«Пурэнергомонтаж» в 2013 году обязался реконструировать ряд производственных объектов на Комсомольском месторождении в Ямало-Ненецком автономном округе. Стоимость в итоге согласовали в размере 240 млн руб. с учетом материалов и оборудования сторон. «Пурэнергомонтаж» выполнил работы и получил оговоренные деньги, но потребовал от «Роснефти» доплату в размере 207,4 млн руб. В суде подрядчик изложил свою позицию (дело № А40-31826/2018).
По версии «Пурэнергомонтажа», это стоимость дополнительных работ, которые не предусмотрены договором, но связаны с ним. Их стало необходимо выполнить, потому что изменились технические условия и объемы реконструкции, пояснял истец. Он сообщил, что пытался заключить дополнительное соглашение, но ему якобы отказывали. Хотя в договоре было написано, что цена твердая, и ее можно изменить только по соглашению сторон, подрядчик уверял, что она приблизительная.
«Роснефть» возражала против удовлетворения требований и указывала на договор, где было сказано, что цена твердая и меняется только по соглашению сторон. Такие допсоглашения уже были, напоминал заказчик. Первая инстанция прислушалась к нему и отклонила исковые требования. Это долги по дополнительным работам, которые ответчик не поручал и не согласовывал, в том числе, дополнительными соглашениями, указал АСГМ.
Иного мнения оказалась апелляция, которая заняла сторону «Пурэнергомонтажа». 9-й Арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что спорные работы – не дополнительная, а неотъемлемая часть договора подряда. Ведь в их рамках подрядчик занимался реконструкцией тех самых объектов производственного комплекса. Апелляция уличила заказчика в недобросовестности, ведь в он уклонялся от исправления «ошибок в проектно-сметной документации» и оспаривал основания для оплаты по форме, а не по сути. С этим согласился АС Московского округа.
«Роснефть» подала на эти решения жалобу в экономколлегию Верховного суда. Компания настаивает, что установленная в договоре цена является твердой и не изменялась после последнего дополнительного соглашения. Проектная документация не изменялась, указывал ответчик. Менялась только рабочая, а она на цену договора не влияет. Кроме того, по мнению «Роснефти», нижестоящие суды не учли, что подрядчик после выполнения работ не требовал увеличить твердую цену договора на стоимость работ и не доказал, что необходимо было немедленно действовать в интересах заказчика. В деле нет доказательств, которые бы подтверждали реальное выполнение работ на эту сумму. Экспертиза не назначалась, истец о ней не ходатайствовал, указал заявитель. «Ввод объекта в эксплуатацию еще не говорит о том, что спорные работы выполнялись в заявленном объеме и с надлежащим качеством», - указали юристы «Роснефти».
Доводы сторон экономколлегия выслушала 6 августа.
"Странный подрядчик"
«Договор нужно толковать в первую очередь по тому, что в нем написано, - заявил Константин Гричанин из «Роснефти». – А там написано, что цена твердая». Если стоимость работ превысила эту сумму, закон предусматривает определенные последствия, продолжал представитель. А именно – подрядчик должен предупредить заказчика, но он этого не сделал. А значит, работы выполняются на свой риск [не получить за них оплату], продолжал Гричанин. Он также указывал, что цена изменялась двумя допсоглашениями. Причем последнее было подписано после того, как объект ввели в эксплуатацию. «Ни один нормальный участник оборота не подпишет документ, по которому цена меньше, чем он требует», - заявил юрист.
Гричанин нашел и другие странности в поведении оппонентов. Они заявляли ходатайство об экспертизе в первой инстанции, но затем отказались от него. Дальше представитель «Роснефти» повторил, что в деле нет доказательств выполнения работ, кроме переписки и актов КС-2 и КС-3, подписанных «в одностороннем порядке». А исполнительная документация не передавалась, подчеркнул Гричанин.
«Нельзя взыскивать 207 млн руб. без доказательств. Это невозможно - практически двойное удорожание договора», - заявил юрист.
"Нельзя взыскивать 207 млн руб. без доказательств.
Это невозможно - практически двойное удорожание договора".
Еще одна претензия «Роснефти» касалась того, что суд так и не рассмотрел их ходатайство о снижении неустойки по ст. 333 ГК.
Тезисы Гричанина поддержал коллега, который обратил внимание, что твердая цена – это «принципиальная позиция заказчика, чтобы не было злоупотреблений подрядчика». По его словам, у последнего не возникало вопросов до 2017 года, когда он подал иск.
"Недобросовестный заказчик"
Подрядчик обо всем сообщал, а заказчик знал, возразила Лариса Рябченкова из «Пурэнергомонтажа». «Нам не говорили, что работы не сделаны или сделаны некачественно, - излагала она. – Нам говорили, что сейчас все пересчитают и согласуют. А потом не заключали допсоглашение. Обычная недобросовестность могущественной организации вроде "Роснефти" или "РЖД"».
По словам юриста, изменялась стоимость материалов, производились доделки, особенно учитывая изначально плохую проектную документацию, и поэтому цену никак нельзя назвать твердой. Рябченкова ссылалась на многолетнюю переписку, где обговаривались эти вопросы.
"Цену договора нельзя назвать твердой, потому что изменялась стоимость материалов и производились доделки".
По ее словам, речь в процессе идет не о дополнительных, а об основных работах по сметам, которые принял заказчик и которые учтены в технической документации.
- Вы действительно не передавали исполнительную документацию? – уточнила председательствующая судья Рамзия Хатыпова.
- Она вся передавалась, это есть в переписке, - заявила представитель подрядчика. – Нельзя без нее сдавать объект.
Судья уточнила, каково было основание подписать второе допсоглашение через несколько месяцев после ввода объектов в эксплуатацию.
- Изменилась стоимость материала, - пояснил другой юрист «Пурэнергомонтажа» Александр Григорьев. – Но заказчик в переписке вводил в заблуждение, что и другие изменения тоже подтвердит и допсоглашения подпишет.
Сметы против проекта
По словам представителя подрядчика Григорьева, представители «Роснефти» зря пытаются провести черту между проектной и рабочей документацией, ведь рабочая документация является технической. Проект действительно не менялся, поскольку объект был особо опасный, пояснил юрист. По его словам, изменения отражаются только в рабочей документации, если, например, подрядчик использует более дорогие материалы или кладет стену в два кирпича вместо одного.
Рябченкова также коснулась вопроса нерассмотрения ходатайства о снижении неустойки по ст. 333 ГК. Помимо прочего, она обратила внимание, что неустойка «крошечная»: она ограничена 8%, то есть меньше 3% в год за три года. «Мы на ней не наживаемся, а вот заказчик – да, когда он принимает результаты работ», - прокомментировала юрист подрядчика.
А Хатыпова решила задать вопрос и представителям «Роснефти».
- Что вы скажете на слова, что сметы были приняты заказчиком?
Когда подрядчик подписывал договор – он видел проектную документацию и цену работ, заявил Гричанин. По его словам, ничего нового не появилось, а все остальное – риски подрядчика.
- Взыскать 207 млн руб. на основании переписки и актов КС-2 и КС-3 – это законно и обоснованно? – риторически спросил представитель «Роснефти».
А «тройка» экономколлегии, выслушав стороны, решила отменить акты апелляции и кассации, направить дело на новое рассмотрение в 9-й ААС.