В ноябре 2018 года пожизненно осужденный Андрей Кабанов* начал переписываться с другим заключенным — Александром Бабаевым*. Оба мужчины содержались в одной колонии — ИК-6 «Снежинка» (Хабаровский край). Их переписка через цензоров продолжалась восемь месяцев, пока 22 июля 2019-го Кабанов не получил обратно одно из своих писем. Оказалось, что руководство колонии отказало им с Бабаевым в переписке.
Этот отказ Кабанов успешно обжаловал в суде: Железнодорожный райсуд Улан-Удэ предписал начальству «Снежинки» повторно рассмотреть заявление осужденного (дело № 2а-3399/2019). Впрочем, администрация была непреклонна и снова отказала. Свое решение она объяснила тем, что переписка осужденных к пожизненному лишению свободы, которые содержатся в одной ИК, не предусмотрена действующим законодательством. В то же время, согласно п. 144, 157, 183 Инструкции о надзоре за осужденными, содержащимися в исправительных колониях, сотрудники ИК обязаны не допускать контактов между заключенными из разных камер. Кабанова такое объяснение не устроило, и он вновь обратился в суд.
Расширительное толкование
Первая инстанция опять встала на сторону заявителя. На этот раз райсуд, признав отказ незаконным, предписал руководству колонии разрешить переписку заключенных. Первая инстанция сослалась на п. 54 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, где говорится, что «переписка между осужденными из разных колоний возможна с разрешения администрации». Железнодорожный райсуд Улан-Удэ счел, что данное положение распространяется и на осужденных, находящихся в одной ИК. Руководство колонии может отказать таким заключенным в переписке, но это решение должно быть мотивировано и носить объективный характер, подчеркнула первая инстанция.
Иного мнения оказалась апелляция. Верховный суд Бурятии не стал применять расширительное толкование п. 54 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений и констатировал отсутствие права на переписку у осужденных из одной колонии. Восьмой кассационный СОЮ с таким подходом согласился, после чего Кабанов направил жалобу в Верховный суд (дело № 73-КАД21-4-К8).
Запрета нет
Тройка судей под председательством Владимира Хаменкова поддержала позицию первой инстанции, напомнив, что закон не запрещает осужденным, которые находятся в одной ИК, обмениваться письмами. Отказ в такой переписке, как правильно отметил райсуд, должен быть объективным и мотивированным, подчеркнул ВС.
Учитывая, что ст. 91 УИК предусматривает цензуру корреспонденции, руководство колонии вполне может установить истинную цель переписки осужденных. В этом же случае администрация «Снежинки» не предоставила каких-либо доказательств, которые подтвердили бы, что обмен письмами между Кабановым и Бабаевым был запрещен для обеспечения безопасности, здоровья осужденных, персонала исправительного учреждения, прав и законных интересов других лиц, предотвращения возможного планирования новых преступлений либо вовлечения в их совершение других. Верховный суд отменил акты апелляции и кассации, оставив в силе решение первой инстанции. Теперь администрация ИК должна будет разрешить Кабанову и Бабаеву обмениваться письмами.
Мнение экспертов
Обмен письмами между осужденным в одном исправительном учреждении — довольно распространенное явление, говорит Алексей Сердюк, партнер МКА . Как правило, сначала заключенным разрешают вести такую переписку, но позже под различными предлогами отказывают, делится Андрей Гривцов, старший партнер .
По его словам, суды чаще всего поддерживают отказ, объясняя его «недопущением нарушения режима содержания», «оперативной обстановкой» и «необходимостью обеспечения безопасности осужденных, персонала и иных лиц, а также исключением оснований для возможных противоправных действий со стороны осужденных». «Каждое такое обоснование должно быть чем-то подтверждено, но на практике этого не происходит», — обращает внимание Гривцов.
Возникает вопрос, каким образом заключенные могут обсуждать в переписке сведения, которые, возможно, приведут к негативным последствиям, если письма подвергаются строгой цензуре?
Кроме того, всем известно, что в колониях заключенные обмениваются предметами гораздо объемнее писем. Так что они вполне могут переписываться и без разрешения, замечает Гривцов.
* Имя и фамилия изменены редакцией.
