Кредитор против АСВ
Александр Маркелов в деле о несостоятельности ООО «Асмато» (дело А40-107097/2018) обратился с требованием на 24 457 руб. в январе 2020 года, много позже закрытия реестра кредиторов (29 ноября 2018-го). Заявитель приобрел неликвидный долг у другого кредитора. 11 июня 2020 года он попросил о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения от 16 ноября 2018 года, которым в реестр включили требования АО АКБ «Легион» на сумму 382 млн руб. Эти обстоятельства заключались в том, что банк и должник оказались аффилированы через лиц, которые входили в состав управления обеих организаций.
Cам «Легион» еще летом 2017-го лишился лицензии, и его конкурсным управляющим назначили Агентство по страхованию вкладов, которое подавало требования от имени банка. По мнению нижестоящих судов, указанный Маркеловым факт действительно мог повлиять на обоснованность требований к должнику. В итоге, несмотря на возражения кредитора, суды отменили определение по новым обстоятельствам.
Конкурсный управляющий банком, Агентство по страхованию вкладов, сослался в жалобе на то, что суды отменили определение по новым обстоятельствам. Но они вовсе не новые, так как существовали с самого начала. Агентство также полагает, что Маркелов пропустил срок на обращение. Постановление Пленума ВАС от 23.07.2009 № 60 указал, что статус лица, участвующего в деле о банкротстве, возникает у кредитора с момента принятия его требования к рассмотрению судом. То есть в рассматриваемой ситуации — с 28 января 2020 года. Помимо этого, заявитель счел, что опоздание с включением в реестр не продлевает для кредитора процессуальные сроки, в том числе на обжалование и подачу заявления о пересмотре судебного акта. Они исчисляются для всех кредиторов по общим правилам.
Наконец, агентство считает поведение Маркелова подозрительным, поскольку он уже после закрытия реестра приобрел неликвидное требование к должнику на 24 000 руб. По мнению заявителя, его действия отклонялись от стандарта, присущего разумному участнику гражданского оборота.
Судья Верховного суда Ирина Букина сочла перечисленные доводы заслуживающими внимания и передала жалобу для рассмотрения в Судебную коллегию по экономическим спорам.
Уловки или добросовестное поведение
Разного рода нестандартные действия и должников, и кредиторов в ходе банкротств встречаются нередко. Классический пример — включиться в реестр кредиторов не для того, чтобы получить удовлетворение требования, а с целью, например, затягивать процедуру, говорит Сергей Водолагин, управляющий партнер ЮФ .
Партнер BMS Law Firm Денис Фролов уверен, что ВС захотел проверить добросовестность кредитора Маркелова, который приобрел небольшое требование, а заявил его более чем через год с момента закрытия реестра. У эксперта складывается ощущение, что единственной целью этого кредитора было оспорить требования банка по вновь открывшимся обстоятельствам.
В подобных разбирательствах часто встречаются хитрости с обеих сторон. С одной из таких столкнулся Водолагин. Кредитором было физическое лицо, требование которого возникло из трудовых отношений. Его включили во вторую очередь, то есть с приоритетом выплаты. Но одновременно он привлекался и к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Поэтому его присутствие в реестре давало ему возможность затягивать процедуру, заявляя различные необоснованные требования, например о признании недействительными сделок, привлечении к субсидиарной ответственности иных лиц и так далее.
Он всячески противился тому, чтобы удовлетворили его требование. Исключение из состава кредиторов лишило бы заявителя возможности подавать такие ходатайства. Таких недобросовестных кредиторов легко распознать: они ведут себя вопреки логике, сначала включаясь в реестр, а потом отказываясь от удовлетворения своего требования.
С похожей ситуацией столкнулся Михаил Колосков, арбитражный управляющий, партнер ЮФ LegalFront. Все процессуальные вопросы суд рассмотрел, руководителей должника привлек к субсидиарной ответственности, завершил расчеты с кредиторами, а управляющий уже подал ходатайство о завершении процедуры, но его так и не успели рассмотреть. Свои требования заявил новый кредитор, который поздно узнал о процедуре банкротства должника, причем его добросовестность установили в судебном порядке. Процедура, как отметил Колосков, затянулась, так как новый кредитор, реализуя свои права, подал новое заявление о привлечении контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности.
С недобросовестными кредиторами ситуация обстоит сложнее: не всегда получается установить их недобросовестность де-юре несмотря на то, что де-факто она очевидна. Как правило, действия кредиторов не приносят практически полезного результата, но процедура затягивается. Деньги из конкурсной массы растрачиваются на выплату вознаграждения арбитражному управляющему и оплату услуг привлеченных лиц, а не на расчеты с кредиторами.
Есть еще одна известная схема: когда выкупается незначительная задолженность исключительно для атаки на арбитражного управляющего при помощи разного рода заявлений и жалоб. Это так называемый процессуальный терроризм. Об одном из таких случаев рассказал Артем Комсюков, руководитель екатеринбургского офиса ЮФ .
«Такие кредиторы могут требовать от управляющего оспаривания сделок должника, которые управляющий сам не оспаривает. Получив отказ, такие кредиторы сами имеют право оспаривать якобы подозрительные сделки, чем нередко пользуются на практике», — подчеркивает Комсюков.
Преимущественно, по его словам, подобные заявления подаются для целей «потрепать нервы» или выкупа требования по номинальной стоимости. Вместе с тем такое поведение бывает оправданным, поскольку не всегда управляющий действует добросовестно и в соответствии с законом.