Не хватило формальностей
В рамках дела о банкротстве воронежского ЗАО «УГМК-Рудгормаш» налоговый орган обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц: бывшего гендиректора Аркадия Можаитова, владелицы 80% уставного капитала Марии Герасимовой, а также УК «Рудгормаш» (дело № А14-7544/2014).
Суды отказали. Они признали Можаитова и Герасимову контролирующими должника лицами, но не стали привлекать их к «субсидиарке», потому что решили, что для этого нет оснований.
А управляющую компанию даже не признали в этом статусе. Налоговая служба пыталась доказать, что у УК было право давать компании-должнику обязательные для исполнения указания ввиду нескольких «формально-юридических признаков аффилированности»:
- у ЗАО «УГМК-Рудгормаш» и УК «Рудгормаш» совпадали участники и руководители;
- обе организации входили в единый холдинг, занимающийся проектировкой, производством и сбытом горнодобывающего и горно-обогатительного оборудования;
- компании заключали друг с другом сделки в преддверии банкротства.
Суды указали: сами по себе эти признаки еще не говорят о том, что у УК был контроль над должником. Кроме того, презумпция контроля (п. 4 ст. 61.10 закона о банкротстве), на которую ссылалась налоговая служба, появилась в банкротном законодательстве только в 2017 году, поэтому ее нельзя применить в этом споре, ведь речь идет о событиях 2011–2014 годов.
Прибыль и убытки – в разные корзины
УФНС по Воронежской области подало жалобу в Верховный суд. Оно указало, что управляющая компания получала выгоду от деятельности фирмы «УГМК-Рудгормаш» в ущерб интересам независимых кредиторов.
По версии налоговой службы, собственники организовали в группе компаний особую бизнес-модель. Она предусматривала разделение предпринимательской деятельности холдинга на рисковые («центры убытков») и безрисковые («центры прибылей»).
Такая схема часто используется для вывода активов. В ГК «Рудгормаш» создали систему расчетов, при которой вся прибыль с 2011 по 2014 год поступала на счета УК и миновала счета должника. А долги при этом аккумулировались на ЗАО «УГМК-Рудгормаш».
Так случилось благодаря договорам на переработку давальческого сырья. В результате поддержания этой схемы управляющая компания ничего не тратила, а только зарабатывала. При этом «центр убытков» нес все производственные и хозяйственные расходы, платил работникам и страховые взносы, НДС и налоги на прибыль.
По сути, управляющая компания стала «кошельком» должника: она забирала всю прибыль, за ее счет производили расчеты с контрагентами. Всего в 2014 и 2015 годах УК за счет выручки должника выплатила его контрагентам 502,1 млн руб., указали в налоговом органе. Еще 1 млрд руб. прибыли от деятельности должника, согласно расчетам налоговой, просто остался на счетах УК. Налоги в это время не платили, а долги по ним накапливались, что и привело к банкротству.
Еще налоговики указали, что «УГМК-Рудгормаш» – это не первый «центр убытков» для холдинга. Еще раньше, в 2011 году, обанкротилось ЗАО «Рудгормаш». А уже после банкротства общества «УГМК-Рудгормаш» все работники из нее – 661 человек – были зачислены в штат нового ООО «РГМ-Комплект», которое стало новым «центром убытков». Сейчас оно уже находится в наблюдении.
В УФНС указали, что такая бизнес-модель выходит за пределы предпринимательского риска и подтверждает «злоупотребление корпоративной формой» с целью причинения вреда независимым кредиторам.
ВС признал злоупотребления в бизнес-модели «Рудгормаша»
Верховный суд рассмотрел спор в понедельник, 21 сентября (мы писали подробный репортаж с заседания – «ВС распределил субсидиарную ответственность между участниками холдинга»). А спустя несколько дней тройка судей под председательством Ирины Букиной объяснила, почему отменила решения нижестоящих инстанций.
ВС согласился, что презумпция контроля появилась в законодательстве только в 2017 году. А это значит, что она не может применяться в этом деле, ведь налоговый орган указывал на нарушения 2011–2014 годов. Тем не менее для периодов 2017 года можно доказывать наличие контроля у лица в общем порядке, а «формально-юридические» признаки контроля при таком доказывании не являются обязательными.
Относительно доводов налогового органа о «злоупотреблении корпоративной формой» ВС напомнил, что само по себе получение дохода ниже «объективного потенциала прибыли от производственной деятельности» не является незаконным и находится в сфере ведения органов управления корпорации. Но с точки зрения банкротного законодательства такая деятельность приобретает недобросовестный характер в момент, когда она начинает приносить вред кредиторам, то есть когда прибыль должника становится меньше его кредиторской нагрузки.
Также экономколлегия подробно остановилась на доводе налоговой о том, что модель с «центром убытков» повторяется в холдинге «Рудгормаш» из раза в раз. «Такую деятельность нельзя признать добросовестной, поскольку она причиняет вред независимым кредиторам и создает для корпоративной группы необоснованные преимущества, которые ни один участник соответствующего рынка, находящийся в схожих условиях, не имел бы. В данном случае преимущества выразились в отсутствии необходимости уплачивать обязательные платежи», – отметил ВС.
«Если доводы уполномоченного органа соответствовали действительности, то необходимо признать, что описанная бизнес-модель группы «Рудгормаш» выходит за пределы предпринимательского риска и подтверждает подобное злоупотребление корпоративной формой», – указал ВС в своем определении.
Также судьи раскритиковали вывод нижестоящих инстанций о том, что УК не является контролирующим должника лицом. Это вообще не имело принципиального значения в этом деле. Ведь обе компании контролировали одни и те же руководители. Компанию даже в отсутствие статуса контролирующего лица можно признать соисполнителем, поэтому она может отвечать по обязательствам вместе с непосредственным руководителем.
Предоставив эти разъяснения, тройка судей вернула дело на пересмотр в Арбитражный суд Воронежской области с указанием разобраться в подлинных причинах банкротства ЗАО «УГМК-Рудгормаш». Теперь первая инстанция учтет позицию экономколлегии и вынесет новое решение по этому спору. Дата повторного рассмотрения пока не назначена.
Эксперты «Право.ru»: «центры убытков» станут дороже
Определение ВС будет полезно для кредиторов, отмечает Ярослав Петрык, старший юрист ЮБ . Теперь кредиторам, в том числе налоговым органам, будет легче доказывать наличие контроля над «центрами убытков» со стороны «центров прибыли». А это значит, что круг лиц, которых можно признавать контролирующими, продолжает расширяться.
А вот схема, предусматривающая создание «центров прибыли» и «центров убытков», оказывается под угрозой. Теперь «оптимизаторам» придется учитывать выводы Верховного суда при организации взаимодействия внутри групп компаний. Последовательное применение позиции экономколлегии на практике сделает применение такого способа более дорогим, отмечает эксперт: чтобы в будущем избежать ответственности, надо будет тщательнее скрывать аффилированность. Это значительно снижает привлекательность такой корпоративной схемы. «В конечном итоге это будет способствовать достижению стоящей перед налоговыми органами цели «обеления» бизнеса», – уверен Петрык.
Александра Улезко, адвокат, руководитель группы по банкротству АБ , отмечает, что проблема «центров убытков» поднимается не впервые: еще в 2017 году ФНС своим письмом указала на недопустимость построения бизнес-модели с разделением на рисковые и безрисковые части. «Но восприятие судами такой позиции начинается только сейчас», – говорит эксперт. В определении ВС она видит «некоторый намек» на банкротство ГК.
Адвокат ожидает, что вместе с новой позицией ВС может начать формироваться практика привлечения к субсидиарной ответственности за создание «зеркального» бизнеса, на который из убыточной компании переводят все трудовые и финансовые ресурсы.
