Практика компенсационного финансирования в России прошла значительный путь развития за последние годы. Этот институт, направленный на защиту интересов независимых кредиторов от недобросовестных действий аффилированных лиц должника, претерпел существенные изменения и уточнения в судебной практике.
Истоки современного подхода к компенсационному финансированию можно проследить с 2017 года, когда Верховный суд в определении по делу № А32-19056/2014 впервые сформулировал позицию о возможности переквалификации заемных отношений между компанией и ее участником в корпоративные. Как отмечает Вероника Челнокова, руководитель судебно-арбитражной практики , такая позиция имеет «явное политико-правовое и экономическое обоснование». До этого момента требования, вытекающие из договора займа между должником и его участником или иным аффилированным лицом, включались в реестр в общем порядке наравне с требованиями иных кредиторов. А Верховный суд указывал, что нет оснований для квалификации таких отношений в качестве корпоративных. Но решение 2017 года кардинально изменило этот подход.
Полноценное регулирование вопросов субординации требований кредиторов при компенсационном финансировании было сформировано в 2020 году с выходом тематического обзора практики ВС. Подробнее о нем мы рассказывали в материале «Обзор ВС: все о субординации требований в банкротстве». Этот документ заложил принципы и критерии для определения компенсационного финансирования, которые до сих пор развиваются и уточняются в практике. Рассказываем, как это происходит.
Развитие практики
Старший юрист правового бюро Дмитрий Чикатунов подтверждает: тенденции складывающейся судебной практики в области компенсационного финансирования можно охарактеризовать как процесс конкретизации обзора четырехлетней давности. По словам Павла Новикова, партнера и руководителя практики разрешения споров и банкротства , компенсационное финансирование сейчас активно развивается в нескольких плоскостях:
- В части аффилированности, наличия контроля и общих экономических интересов с должником. Развивается понятие аффилированности, и расширяется спектр используемых доказательств. Если раньше использовалась только юридическая аффилированность по закону о конкуренции, то теперь применяются понятия «центр экономических интересов» и «общие экономические интересы».
- Увеличивается число форм компенсационного финансирования и их вариаций. Помимо классических заемных правоотношений с должником, теперь рассматриваются отказ от востребования задолженности, пролонгация финансирования и тонкая докапитализация.
- Происходит смешение механизмов недействительности сделок и компенсационного финансирования.
Партнер Олег Пермяков обращает внимание на более детальную оценку фактологии, к которой суды пришли за четыре года применения обзора. «Суды вникают в каждую мелочь, анализируют выписки, оценивают первичную документацию. ВС демонстрирует положительную тенденцию: оценивается весь массив доказательств», — делится наблюдениями юрист.
Из неизменного — бескомпромиссность в понижении требований, возникших в состоянии кризиса. Но все сомнения толкуются в пользу кредитора: если не представлено достаточных доказательств компенсационного финансирования, не оставляющих сомнений в том, что средства были предоставлены в кризисе, требование идет в реестр.
Корпоративная природа требования сама по себе теперь не считается поводом для субординации, продолжает Пермяков. «Сам факт участия в уставном капитале не ведет автоматически к понижению очередности требования. Оценивается состояние должника на момент финансирования», — объясняет он со ссылкой на мартовское определение ВС по делу № А65-1653/2023. Суды последовательны и в требовании раскрытия истинных экономических мотивов сделок: ВС требует раскрывать разумные экономические мотивы и, если таковых не представлено, полагает необходимым отказывать во включении в реестр.
Еще одним важным для формирования судебной практики стало определение ВС по делу № А65-4002/2021. Тогда экономколлегия указала: при установлении факта компенсационного финансирования судам нужно анализировать не только экономические мотивы участников группы аффилированных лиц, но и имущественное положение должника в момент предоставления финансирования.
А в деле № А07-6916/2020 ВС разобрался в предоставлении длительной отсрочки по возврату займа. Ее нельзя квалифицировать в качестве компенсационного финансирования, если она предоставлялась для выполнения должником жилищно-коммунальных услуг. Ведь такие услуги направлены на удовлетворение жизненно важных потребностей человека, а следовательно, имеют публично-значимый характер.
Cтремительно развивается практика и по вопросу форм предоставления компенсационного финансирования, отмечает адвокат Дмитрий Богдан. Например, в определении по делу № А57-7507/2021 ВС изложил позицию, согласно которой заключение обеспечительной сделки также может рассматриваться как предоставление компенсационного финансирования. Хотя ранее суды чаще всего не рассматривали обеспечительные сделки в подобном ракурсе.
Расширение прав кредиторов
Одновременно происходит и процесс расширения прав аффилированных кредиторов, обращает внимание старший юрист практики разрешения споров Артур Черныхов. Изначально после принятия обзора такие споры складывались в пользу независимых кредиторов, подтверждает старший юрист консалтинговой группы Диана Варданян. Иной раз для субординации требования кредитора суды считали достаточным лишь факт его аффилированности с должником. Но в последние несколько лет чаша весов стала иногда склоняться в сторону аффилированных кредиторов.
Так, в мартовском определении по делу фирмы «Росичъ» (№ А40-46795/2023) экономколлегия подтвердила: кредитор, чьи требования были признаны компенсационным финансированием и субординированы судебным актом, также обладает всеми правами, предоставляемыми участвующему в деле о банкротстве лицу. В частности, у него есть и право на самостоятельное инициирование процедуры банкротства должника. «Но с оговоркой, что инструменты банкротства не должны использоваться для разрешения корпоративных конфликтов и пересмотра управленческих решений», — подчеркивает Черныхов.
Богдан считает, что эта позиция в будущем послужит ориентиром для судов не отождествлять в каждом случае компенсационное финансирование с корпоративным требованием. Это, в свою очередь, может повлечь расширение прав субординированных кредиторов в других спорах, например при подаче заявлений о взыскании убытков или о привлечении к субсидиарной ответственности. Сейчас суды часто отказывают субординированным кредиторам в таком праве и возвращают заявления.
Иногда расширение прав касается только самых привилегированных кредиторов в делах о банкротстве. Речь об Агентстве по страхованию вкладов, которое в конце 2022 года вместе с поправками к закону «О банкротстве» получило защиту от субординации его требований. Если кредитор — кредитная организация, в отношении которой со стороны Центробанка или АСВ утвержден план участия в осуществлении мер по предупреждению банкротства, то очередность удовлетворения требования такого кредитора не может быть понижена по основаниям, возникшим до даты утверждения плана.
Проблема требований рухнувших банков разбиралась и в деле № А48-3361/2018, которое в январе дошло до ВС. Если банк вел высокорисковую кредитную политику, обусловленную его аффилированностью с группой компаний должника, и должностных лиц банка привлекли к субсидиарной ответственности по обязательствам банка за выдачу должнику кредитов, это еще недостаточное основание для субординации требований банка к заемщикам, получившим кредиты. «Чтобы субординировать требования банка, нужно установить у него наличие бенефициарного интереса по отношению к должнику, возможность контроля за вложенными средствами, изначальную недостаточную капитализацию или предоставление компенсационного финансирования», — объясняет старший юрист Илья Романов.
Челнокова обращает внимание на интересное отказное определение ВС по делу № А41-50577/2021, в котором рассматривалась ситуация обоюдного банкротства должника и аффилированного кредитора. Суд закрепил позицию: «Коль скоро требование заявлено в интересах сообщества кредиторов несостоятельного общества с целью восстановления их нарушенных прав, то правило о понижении очередности удовлетворения требования неприменимо. Реституционное требование кредитора, основанное на признании недействительной сделки в рамках дела о банкротстве самого кредитора, не подлежит понижению в очередности удовлетворения».
В любом случае на текущий момент судебная практика в подавляющем большинстве случаев занимает «прокредиторский» подход для противодействия включению в реестр необоснованных требований аффилированных лиц и контролирующих должника лиц и защиты интересов независимых кредиторов.
Где мы сейчас
Подходы судов к вопросу о компенсационном финансировании не изменились за последние несколько лет кардинальным образом, уверена Колосова. «Но следует отметить, что при формировании судебной практики общие положения обзора были конкретизированы, а спорные и не урегулированные в полной мере вопросы, которые по-разному суды нескольких инстанций, получили более унифицированное разрешение», — добавляет юрист.
Суды стремятся к более взвешенному подходу при рассмотрении вопросов компенсационного финансирования. Как вспоминает Пермяков, «в правовом сообществе в 2020 году шла широкая дискуссия. Все опасались жесткого применения обзора, полагая, что субординироваться будут все требования аффилированных кредиторов. Этого не случилось. Суды придерживаются взвешенного подхода, стремятся разбираться в деталях спора».
Кроме того, случилось и некоторое смягчение подходов. Суды начинают признавать, что не всякое финансирование от аффилированного лица считается компенсационным и подлежит субординации. Учитываются такие факторы, как момент предоставления финансирования по отношению к началу кризиса, наличие или отсутствие у кредитора информации о финансовом состоянии должника, экономическая целесообразность сделки.
Но, несмотря на определенную стабилизацию, эксперты отмечают, что судебная практика все еще находится в процессе формирования. Некоторые вопросы остаются дискуссионными и требуют дальнейшего уточнения.
