Банкротство — это всегда конфликтная процедура. А арбитражные управляющие регулярно находятся на острие противоборства интересов, отмечает партнер Владимир Журавчак. Зачастую именно управляющего «назначают виновником всех бед», а недобросовестные лица в попытках отстоять собственные интересы прибегают к различным способам давления. Причины для «атаки» могут быть самыми разными — от банальной мести за оспоренную сделку до попытки «завербовать» управляющего, чтобы тот не совершал действий, которые не очень выгодны для одного из участников банкротного дела.
Внепроцессуальное давление на арбитражных управляющих не является редкостью и, как правило, сопряжено с угрозами и даже шантажом, подтверждает юрист АБ Дмитрий Шевченко. Подобные риски проявляются по-разному. Эксперт отмечает, что они, как правило, связаны с привлечением к имущественной, административной или даже уголовной ответственности.
Слежка, «анонимки» и намеки
Столичный управляющий Даниил Наймушин ведет банкротство ООО «Эстиджи» (дело № А40-84573/2019). В марте 2021-го он оспорил одну из подозрительных сделок компании, контрагентами по которой выступили ООО «Эстиджи ИТ» и «Роснефть». Нефтяная компания должна была перечислить банкроту почти 20 млн руб., но вместо этого деньги получила аффилированная «Эстиджи ИТ».
Наймушин подал заявление об оспаривании сделки 31 марта. А уже в начале апреля ему на мобильный телефон поступил звонок. Звонил некий Алексей, который назвал себя представителем Эдуарда Дарьина — бывшего генерального директора «Эстиджи». Он предложил управляющему встретиться.
В начале апреля Наймушин встретился с Алексеем в кофейне. «В разговоре он неоднократно говорил, что «было бы хорошо замять дело с «Роснефтью», «дело нужно прекратить» и прочее. Постоянно намекал, что может помочь удовлетворить мой финансовый интерес. Я отверг его предложения», — рассказывает управляющий.
После этого представитель Дарьина на связь больше не выходил. Но в начале июня управляющего позвали в налоговую «для дачи пояснений» по его ООО «Один к одному». «На допросе налоговый инспектор сообщил мне, что на меня поступила анонимная жалоба (в ФНС, прокуратуру и полицию): якобы я мошенник, занимаюсь банкротством «обнальных» фирм, не нахожусь по адресу регистрации компании и прочее», — продолжает рассказ Наймушин.
Управляющий показал нам текст анонимной жалобы. В ней говорится, что Наймушин «организовал схему обмана людей», потому что оказывает «псевдоюридическую помощь». Также Наймушина обвинили в том, что он организовал схему ухода от налогов, а офис в центре Москвы арендует за наличные и без оформления необходимых документов.
Тем временем АСГМ признал сделку недействительной, но «Эстиджи ИТ» и «Роснефть» подали апелляцию. За день до заседания в 9-м ААС Наймушину пришло сообщение в телеграме. Пользователь под ником Vitaliy2209 прислал видеозапись (есть в распоряжении Право.ru). Съемка велась из автомобиля, а на самой записи видно, как управляющий выходит из офиса. Поверх видео отправители наложили текст: «УК РФ ст. 210, УК РФ ст. 163».
После этого Наймушин обратился в ФСБ. «Считаю, что таким образом мне, как участнику процесса, угрожают привлечением к уголовной ответственности», — написал он. Спецслужбы с жалобой разбираться не стали, а передали ее в полицию, где она и «зависла».
«Я не знаю, кто интересант этих угроз», — прокомментировал ситуацию управляющий. В определении два ответчика, но «Роснефть» тут, по сути, «потерпевшая сторона», так как она уже заплатила за поставку аффилированному лицу вместо должника, а теперь в результате оспоренной сделки должна заплатить еще раз.
Бывший директор «Эстиджи ИТ» Эдуард Дарьин в разговоре с корреспондентом Право.ru затруднился ответить, кто такой Алексей и встречался ли он с Наймушиным. Телефон самого Алексея был выключен на протяжении нескольких дней подряд, а по информации из сервиса Getcontact этот номер принадлежит некоему Руслану Шиханову.
Управляющего вывели из дела через лес
Иногда проблемы у управляющих появляются без предупреждений. В апреле 2015 года АСГМ начал процедуру банкротства индивидуального предпринимателя Сергея Тихомирова (дело № А40-184381/2015). Тот взял деньги на развитие бизнеса у своего знакомого, но не вернул их вовремя. Суд начал процедуру реструктуризации долгов и утвердил на роль финансового управляющего Павла Шкуратовского.
Тихомиров в суд не ходил, поэтому Шкуратовский даже просил суд ограничить должнику выезд за границу. На заседание по этому вопросу финансовый управляющий так и не пришел: он пропал осенью 2016 года. Тело управляющего со следами насильственной смерти нашли через несколько месяцев, в апреле 2017-го, в лесу в Московской области.
Тогда правоохранительные органы не связали убийство Шкуратовского с его работой над делом Тихомирова. Но в 2018 году в Москве расстреляли управляющего Андрея Силина, которого суд назначил на дело вместо пропавшего Шкуратовского. Он получил четыре пулевых ранения и скончался в больнице.
Через год следователи вышли на Тихомирова и предполагаемых исполнителей преступления — Захара Симанкина и Юрия Скакевича. По версии следствия, за убийство обоих управляющих киллеры получили около 1 млн руб. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье об убийствах и похищении человека.
Симанкина приговорили к пяти годам колонии по статье о похищении человека (дело № 01-0427/2020). Скакевич еще не дождался своего приговора: последний судебный акт по его делу датирован маем 2021-го, когда Мосгорсуд признал законным продление срока содержания обвиняемого под стражей. Аналогичная ситуация и с самим Тихомировым — приговора пока нет (дело № 402к-0572/2021).
Необоснованная «уголовка»
В 2009–2011 годах воронежский управляющий Игорь Вышегородцев вел банкротное дело кредитного кооператива «Финансист» (№ А14-1389/2009). При инвентаризации его имущества управляющий выяснил, что большая часть денег пайщиков оказалась вложенной в недвижимость. Вышегородцев решил провести схему замещения активов в кооперативе: вывести имущество во вновь созданное акционерное общество и его акциями расплатиться с кредиторами. План одобрило собрание кредиторов «Финансиста», и в итоге имущество кооператива на сумму 238 млн руб. продали и внесли в уставной капитал другого общества.
Спустя много лет, в 2019 году, Вышегородцева заподозрили в хищении активов при реализации этой схемы. Уголовное дело расследовали, но в конце 2020-го прекратили за отсутствием состава преступления. За управляющим признали право на реабилитацию. Он потребовал компенсацию в 237 млн руб. за незаконное уголовное преследование. Вышегородцев рассчитал сумму компенсации на основе ущерба вкладчикам «Финансиста», оцененного следствием. Управляющий учел и ущерб, причиненный его деловой репутации.
Но Коминтерновский райсуд Воронежа отказал ему в иске (дело № 2-2738/2021). Суд указал, что Вышегородцев не привлекался по уголовному делу о хищении активов пайщиков в качестве обвиняемого, а значит, не может претендовать на компенсацию за незаконное уголовное преследование.
Сейчас в отношении управляющего рассматривается и другое уголовное дело — о продаже по заниженной цене активов обанкротившегося еще в 2003 году госпредприятия «Военторг № 769» (дело № А14-5540/2002). Заседания по этому делу продолжаются уже почти год (№ 1-40/2021).
Завалить жалобами
Основной инструмент внепроцессуального давления на управляющих — административная ответственность, уверен руководитель Алексей Николаев, который сам является арбитражным управляющим. Кто угодно может пожаловаться на нарушения управляющего в любом деле в Росреестр, который рассматривает такие жалобы. «Поэтому нередки случаи, когда на несговорчивого управляющего подают жалобы по всем его процедурам», — рассказывает эксперт.
Любое повторное формальное нарушение для управляющего может привести к дисквалификации, отмечает Николаев. При этом заявители не рискуют ничем, кроме судебных расходов. Но и для их взыскания управляющему придется вступать в новый обособленный спор, на что просто может не быть времени и сил.
Необходимо ограничить круг тех, кто может жаловаться на управляющих, только лицами, участвующими в конкретном деле о банкротстве. Ответственность управляющего должна наступать лишь при наличии негативных последствий, а не в случае любого формального нарушения.
Подобные жалобы еще и повышают для управляющего стоимость обязательного страхования ответственности. «По мнению страховых компаний, частое оспаривание действий управляющего увеличивает риски, что однажды одно из таких заявлений удовлетворят», — объясняет Алина Нуртдинова, юрист банкротной практики ЮК .
А еще кредиторы часто жалуются не только в Росреестр, но и в «родную» для управляющего саморегулируемую организацию, рассказывает партнер правового бюро Юрий Федоров. Такие обращения, независимо от их конкретного содержания, становятся, скорее, предупреждением и угрозой для СРО об исключении из пула аккредитованных организаций. «Как следствие, «нелояльного» управляющего нередко заменяют, так как терять крупного потенциального потребителя услуг СРО не хочет», — объясняет эксперт.
Специальный статус — путь к защите управляющих?
Представители профессионального сообщества неоднократно высказывали идею о необходимости присвоить арбитражному управляющему специальный статус наряду с адвокатами или судьями, отмечает Журавчак. Но эта идея пока не нашла поддержки у законодателя: масштабная реформа «банкротного» законодательства таких норм не содержит.
Социальные гарантии управляющих не соответствуют статусу должностных лиц, обладающих публично-правовым статусом, а гарантии независимости отсутствуют вовсе, подтверждает Шевченко. «Ответственности у арбитражного управляющего очень много, работает он в крайне конфликтных ситуациях, а гарантий никаких», — соглашается Александра Улезко, руководитель группы по банкротству АБ
Необходимость развития гарантий деятельности арбитражных управляющих должна стать приоритетным направлением развития отрасли в ближайшие годы.
По мнению Федорова, вывести управляющих из-под угроз можно созданием института корпоративных арбитражных управляющих, действующих как юридические лица. Пример такого подхода уже есть в России: это Агентство по страхованию вкладов, которое выполняет функции управляющего в делах о несостоятельности банков. «При такой организации бессмысленно оказывать жесткое давление на конкретного человека и проще обеспечить должный уровень обеспечения гражданской ответственности управляющего», — уверен эксперт.
Если говорить о давлении, из-за которого управляющие сами начинают действовать в интересах определенных участников дела о банкротстве, то с этим тоже можно бороться, полагает Улезко. Например, с помощью повышения ежемесячного вознаграждения управляющих и предоставления гарантий, сходных с теми, что предоставлены адвокатам, — по крайней мере в части невозможности обыска офиса и жилища управляющего без решения суда.
Пока изменений не предвидится, безопасность управляющего находится в том числе в его собственных руках. Поэтому Журавчак рекомендует указывать в публичных источниках в качестве почтового адреса абонентский ящик либо офис, а не адрес регистрации по месту жительства. Можно завести отдельный номер телефона для работы. А при наличии угроз или шантажа обращаться за консультацией к адвокату и в правоохранительные органы.
