История спора
В рамках дела о банкротстве уже умершей Розы Сагазитдиновой ее дочь Альфира Ларина обратилась в АСГМ с заявлением об исключении из конкурсной массы 1/3 доли квартиры в 75 квадратов. Оставшиеся две трети квартиры принадлежали Лариной и ее сыну.
Свое заявление Ларина объяснила тем, что квартира в 17-этажке является единственным жильем для нее и ее семьи. Женщина считает, что продажа доли постороннему человеку ухудшит качество ее жизни и не позволит пользоваться всеми помещениями квартиры в полной мере.
Три инстанции решили, что продажа доли никак не нарушит права наследницы, поскольку она сохранит за собой право собственности на долю в помещении, а значит, сможет продолжать жить в спорной квартире. Кроме того, суды указали, что исключение ликвидного имущества из конкурсной массы при наличии у наследников права собственности на доли в квартире «существенным образом» нарушит права кредиторов.
Ларина обратилась с жалобой в Верховный суд. Она отметила, что на спорное жилье распространяется имущественный исполнительский иммунитет как на единственное жилье, так как спорная квартира – не коммуналка с выделенными из нее комнатами. Заявительница в своей жалобе также сослалась на ст. 1168 Гражданского кодекса и подчеркнула, что у нее есть преимущественное право на неделимую вещь при разделе наследства (дело № А40-25142/2017).
ВС: нарушение права на достойную жизнь
Экономколлегия ВС рассмотрела спор 22 марта и приняла новое решение по делу, исключив спорную долю в квартире из конкурсной массы (репортаж с заседания – в материале «ВС разрешил наследнику должника жить в квартире без посторонних»). Теперь ВС объяснил мотивы своего решения.
Тройка судей во главе с Денисом Капкаевым напомнила о существовании п. 7 ст. 223.1 закона о банкротстве, согласно которому в конкурсную массу не включается жилое помещение или его части, если такое имущество является единственным жильем для наследника. А квартира, доля в которой принадлежала умершей Сагазитдиновой, является для Лариной и ее ребенка единственным пригодным для постоянного проживания помещением, и суды с этим согласились.
Но вывод о том, что продажа трети квартиры с торгов никак не повлияет на право заявительницы и ребенка, ВС назвал ошибочным. Спорное жилище не было коммуналкой, как правильно указала Ларина, поэтому она вправе рассчитывать на оставление его за собой полностью.
Кроме того, судьи напомнили, что процедура несостоятельности уже умершего гражданина ничем не отличается от прижизненного банкротства. А если бы Сагазитдинова была жива, долю в квартире отобрать у нее было бы нельзя.
Примененный же нижестоящими подход способствует потенциальному возникновению долевой собственности никак не связанных между собою лиц. Это может привести к ситуации, когда для членов одной семьи квартира, по сути, становится коммунальной. Что в конечном счете нарушит право наследницы на достойную жизнь, достоинство личности и неприкосновенность жилища. Такой подход ВС назвал недопустимым.
Уникальное дело, но не точка в проблеме
Руководитель практики разрешения споров и банкротства Сергей Бакешин рассказал, что подобный подход с исключением доли в квартире из конкурсной массы российские арбитражные суды уже применяли: в 2019 году это сделали суды в деле № А73-21766/2018, правильность решений тогда подтвердил Арбитражный суд Дальневосточного округа.
Сам Верховный суд еще не высказывал своей правовой позиции об исполнительcком иммунитете в отношении наследников несостоятельного наследодателя, рассказывает Андрей Жердев, юрист АБ .
Агина Копейкина, юрист правового бюро , соглашается с важностью постановления и отмечает, что оно «защищает права наследников и гражданина в целом». «Я считаю это решение справедливым. Так как треть доли квартиры перешла к Лариной по наследству, то почему же на это имущество не должен распространяться исполнительский иммунитет, ведь наследство – это универсальное правопреемство», – комментирует эксперт.
Копейкина отмечает, что в настоящее время подобный режим распространяется на всю квартиру в целом. Для изменения этой позиции необходимо, чтобы законодатель исполнил предписание Конституционного суда, выраженное в постановлении от 14 мая 2012 года № 11-П и установил наконец пределы такого иммунитета. Но соответствующих норм до сих пор нет. «Поэтому нельзя говорить, что на сегодня поставлена окончательная точка в соотношении исполнительского иммунитета и удовлетворения требований кредиторов», – уверен Жердев.
