Прекращение уголовного дела не означает, что реабилитированный может получить заявленную сумму компенсации. Истцу нужно доказать характер и степень нравственных и физических страданий. На это указал Верховный суд. В рассмотренном им деле предприниматель требовал 20 млн руб., но суды существенно сократили присужденную сумму. Юристы говорят, что на практике добиться компенсации непросто и ее размер остается скромным. Повысить размер выплаты могут из-за длительного преследования или суровой меры пресечения.
В 2018 году в отношении Андрея Семенова*, предпринимателя и бывшего уполномоченного по правам человека в Челябинской области, возбудили уголовное дело из-за покушения на мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК). Причиной стало то, что ИП направил в Министерство сельского хозяйства Челябинской области подложные договоры о приобретении скота и техники для получения гранта начинающим фермерам. Но получить субсидию не вышло, потому что сотрудники ведомства выявили обман при проверке бумаг.
В феврале 2019 года Семенова задержали на 72 часа, его обязали явиться по вызову следователя. В марте ему предъявили обвинение и избрали меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, а уже в июне 2020 года Центральный районный суд Челябинска вынес ему обвинительный приговор. Позже Челябинский областной суд отменил его и вернул дело прокурору.
Предпринимателю вновь избрали меру пресечения, он также получил подписку о невыезде. На протяжении года ему предъявляли новые обвинения, но прокурор возвращал дело на доследование. В итоге в сентябре 2022-го дело прекратили за отсутствием состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК), и Семенов получил право на реабилитацию.
Три инстанции оказались единогласны
В августе 2023 года предприниматель обратился в Красноармейский районный суд Челябинской области. Он просил взыскать с Минфина 20 млн руб. в качестве компенсации морального вреда из-за незаконного уголовного преследования и возместить ему 780 000 руб., которые он потратил на юристов (дело № 2-880/2023).
Истец утверждал, что уголовное разбирательство длилось больше двух лет и все это время он испытывал нравственные страдания, переживал за свою судьбу и судьбу пятерых несовершеннолетних детей. Его здоровье ухудшилось, появилась бессонница, раздражительность. Он не мог свободно перемещаться из-за подписок о невыезде. А поскольку он был публичным лицом и занимался политической и общественной деятельностью, о его уголовном деле писали СМИ. Это существенно повлияло на его честь, доброе имя и деловую репутацию.
Суд решил взыскать в пользу Семенова 2 млн руб. компенсации морального вреда и 30 000 руб. расходов на услуги представителя. Первая инстанция исходила из продолжительности уголовного преследования, характера и объема обвинения и следственных действий. Суд также учел меры процессуального принуждения (обязательство о явке), меры пресечения (подписка о невыезде и надлежащем поведении) и то, что обвинительный приговор отменили, а уголовное дело возобновляли несколько раз. Суд указал, что Семенов — известная личность, о нем писали СМИ и это причинило ему эмоциональные переживания и сказалось на здоровье.
С этим решением не согласились ни истец, ни ответчик. Семенов просил увеличить сумму взыскания. Он уверял, что присужденная сумма недостаточна и не учитывает тяжесть морального вреда. СМИ опубликовали более 1500 материалов, каждый из которых негативно на него повлиял. Он оценил один материал в 10 000 руб., а совокупно — в 15 млн руб. Минфин же просил максимально снизить размер компенсации морального вреда. Министерство указало, что истец не доказал степень и объем физических и нравственных страданий и их последствий. Слишком высокая сумма компенсации нарушает принципы разумности и справедливости, так как средства направляют из государственной казны, а из-за подобной выплаты пострадают значимые для общества программы.
Апелляция поддержала позицию первой инстанции. Она указала, что оценивать моральный вред за одну статью неразумно: вред определяется исходя из страданий, а фактор широкого общественного резонанса и так учел суд первой инстанции. При этом суд отметил, что уголовное преследование невиновного гражданина, безусловно, причиняет нравственные страдания, но то, что средства направляют из казны, никак не влияет на размер компенсации. В дальнейшем кассация оставила акты судов без изменений.
Позиция Верховного суда
Министерство финансов обратилось в Верховный суд (дело № 48КГ25-1-К7). Гражданская коллегия отменила решения судов трех инстанций и направила дело на новое рассмотрение.
Верховный суд посчитал, что суды неверно определили размер компенсации морального вреда. Это произошло, потому что они не индивидуализировали размер присужденной суммы, ориентируясь на личность Семенова и обстоятельства его уголовного преследования. Суды не оценили в совокупности конкретные обстоятельства, связанные с уголовным преследованием предпринимателя, а просто перечислили обстоятельства общего характера: длительность уголовного преследования, характер и объем обвинения и следственных действий, меры процессуального принуждения и меры пресечения. Но они не указали, как все эти факты повлияли на Семенова, и не указали ни степень, ни характер перенесенных физических и нравственных страданий и как это отразилось на размере взысканного морального вреда.
Судам также не следовало принимать на веру доводы Семенова о причиненных ему страданиях — истцу следовало их доказать. В частности, он не подтвердил документами ухудшение здоровья, состав семьи, реальный ущерб репутации из-за публикаций в СМИ. По словам ВС, суды не учли доводы ответчиков, хотя те заявляли, что избранная мера пресечения минимально ограничивала свободу передвижения Семенова, поскольку к нему применили подписку о невыезде на 18 месяцев, а не заключение под стражу или домашний арест.
Верховный суд также отметил, что нижестоящие суды проигнорировали то, что Семенов действительно подавал документы с недостоверными сведениями в Министерство сельского хозяйства Челябинской области.
При новом рассмотрении первая инстанция иск удовлетворила частично. Судебный акт не опубликован, поэтому неизвестно, какую именно сумму присудили реабилитированному (дело № 2-858/2025).
Соразмерной компенсации сложно добиться
На практике добиться компенсации как материального, так и морального вреда за незаконное уголовное преследование сложно, говорит Светлана Желудкова, юрист Melling, Voitishkin & Partners И размер компенсаций остается скромным, несмотря на серьезный ущерб. По ее словам, выше всего шансы взыскать расходы на адвокатские услуги, но даже эти затраты требуют тщательного документального подтверждения. Например, нужно представить детальные отчеты о затраченном времени юристов. Также реабилитированному придется представить доказательства причинения физических и нравственных страданий. К ним можно отнести медицинские документы о лечении, документы о потере близких, увольнении, рассказывает Артур Аванесян, советник Рустам Курмаев и партнеры
А вот побудить суд повысить скромный размер выплат можно, указав на длительное преследование, суровую меру пресечения и срок ее действия, считает Алексей Лямин, старший юрист практики уголовно-правовой защиты бизнеса BGP Litigation
Чем строже мера пресечения, тем больше шансов убедить суд в том, что ее избрание повлекло моральные страдания.
Обычно суды компенсируют один день содержания в следственном изоляторе в пределах 3000–5000 руб., уточняет Желудкова, но даже в этом случае представители Минфина и МВД ссылаются на необоснованное обогащение заявителей. В рассматриваемом кейсе причин повысить размер компенсации у суда не было, считает Лямин. Мера пресечения в виде подписки о невыезде существенным образом свободу истца не ограничивала, а значит, и не могла быть основанием для высокого размера компенсации.
Ожидать изменений практики по этому вопросу не стоит, уверен Лямин. Аванесян согласен, что эта позиция неновая и только уточняет, что при требовании компенсации за незаконное уголовное преследование нужно представить суду конкретные доказательства нравственных или физических страданий.
Позиция Верховного суда еще раз подчеркивает, что все равны перед законом и судом. Даже лицо, незаконно привлеченное к уголовной ответственности, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается.
Cуды по-прежнему будут искать основания для снижения размера компенсации морального вреда, полагает Лямин. И решение по этому делу может помочь усилить позицию государственных органов в спорах о взыскании морального вреда, думает Желудкова.
* Имя и фамилия изменены редакцией.
