Узнать про имущество детей
В августе 2018-го Сергея Рассветова признали банкротом и ввели реализацию имущества (дело № А56-6326/2018). После этого его финансовый управляющий Сергей Гуляев обратился в АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области, чтобы истребовать из Росреестра сведения обо всех активах должника. Он просил предоставить информацию не только о самом Рассветове и его жене, но и о двух сыновьях 13 и 24 лет. Управляющий хотел узнать, была ли зарегистрирована на них какая-то недвижимость или транспорт с момента рождения.
Первая инстанция согласилась, что информация о самом должнике и его супруге важна для финуправляющего. Это позволит ему оценить активы семьи, ведь в конкурсную массу нужно включить часть от реализованного совместного имущества. Но вот истребовать сведения о детях нет оснований.
Данные об имуществе сыновей не относятся к сведениям об активах должника, поскольку закон не предусматривает режим общей совместной собственности родителей и детей. Если же финуправляющий хочет узнать, отчуждал ли должник имущество в пользу родственников, то это можно сделать другими путями. Например, проанализировать банковские выписки или сведения, полученные из Росреестра. А еще, как вариант, истребовать нужные сведения в рамках обособленного спора об оспаривании сделки. Так решил суд и удовлетворил заявление управляющего частично, обязав орган предоставить данные только о супругах. С этим согласились апелляция и кассация.
Сделки за счет должника
Тогда Гуляев пожаловался в Верховный суд. Заявитель настаивал, что позиция нижестоящих инстанций ограничивает возможность поиска имущества должника, которое он приобрел детям за свой счет. Дениса Капкаева заинтересовали эти доводы, поэтому он передал жалобу вместе с делом для изучения экономколлегии.
Андрей Макаров, юрист ЮФ , который представлял интересы финуправляющего, начал с того, что дети должника в рассматриваемом случае не имели собственного дохода. Один несовершеннолетний, а самый старший еще учится в вузе. «Можно полагать, что любое имущество, зарегистрированное на них, могло быть приобретено за счет должника», — указал Макаров.
Гуляев, который тоже присутствовал на заседании, рассказал, что должники часто используют детей для сокрытия своего имущества. И потенциальные банкроты могут не только совершать сделки по отчуждению активов, но и изначально оформлять имущество на ребенка. И вот в последнем случае управляющий, по словам Гуляева, не может узнать о сделке. Для этого ему необходимы сведения именно об имуществе, зарегистрированном на ребенка. Гуляев рассказал, что обращался в Росреестр, чтобы узнать нужные данные, но получил отказ. Поэтому «кроме судебной защиты другого варианта не остается».
После этого Макаров указал на непоследовательность решений арбитражных судов в их регионе. В пример он привел дело № А56-6315/2018 о банкротстве Марины Ломагиной. В деле о ее несостоятельности финуправляющий Ольга Жданова тоже просила истребовать из Росреестра информацию об активах не только самой должницы и ее мужа, но и детей. 11 сентября 2020 года АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области удовлетворил ее ходатайство частично, обязав ведомство предоставить данные об имуществе всей семьи, в том числе и детей, с 2015-го года. То есть за три года до подачи заявления о признании Ломагиной несостоятельной. Апелляция, по словам Макарова, поддержала это решение. «В то же время в тождественном споре теми же судами было отказано», — сказал Макаров, возвращаясь уже к делу о банкротстве Рассветова.
— Насколько круг аффилированных лиц может быть широким? По вашей логике, ключевым моментом является отсутствие собственного источника дохода? — спросил Капкаев.
— Да, и ограниченность воли детей. Родители могут выступать представителями по сделке, а сами несовершеннолетние ничего не будут знать о ней. А совершеннолетние лица, не имеющие собственного дохода, финансово зависят от родителей, — объяснил Макаров.
С какого времени запрашивать
После этого Галина Кирейкова поинтересовалась, когда должник стал неплатежеспособным. Макаров сказал, что с 2016 года. Тогда Кирейкова подчеркнула, что финуправляющий потребовал сведения о жене с момента заключения брака (1997 год), а о детях — с их рождения. Это 2006 и 1998 годы.
— Вы считаете, что 10 лет (с 2006-го по 2016-й: с момента рождения второго ребенка до появления признаков неплатежеспособности отца. — Прим. ред.) родители воспитывали детей в нормальных условиях без всяких признаков несостоятельности, и вдруг мы решим, что сделки за этот период являются недействительными? Или это имущество не ребенка, а родителей? — спросила Кирейкова.
— Такое тоже возможно, — согласился Макаров.
— То есть родители вообще не могут наделять детей имуществом? — уточнила судья.
— Нет. Мы полагаем, что это допустимо при их платежеспособности, — ответил юрист.
— Но вы же сами сказали, что неплатежеспособность наступила в 2016-м, — заметила судья.
— Финуправляющий при получении информации будет анализировать сделки. Есть же признаки недействительных сделок, — поспорил заявитель.
— Может, нужно ограничивать каким-то сроком ваши запросы? Для того чтобы запрашивать больше, нужны основания, — сказала Кирейкова.
— Полагаем, что возможно ограничиться 2013 годом. За три года с момента возникновения неплатежеспособности, — согласился в итоге Макаров.
После этого «тройка» ненадолго удалилась в совещательную комнату. Выйдя из нее, коллегия отменила акты трех инстанций в части отказа в предоставлении сведений об имуществе детей должника и вернула спор в АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Макаров надеется, что разрешение спорного вопроса на уровне ВС приведет практику к единому пониманию. Сейчас же суды выносят противоречащие решения. По мнению юриста, получение управляющими сведений об активах детей банкрота никак не нарушает их права. Это нужно для того, чтобы просто максимально эффективно искать имущество банкрота.