Максим Кулагин* работал в волгоградском отделении Сбербанка с декабря 2003 года. Начинал с должности контролера-кассира, после работал старшим кассиром, заведующим кладовой, начальником сектора кассовых операций. В итоге он сделал карьеру до начальника сектора инкассации и перевозки ценностей и получал на этой должности 47 000 руб. Но 4 июня 2018 года он подписал документы, что по своей инициативе расторгает трудовой договор. Как утверждал Кулагин, заявление по собственному желанию он написал по принуждению начальства. Руководитель обещал принять его на работу обратно на ту же должность и с прежней зарплатой, а пока временно оформить на срочный договор. Его заключили в тот же день, 4 июня. Но приняли Кулагина на другую зарплату: сначала в 45 000 руб., затем 46 350 руб., а после вернули на должность старшего кассира с окладом в 31 185 руб. Сотрудник с этим не согласился и подал иск в суд 20 мая 2019 года.
Срок подачи иска пропущен
Кулагин просил суд признать приказ о расторжении трудового договора от 4 июня 2018 года незаконным, восстановить его в должности начальника сектора и взыскать с работодателя компенсацию морального вреда в 700 000 руб., а также разницу в заработной плате, ведь ему пришлось выполнять хуже оплачиваемую работу. Он объяснил, что в семье он один кормилец: содержит жену и двоих детей, один из которых инвалид и нуждается в реабилитации.
В исковом заявлении он просил восстановить пропущенный срок обращения в суд. С момента расторжения бессрочного трудового договора до регистрации иска прошло чуть меньше года: с 4 июня 2018 года по 20 мая 2019 года. Кулагин настаивал на том, что трудовые отношения между ним и банком фактически не прекращались, ведь после увольнения он был нанят сразу по срочному договору. Обратиться в суд раньше он не мог, так как боялся потерять работу.
Представитель Сбербанка парировал, что работник имеет право обжаловать решение об увольнении в течение месяца (ч. 1 ст. 392 Трудового кодекса). Кулагин нарушил срок, а значит, иск нельзя удовлетворить.
С позицией ответчика согласился и Центральный районный суд г. Волгограда. Он посчитал неуважительной причину пропуска срока, кроме этого, Кулагин ничем ее объективно не подтвердил. Заявителю в удовлетворении требований суд отказал (дело № 2-3738-19).Это решение оставила без изменения и коллегии по гражданским делам Волгоградского областного суда. (дело № 33-10955/2019)
ВС: работник- слабая сторона трудовых отношений
За Кулагина вступился Верховный суд. Коллегия по гражданским делам отметила, что месячный срок на обжалование решения об увольнении можно продлить, если он был пропущен по уважительным причинам (ч. 4 ст. 392 Трудового кодекса). При этом в законе нет перечня причин, которые можно считать уважительными.
Истец заявлял, что руководители оказывали психологическое давление на него, вынуждая написать заявление об увольнении, обещали восстановить в должности спустя время. Кулагин согласился на условия банка, потому что боялся потерять работу и единственный источник дохода семьи. Работник думал, что компания сдержит обещание. Когда он понял, что восстанавливать в должности его не хотят, а переводят на должность и зарплату ниже, он обратился в суд.
По мнению ВС, работник в трудовом правоотношении - слабая сторона, он зависит от работодателя не только материально, но и организационно.
Тройка судей решила отменить решения первой и апелляционной инстанций, восстановить Кулагину срок обращение в суд, а само дело направить на новое рассмотрение (дело № 16-КГ20-6).
Позиция ВС нестандартна
Александр Карпухин, партнер , считает, что суды первой и апелляционной инстанций пошли по стандартному пути и применили формальный подход об истечении срока давности. Нельзя сказать, что они нарушили права работника, ведь действовали в пределах сложившейся практики. Зачастую работникам не удается доказать вину работодателя, говорит Юлия Смирнова, Старший юрист АМГ Партнерс. Все потому что у истца нет возможности собрать доказательства давления со стороны работодателя, которые хотел увидеть суд первой инстанции в рассмотренном деле. Например, коллеги не выступят свидетелями, так как боятся последствий, большинство документов находится в распоряжении работодателя, а электронная переписка должна быть заверена самой компанией. Позиции сторон в подобных делах нельзя назвать равными.
Поэтому решение ВС можно назвать нестандартным, говорит Карпухин: "Коллегия посмотрела на существо отношений, что российские суды общей юрисдикции в трудовых делах очень не любят делать". Но, по мнению эксперта, такая позиция вряд ли будет поддержана на уровне нижестоящих инстанций, поэтому ожидать массового изменения практики в ближайшее время не стоит. Тем не менее, теперь у работников есть дополнительный аргумент, а работодателям будет необходимо уделять больше внимания контраргументам.
*Имя и фамилия участника спора изменены редакцией