Что произошло: Конституционный суд опубликовал постановление № 16-П. С жалобой в КС обратились Сбербанк и «Агроторг» — залоговые кредиторы в двух разных банкротных процедурах. В обоих делах четыре нижестоящие инстанции решили, что средства от продажи залогового имущества должны быть направлены на уплату текущего долга предприятия-банкрота по налогам, связанным с предметом залога. Из-за этого кредиторы получили меньше денег, чем рассчитывали изначально.
Что решил суд: требования об уплате текущих налоговых обязательств, связанных с предметом залога, и пеней по ним удовлетворяются до начала расчетов с залоговыми кредиторами, подтвердил КС. Ведь залоговый кредитор имеет преимущества в силу своего статуса, а значит, он должен нести и негативные имущественные последствия, связанные с содержанием предмета залога, и быть готовым к налоговым обязательствам.
При этом судьи отметили: бывают ситуации, когда расходы на содержание залогового имущества могут вырасти не в связи с волей или решением залогового кредитора, а в связи с действиями третьих лиц. Пример такой ситуации — затягивание процесса согласования положения о торгах и оспаривание торгов третьими лицами с целью увеличить цену реализации залогового имущества. В таком случае расходы, возникшие при затягивании, можно соразмерно распределить между залоговым кредитором и бюджетом, подчеркнул КС.
Почему это важно: практика применения п. 6 ст. 138 закона «О банкротстве», конституционность которой и проверял КС, изменилась в 2021 году. Тогда Верховный суд в определении по делу № А40-48943/2015 подтвердил, что расходы на уплату налогов покрываются за счет выручки от реализации заложенного имущества до начала расчетов с залоговым кредитором.
Такой порядок вызывал недовольство залоговых кредиторов и поставил под сомнение целесообразность продолжения работы банкротящихся предприятий. Мнения КС о порядке распределения денег в таких ситуациях ждали все, а особенно банковский сектор, отмечает юрист АБ Татьяна Рокотян.
О приоритете уплаты налогов суд высказался однозначно и решил его в пользу налоговиков. При этом КС предоставил судьям арбитражных судов широкую дискрецию определять, есть ли основания для применения исключения из общего правила, отмечает юрист практики реструктуризации и банкротства Дарья Алябьева. «В постановлении КС не обозначил ориентиров и не оговорил, при каком объеме удовлетворения требования залог теряет экономический смысл. Полагаю, что на практике мы сможем наблюдать самое разнообразное толкование этой правовой позиции КС», — считает она. Постановление КС порождает новые основания для судебных споров, которые будут касаться соразмерности распределения средств, соглашается Рокотян.
Ранее суды указывали, что налоги — это не расходы на сохранность. В итоге часто практически все деньги забирал залоговый кредитор. Новая практика привела к обратному перекосу, когда все залоговые средства могли уйти в пользу налоговой. Залог же становился бессмысленным. Позиция КС серединная. Это попытка учесть интересы всех участников.
Поставить точку в таких спорах сможет законодатель. КС допустил внесение изменений в закон «О банкротстве» и закрепление в нем иного порядка погашения текущих долгов по имущественным налогам, связанным с предметом залога.
Что произошло: ВС рассмотрел жалобу арбитражного управляющего (АУ) Дениса Васильчука по делу № А41-53157/2016 о банкротстве фирмы «Держава». Заявитель добился привлечения к ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ) на сумму 99,3 млн руб., после чего те частично оплатили налоговую задолженность компании. После этого управляющий попросил процентное вознаграждение в размере 30% от погашенных требований, или 2,4 млн руб.
Нижестоящие инстанции решили, что Васильчук не заслуживает дополнительной награды, ведь он не сделал ничего «экстраординарного». Требования покрыты лишь частично, причем доказательств погашения именно по причине подачи управляющим заявления о субсидиарной ответственности нет. Кроме того, требования погасили в исполнительном производстве, возбужденном по заявлению инспекции.
Что решил суд: по мнению ВС, в такой ситуации для решения вопроса о выплате процентного вознаграждения нужно исходить из двух моментов.
- Право управляющего на вознаграждение нельзя поставить в зависимость от волеизъявления кредитора при выборе способа распоряжения правом требования. Ведь в такой ситуации АУ не может полноценно влиять на процедуру принудительного взыскания.
- Отказать в выплате вознаграждения или снизить его размер можно только при противоправном или недобросовестном поведении управляющего и только если оно препятствовало привлечению к субсидиарной ответственности. Выбранный способ распоряжения кредиторами правом требования к КДЛ не может иметь определяющего значения при расчете процентного вознаграждения.
Законодательство не связывает выплату вознаграждения с необходимостью совершения управляющим «экстраординарных» действий, подчеркнули судьи и удовлетворили требование Васильчука.
Почему это важно: определение экономколлегии формирует единообразное понимание судами порядка расчета стимулирующего вознаграждения конкурсного управляющего в случае выбора кредиторами способа распоряжения правом требования к субсидиарной ответственности КДЛ путем его уступки, отмечает управляющий партнер юридической компании Юлия Иванова.
Размер такого вознаграждения считается исходя из фактически поступившей в конкурсную массу суммы. При выборе кредитором способа распоряжения правом требования в виде уступки он заменяет должника на стороне взыскателя, и погашение требования идет напрямую в пользу такого кредитора в обход конкурсной массы.
Что произошло: Судебный департамент при Верховном суде опубликовал итоговую статистику по банкротству за 2023 год.
За этот период российские арбитражные суды приняли к производству 430 501 заявление о банкротстве. Уже привычная картина: весь рост обеспечили граждане, о банкротстве которых просили они сами или их кредиторы почти 379 000 раз. О банкротстве юридических лиц за прошлый год просили 48 268 раз.
При этом объем долгов компаний-банкротов вырос почти в два с половиной раза. Выросла и сумма задолженности несостоятельных граждан.
При этом сохранилась тенденция на сокращение числа завершенных дел о банкротстве компаний: 8319 — в 2021-м, 7052 — в 2022-м и всего 6270 — в 2023-м.
Почему это важно: публикацию такой статистики основатель правового бюро Эдуард Олевинский считает «ярким, но печальным событием». Данные Суддепа показывают, что банкротный мораторий, который вводили в 2022 году, не решил проблем экономики, а лишь привел к рекордному показателю совокупной задолженности банкротов, комментирует эксперт. Он составил 4,52 трлн руб., и так много должники в новейшей истории России еще должны не были. Предыдущий пик задолженности пришелся на 2018 и составил 4,11 трлн руб.
Печально и то, что в завершенных процедурах процент удовлетворения требований кредиторов в корпоративном секторе не добрался даже до 2% — 76,65 млрд руб. из долга в 3,98 трлн руб.
В делах о банкротстве граждан доля удовлетворенных требований оказалась в три раза выше — 26,07 млрд руб., или 5,96%, из общей суммы долга в 437,13 млрд руб.
Такую статистику Олевинский объясняет многолетним и постоянным повышением конфликтности и уровня вовлеченности суда в процедуры банкротства. «Принятые в последнее время законы, включая повышение доступности внесудебного банкротства людей, и предстоящее увеличение порога входа в корпоративное банкротство, конечно же, статистику подправят. Но не думаю, что решат главную задачу — повысить эффективность процедур банкротства, проводимого в судебном порядке», — заключает юрист.
Что произошло: экономколлегия ВС рассмотрела жалобу Агентства по страхованию вкладов по делу № А40-165246/2022. Госкорпорация добивается привлечения к субсидиарной ответственности Александра Котова и делает это вне дела о банкротстве: компания «Миропак Групп», чьим директором он был, уже ликвидирована.
Нижестоящие инстанции отказали АСВ. Суды посчитали, что одного того, что бухгалтерскую и налоговую отчетность не подали, а за этим фирму исключили из ЕГРЮЛ, недостаточно, чтобы привлечь Котова к ответственности.
Что решил суд: ВС в определении сослался на опровержимую презумпцию (подп. 2 п. 2 ст. 61.11 закона «О банкротстве»). Согласно этой презумпции кредиторам при привлечении к субсидиарке руководителя, не раскрывающего документы хозяйственного общества, достаточно лишь доказать наличие и размер непогашенных требований к должнику, подтвердить статус контролирующего должника лица, его обязанность хранить документы хозяйственного общества и отсутствие этих документов.
Почему это важно: «В этом деле ВС подтвердил применение предусмотренных законом о банкротстве презумпций к спорам о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве», — комментирует советник Ксения Риф.
Что произошло: Госдума одобрила в первом чтении законопроект № 538767-8. Он вносит изменения в законы «О банкротстве» и «О страховании вкладов» и призван упростить процедуру продажи активов рухнувших банков.
Так, законопроект предоставляет кредиторам право использовать отступное, если есть непогашенные долги первой и второй очередей. Еще кредиторам, в интересах которых выставлялись на торги требования о привлечении к субсидиарной ответственности, дадут право уже после проведения всех этапов торгов изменить способ распоряжения правом требования на уступку.
Почему это важно: споры о возможности замены продажи требования о субсидиарке на уступку регулярно доходят до Верховного суда. Последний такой экономколлегия рассмотрела в марте. Если рассматриваемый законопроект примут, это поможет решить проблему.
«Кредиторам банкротящихся банков будет необходимо заниматься мониторингом банкротных дел, чтобы воспользоваться правом на удовлетворение требований путем отступного или своевременно изменить способ распоряжения правом требования, возникшим из субсидиарной ответственности», — добавляет партнер и руководитель практики разрешения споров фирмы Павел Новиков.
Что произошло: в деле № А41-60300/2019 о банкротстве строительной фирмы «Премьер-Инвест» Сергей Опрятин добился пересмотра решения, из-за которого он не смог получить квартиру.
В 2009 году Опрятин заключил с застройщиком «Лидер» договор участия в долевом строительстве. Но через три года компания обанкротилась, а затем в рамках мирового соглашения передала «Премьер-Инвесту» среди прочего обязательства застройщика перед кредиторами — участниками строительства, включенными в реестр требований о передаче квартир.
Спор в трех инстанциях Опрятин проиграл. Хотя первая инстанция удовлетворила его требование о передаче квартиры, апелляция и кассация подчеркнули: условия мирового соглашения не распространялись на Огарева, ведь его требование не попало в реестр. А еще в деле о банкротстве «Лидера» право собственности на спорную квартиру признали за дольщиком самого «Премьер-Инвеста».
Что решил суд: «Премьер-Инвест», участвовавший в деле о банкротстве «Лидера», мог проверить обоснованность правопритязаний всех участников строительства вне зависимости от того, как учтены их требования в реестре, подчеркнул ВС. Также судьи посчитали, что регистрация права собственности на спорную квартиру за другим лицом не должна умалять права первоначального дольщика. Нарушенное право Опрятина нужно восстановить за счет свободных квартир, имеющихся у «Премьер-Инвеста».
Почему это важно: экономколлегия при принятии судебных актов по делам о банкротстве застройщиков продолжает исходить из приоритета защиты прав участников строительства и получения ими жилья в натуре, комментирует Алябьева.
ВС уже обращал внимание судов на то, что притязания нескольких лиц в отношении одной квартиры не мешают включению их требований в реестр. Эта позиция вошла в первый общий обзор практики суда за 2021 год (п. 20). Теперь эта позиция получила развитие, и дольщики могут претендовать не только на «свою» квартиру, но и на другие имеющиеся у банкротящегося застройщика.
«Эта правовая позиция демонстрирует качественно новый уровень защищенности граждан — участников строительства, которые десятки лет не могут получить в собственность жилые помещения. Полагаю, это определение приобретет особое значение в вопросах защиты прав обманутых дольщиков», — считает Алябьева.