмы «Де Джиллетт Бат Компани» – ее единственного участника Юлии Ерменевой и директоров Маргариты Ягуповой и Лилии Агаевой. Кредит на такую сумму «Траст» выдал в 2013 году (до того, как туда пришло АСВ). В компании его убедили, что дела идут хорошо: в бухгалтерской отчетности значилось, что компании «Белт» и «Ремень» должны заемщику значительные суммы. Но на деле оказалось иначе. «Де Джиллетт Бат Компани» заплатила всего 17 млн руб. основного долга и 55,3 млн руб. процентов, а затем обанкротилась. А «Белт» и «Ремень» оказались кредиторами, а не дебиторами, причем общий размер их требований – 590 млн руб. – был сопоставим с кредитом. Банкротство «Де Джиллетт» закончилось в 2016 году. Имущества для погашения долгов так и не нашли, и компанию ликвидировали.
Следом «Траст» подал иск о взыскании долга с контролирующих лиц в порядке субсидиарной ответственности, но потерпел поражение в трех инстанциях. Они сочли требования недоказанными и поставили банку на вид, что он не оспаривал сделки в рамках банкротства. Кроме того, АС Московского округа отметил, что доводы истца могут быть проверены только в рамках уголовного дела. Банк не согласился с такими решениями и подал жалобу в экономколлегию. Он настаивал, что искажение бухотчетности – это полноценный повод привлечь управленцев к субсидиарной ответственности. Эти доводы Верховный суд рассмотрел сегодня, 21 февраля.
Мог ли банк проверить клиента
Представитель «Траста» Алексей Колосов рассказал, что банк полагался на отчетность, которую сдавал заемщик.
– Но это же уведомительный порядок, – возразила председательствующая судья Елена Золотова. – Вы не тот орган, кому компания должна сдавать отчетность.
– Они представляли ее в ФНС, – защищался Колосов. – Значит, у банка нет способов проверить эти данные.
– У Вас есть работники, которые принимают и изучают документы, – сказала Золотова. – Как это «нет возможности проверить»?
На это юрист ответил, что банк исходил из добросовестности всех лиц, в том числе должника, который подавал документы. Насчет уголовного аспекта защиты Колосов пояснил, что в возбуждении уголовного дела было отказано: правоохранители не увидели состава преступления.
Вопросов не возникло
Ответить на вопросы судьи пришлось и Елене Геращевой, представитель ответчиков. Она заверила, что отчетность на время предъявления была достоверной, а между сторонами были отношения аренды и поставки. То есть сначала была большая «дебиторка», а потом – такие же значительные долги, следовало из объяснений Геращевой. «Как долги могли быть такие большие? – удивилась Золотова. – Вы поставляли товар, они должны были платить. Они что, перечисляли вам деньги, а вы не отгружали товар?». Геращева пояснила, что нужны были оборотные средства, а оборудование поставлялось очень дорогое.
По ее словам, если бы отчётность была недостоверная, то налоговый орган встал бы в реестр кредиторов (по НДС), у него возникли бы вопросы, потому что контрагентов «перекрестно» тоже проверяют. Геращева обратила внимание, что банк никак не обеспечил кредитные обязательства. Она также отвергла доводы ответчиков о том, что банк поверил клиенту «на слово»: у банков большие полномочия по проверке операций. В частности, по закону о противодействии легализации. Юрист ответчиков также повторила доводы о том, что банк бездействовал в банкротстве.
– Вы считаете, что Ваши учредители вели себя добросовестно? Или что банк не доказал недобросовестность? – уточнила Золотова.
– И то, и то, – ответила Геращева.
Но «тройку» ВС это не убедило: они отменили акты нижестоящих судов и отправили дело на пересмотр.