11 сентября в Москве в третий раз прошел ICC Construction Summit. Форум собрал самых разных экспертов, которые обсудили, как отрасль справляется с вызовами — от цифровизации и импортонезависимости до новых моделей городской среды. В центре обсуждений были арбитраж и другие ADR-механизмы как наиболее надежные и справедливые способы разрешения коммерческих споров. Участники говорили об электронном документообороте — сложном, но неизбежном процессе — и о том, как искусственный интеллект постепенно проникает в каждую сферу, включая публичную политику.
Строительная отрасль входит в фазу системных изменений, и решать придется не только технологические, но и стратегические задачи. По словам генерального секретаря ICC Russia Татьяны Монэгэн, сектор сегодня — не просто часть экономики, а стратегическая платформа роста и технологического лидерства. Рынок смещается от традиционного девелопмента к цифровым экосистемам, от локальных проектов — к международным альянсам и инвестиционным стратегиям. Для инвесторов это означает новые ниши в ESG, цифровых решениях для управления активами и устойчивых моделях развития. «Мы собрались, чтобы вместе обсудить, как сделать строительный сектор не просто отраслью, а пространством доверия, уверенности, инноваций и ответственности», — заявила спикер, задав тон дискуссии.
Инструменты для эффективного разрешения конфликтов
В начале сессии модерировавший ее старший юрист, адвокат, практика разрешения споров и банкротства BGP Litigation Игорь Вершинин отметил, что споры в строительстве становятся все сложнее: суммы растут, количество участников увеличивается, а ошибки в управлении контрактами могут приводить к остановке многомиллиардных проектов. Он подчеркнул, что именно поэтому сегодня так востребованы альтернативные способы урегулирования — от dispute boards до медиации, — которые позволяют не тормозить стройку и одновременно сохранять баланс интересов сторон.
Руководитель направления практики крупных проектов «Газпромнефть Экспертные решения» Арман Гиноян рассказал, почему классические подходы плохо работают на масштабных стройках и как договариваться без суда. По его словам, если одна из сторон упирается только в свои позиции и не ищет компромиссов, значит, у нее на самом деле нет интереса в проекте.
Спикер выделил особенности крупных проектов: это десятки контрагентов, работа в разных юрисдикциях, бюджеты в десятки миллиардов и длительные сроки — в среднем от пяти до семи лет. По его расчетам, простой строительства завода обходится примерно в 5 млн руб. в день. Поэтому судебные споры фактически парализуют стройку, а задержки оборачиваются убытками. Главные причины конфликтов, отметил он, кроются в разнице позиций: заказчики обычно требуют «быстро и дешево», а подрядчики настаивают на «дорого и долго». Еще одна проблема возникает, когда компания игнорирует интересы партнера и продвигает только свои. «Если у вас нет плана Б и готовности к уступкам, вести переговоры крайне сложно», — подчеркнул эксперт.
В числе рабочих инструментов Гиноян назвал:
- поиск общих точек соприкосновения, например через личные контакты;
- корректную тональность общения, особенно при участии акционеров или топ-менеджеров;
- аргументацию не эмоциями, а примерами из прошлых проектов.
Контрагент — не враг, которого нужно задавить. Победа в локальном споре может обернуться проигрышем для всего проекта. Задача команды — обеспечить движение вперед.
О механизме dispute boards (совет по разрешению споров) рассказал адвокат, партнер «Дякин, Горцунян и партнеры» Владимир Пестриков. По его словам, в строительстве классических способов урегулирования конфликтов часто не хватает: «Договориться всегда лучше, но бывают ситуации, когда без дополнительных инструментов не обойтись. В отличие от простых поставочных контрактов стройка требует особых механизмов», — отметил он.
Одним из таких инструментов стали как раз dispute boards. Их массовое распространение началось после того, как они появились в типовых формах контрактов Международной федерации инженеров-консультантов (FIDIC) в 1999 году. Совет формируют стороны — заказчик и подрядчик. Его функции двойные: предотвращать разногласия на ранней стадии и выносить решения по уже возникшим конфликтам.
Различают несколько видов:
- dispute review board (DRB) выносит рекомендации без обязательной силы;
- dispute adjudication board (DAB) или dispute avoidance/adjudication board (DAAB) принимают обязательные для сторон решения.
FIDIC предусматривает многоступенчатую процедуру: сначала спор рассматривает инженер, затем — совет по спорам. На вынесение решения у него 84 дня. Даже если сторона несогласна, она обязана его исполнить, а затем уже может оспорить в арбитраже. «Это ключевое отличие от медиации: решение совета обязательное (binding) и исполняется сразу, хотя и может быть пересмотрено. Благодаря этому проект не останавливается», — пояснил Пестриков.
По словам эксперта, практика в юрисдикциях различается, но в целом суды и арбитражи поддерживают принцип немедленного исполнения. Такой подход позволяет избежать многомиллионных убытков от остановки стройки даже на один день. Вместе с тем юрист подчеркнул: механическое включение dispute boards в договоры не всегда оправдано.
Если стороны доверяют составу совета и реально исполняют его решения, инструмент работает. Если же решения игнорируются, спор все равно уйдет в арбитраж, а затраты только вырастут.
О выборе экспертов в строительных арбитражах рассказал Садик Мохд, руководитель арбитражной практики Al Aidarous Advocates & Legal Consultants. Он отметил, что эксперт в таких делах играет не меньшую роль, чем юрист или арбитр. По его словам, важно не только профессиональное качество, но и то, как специалист взаимодействует с клиентом и трибуналом. Спикер подчеркнул, что хороший эксперт должен уметь просто объяснять сложные технические вещи. «Если трибунал вас не понимает, он выберет другое доказательство, которое понятнее», — сказал он. При этом независимость эксперта имеет ключевое значение: он должен объективно показывать все стороны вопроса, а не повторять позицию клиента.
Эксперт подрядчика скажет: бутылка наполовину пуста. Эксперт заказчика скажет: бутылка наполовину полна. Независимый эксперт должен сказать: «Хотя я вижу, что она наполовину пуста, я также вижу, что она наполовину полна» — и объяснить почему.
Эксперт также отметил, что важна готовность к перекрестному допросу и новым форматам работы, например hot-tubbing, когда эксперты сторон одновременно отвечают на вопросы арбитров. Юрист в этом процессе, по его словам, становится связующим звеном: он помогает удерживать эксперта в фокусе и превращать его выводы в юридически устойчивую позицию.
Директор по маркетингу «Терра Тех» (госкорпорация «Роскосмос») Елена Натарова показала, как данные космической съемки применяют в строительных спорах и технадзоре. Она сравнила спутниковые снимки с «машиной времени»: по архивам за 50–60 лет можно восстановить хронологию работ и подтвердить факты на нужную дату. По словам эксперта, спутники неспособны распознавать лица или номера автомобилей, но дают объективные данные для вопросов «когда строили», «что сделали», «были ли нарушения или простой». Такой подход уже используют в банковском контроле, нацпроектах, работе РЖД, градостроительном развитии и предпроектных изысканиях. В судебной практике снимки помогали доказать, что здание действительно было построено и затем демонтировано, хотя сторона утверждала обратное. В другом деле технология позволила установить причину наклона небоскреба в Сан-Франциско: после возведения рядом подземной парковки начались подвижки грунта, что подтвердили спутниковые данные.
В завершение сессии перешли к теме дефектов в оборудовании и работах. По словам партнера Kept Александра Тарасенко, такие проблемы возникают на всех этапах — от проектирования до эксплуатации — и становятся причиной остановок, пожаров и многомиллионных убытков. «Это системная и дорогая проблема. Чем раньше начать разбираться, тем проще потом работать», — подчеркнул он.
В качестве примеров спикер привел ситуации, когда проектировщики закладывали в расчеты только среднюю температуру и не учитывали краткосрочные скачки, а из-за них теплообменник выходил из строя и производство приходилось замедлять или останавливать. В другом случае пожар на предприятии произошел из-за дефекта крышки фильтра: вместо сферической установили плоскую, что привело к утечке газа и взрыву. Ошибки нередко связаны и с выбором материалов. Так, клапан из неподходящей стали нормально работал летом, но разрушился зимой, парализовав химическое производство. При монтаже типичны дефекты сварки, вызывающие утечки и разгерметизацию. Даже мелочи вроде плохо затянутых шпилек или поврежденной изоляции на трубах становились причиной аварий.
Дефекты — это системная и дорогая проблема. Чем раньше начать разбираться, тем проще потом работать.
Тарасенко отметил, что такие случаи встречаются не только в России. «Может показаться, что это исключительно наша беда, но и у мировых компаний, таких как Shell и BP, случаются дефекты. И последствия бывают не менее серьезными», — сказал он. Отдельный акцент спикер сделал на взаимодействии экспертов и инженеров при расследовании: инженеров, по его мнению, важно удерживать в фокусе задачи, чтобы они не уходили в технические детали, не влияющие на результат. А задача юристов — собрать факты, структурировать их и представить юридически устойчивую картину.
Материально-правовые аспекты и убытки
Во второй сессии эксперты говорили об экономике проектов. Модератор Арам Григорян, адвокат, партнер АБ Некторов, Савельев и Партнеры заметил, что в условиях высокой ключевой ставки и санкций любые сбои в исполнении договоров быстро превращаются в убытки. Поэтому ключевой вопрос в том, как еще на стадии заключения контракта предусмотреть механизмы защиты: индексацию, контроль авансов, распределение рисков и корректную работу с субподрядами.
Антон Кубасов, директор и руководитель практики по содействию в судебных спорах Kept рассказал о порядке расчета объема фактически отработанного аванса. Он отметил, что в 90% случаев компании не готовятся к возможному спору и работают до последнего, а когда контракт приходится расторгать, нужно быстро подводить черту и считать цифры.
Возврат аванса и компенсация расходов в EPC — это всегда история с десятками участников. Аванс «размазывается» по всей цепочке — от заказчика до подрядчиков и субподрядчиков, и расторжение контракта превращается в сложный расчет того, что реально было отработано.
По словам Кубасова, на практике в расходы включаются не только прямые затраты (материалы, оборудование, изготовление), но и накладные — зарплаты, аренда офисов, поддержка IT-систем, юридическое сопровождение. Проблема в том, что эти расходы нужно правильно распределить между проектами и документально подтвердить. Часто компании ограничиваются упрощенной методикой («50 на 50» или по численности сотрудников), но такой подход в арбитраже выглядит слабым. «Это создает впечатление, что компания не контролировала свои расходы, а теперь просто пытается переложить их на оппонента», — говорит Кубасов.
Он отметил, что для успешного взыскания расходы должны быть документально подтверждены, связаны с конкретным проектом и обоснованно распределены. При этом важно готовить не только финансовую, но и техническую базу, например экспертное заключение, объясняющее, почему те или иные материалы действительно нужны для проекта. «Когда у нас нечего собрать, то и доказательств нет для суда», — подчеркнул Кубасов.
Руководитель практики Orlova\Ermolenko Ангелина Балакина объяснила, как закреплять индексацию в подряде и чего ждать в суде. По ее словам, индексация — это не опция и не жест доброй воли заказчика, а рабочий механизм защиты цены от инфляции и колебаний валюты. Она подчеркнула, что суды толкуют условия буквально, поэтому в договоре нужно использовать императивные формулировки.
Суды начали толковать условия индексации по буквам. Поэтому в договоре необходимо указывать такие слова, как «подлежит», «обязан», «автоматически индексируется». Если их нет, суды считают, что это добровольное условие.
В договоре также стоит заранее прописывать методику (например, сметные индексы Минстроя), источник данных, базовую дату, периодичность, дату применения и обязанность сторон подписывать допсоглашение. Отдельно нужно зафиксировать триггеры: продление сроков по вине заказчика или достижение оговоренного порога изменения индекса. Валютную оговорку при этом лучше отделить от индексации.
В судебных спорах, по словам эксперта, обычно есть два пути: понудить сторону заключить допсоглашение и затем взыскивать сумму либо сразу заявлять требование о взыскании индексации. После 2022 года заказчики стали ссылаться на ст. 451 ГК о существенном изменении обстоятельств, пытаясь исключить условие об индексации. Но, как отметила Балакина, этого недостаточно: санкции и кризис сами по себе не отменяют заранее согласованное условие. Чтобы исключить индексацию, сторона должна доказать исключительность ситуации, а подрядчику важно подтвердить корректность договорной конструкции и расчетов.
Директор по контрактному управлению, проекта «Удоканская медь» Елена Кропоткина рассказала о практике исполнения подрядных договоров и управлении рисками на стройке. Она подчеркнула, что система работает только тогда, когда встроена в ежедневные процессы. Если оставить контроль на усмотрение площадки, события и переписка будут фиксироваться плохо. Поэтому в компании создали контрактную функцию внутри юрслужбы и внедрили систему, которая раскладывает договор на обязательства заказчика и подрядчика. За каждым пунктом закреплен ответственный, исполнение подтверждается доказательствами, а раз в месяц формируется отчет о выполненных и просроченных обязательствах. Это позволяет заранее выявлять риски, понимать, где есть уважительная причина, а где нарушение, и вовремя запускать претензионную работу.
Отдельный блок — переписка. Юристы контролируют исходящие письма подрядчикам, чтобы не создавать рисков продления сроков или признания обстоятельств. На согласование письма по SLA отводят два рабочих дня, срочные вопросы рассматривают быстрее. На вопрос из зала о том, не замедляет ли это стройку, Кропоткина ответила, что без юридического фильтра риски выше: строители не всегда видят юридически значимые события, а контрактный менеджер их фиксирует.
Ключом к спорам о сроках она назвала фиксацию встречных обязательств заказчика. Если в договоре и в системе видно, что задержка вызвана действиями заказчика, подрядчик получает основание требовать продления. В комплексном контроле важны и технические инструменты: календарь банковских гарантий, обязательная маршрутизация документов через систему, регулярные совещания с производственными подразделениями и присутствие контрактных менеджеров на площадке, а не только в офисе.
Кропоткина посоветовала «приземлять» контроль через регламенты, закрепленных ответственных и понятные процедуры согласования; отделять факты от оценок в переписке и запускать претензионную работу вовремя. По ее словам, это позволяет раньше видеть риски и быстрее принимать решения.
Старший юрист практики разрешения споров и санкций ELWI Кирилл Шмотов разобрал три темы: банковские гарантии, возврат аванса и убытки по EPC-контрактам в условиях санкций. Он напомнил, что классическая логика независимой гарантии — pay first, argue later («сначала заплати, потом спорь») — в 2022 году перестала работать: подрядчики останавливали работы, а банки-гаранты начали ссылаться на регламент ЕС № 833/2014 и фактически вмешиваться в подлежащие отношения, хотя правила ICC и нормы ГК это запрещают.
По его словам, дальше перед сторонами встает вопрос выбора форума: арбитраж по договору подряда, арбитраж по самой гарантии или российский суд по ст. 248.1 АПК. Каждый путь имеет свои риски. В арбитраже возможны санкционные ограничения и трудности с привлечением консультантов; в России выше шанс на решение, но сложнее признать его за рубежом и возрастает риск «войны» антиисковых и антиантиисковых запретов.
Даже если идете в российский суд, не бросайте арбитраж — участвуйте и просите обеспечительные меры в обоих форумах. При этом обращаться к ст. 248.1 АПК имеет смысл, только если у оппонента есть активы в России или он планирует вернуться, иначе решение останется без реального исполнения.
В части возврата авансов и убытков Шмотов выделил четыре подхода, которые формируются у форумов к ст. 11 регламента 833 ЕС:
- возврат аванса вне сферы действия статьи (восстановление статус-кво);
- требование можно присудить, но исполнение в ЕС блокируется на время действия санкций;
- трибунал фиксирует нарушение, но не присуждает выплату;
- частичное затрагивание санкциями — анализ по элементам обязательства с учетом возможности лицензии.
На практике это означает, что необходимо заявлять требования и к гарантам, и к заказчику и сохранять возможность обратиться в иностранный арбитраж: российские меры взыскания не всегда перекрывают всё. Отдельно он отметил тренд на привлечение к ответственности российских «дочек» иностранных групп.
В завершение юрист поделился практическими правилами. По гарантиям и авансам — действовать «широким фронтом»: подавать параллельные иски, ходатайствовать об обеспечительных мерах, фиксировать все препятствия и обращения за лицензиями. По убыткам — заранее готовить базу: методику расчета, привязку расходов к проекту, доказательства необходимости и соразмерности, техническое заключение. «Даже если вам отказали все и сразу — стреляйте из всех орудий, пока не получите реальное взыскание», — резюмировал он.
Советник Иванян и партнеры Никита Калиниченко предложил сместить фокус и вместо того, чтобы потом «лечить» убытки, заниматься их профилактикой. По его словам, в начале проекта нужно выбрать и закрепить в контракте проверенный российский проектный институт, проверить цепочку поставок не только у прямого поставщика, но и у его субпоставщиков второго и третьего уровня, а также синхронизировать договор на технологию и договор на оборудование, чтобы проблемы не терялись между документами.
Сегодня выигрывает не «идеальная форма договора», а своя система контроля под конкретный проект: аудит, реальные гарантии, независимый инженер и право на дескопинг.
Во время исполнения Калиниченко советовал сдвигать крупные платежи на финал проекта, чтобы у подрядчика оставалась мотивация довести пусконаладку и испытания; не распылять штрафы на сотни мелких этапов, а держать понятный и управляемый набор; усиливать банковское сопровождение; брать корпоративные гарантии от компаний с реальными активами и проверять их с помощью местных консультантов. Важную роль играет и независимый инженер, который может объективно зафиксировать, из-за кого возникли задержки.
Отдельно он рекомендовал заранее прописать в договоре право на дескопинг — изъятие проблемного блока и передачу его другому подрядчику — и автоматическую уступку ключевых субподрядов заказчику. Эти механизмы, по его словам, должны быть закреплены не только в EPC-контракте, но и в самих субподрядах.
Что ИИ предлагает для строительной отрасли
В начале сессии модератор Анна Грищенкова, независимый арбитр, член Арбитражной комиссии ICC Russia попросила поднять руки тех, кто уже использует ИИ в работе, кто скорее доволен результатом и кто недоволен. Большинство признались, что тестируют возможности ИИ, но удовлетворенных результатом оказалось заметно меньше.
Эксперт призналась, что много лет панели про искусственный интеллект казались ей вторичными из-за одних и тех же вопросов: «заменит ли юристов» и «можно ли доверять». Перелом случился в прошлом году, когда на конференции один из судей показал, как использует ИИ — загружает материалы сторон, строит таймлайн спора, делает резюме и формулирует сложные вопросы. «Меня это поразило, но потом выяснилось, что так делают многие, просто не все об этом говорят», — отметила Грищенкова. Она добавила, что в арбитраже уже работают специальные группы по применению ИИ и проводятся исследования о том, как часто его используют сейчас и как планируют применять в ближайшие годы.
Спорить о том, заменит ли ИИ людей, бессмысленно — мы точно будем его использовать. Важно учиться делать это безопасно и эффективно: понимать ограничения моделей, избегать «галлюцинаций» и вымышленных цитат в документах, выстраивать проверочные контуры.
Директор по цифровизации «Евраз» Рустам Саматов рассказал, как в компании выстроена система информационного моделирования (ТИМ). По его словам, это уже не эксперимент, а повседневный инструмент управления стройкой. Система объединяет проектную документацию, календарь работ, данные о подрядчиках и поставках. Она позволяет видеть актуальную картину в режиме реального времени: где соблюдаются сроки, где возникают задержки, какие узкие места могут привести к остановке. Такой подход делает процесс более прозрачным для всех участников — от инженеров до топ-менеджмента.
Саматов отметил, что цифровая среда дает эффект только тогда, когда в ней работают все стороны: проектировщики, строители, поставщики. Тогда можно заранее выявлять проблемы и корректировать график, а не фиксировать сбои постфактум.
ТИМ — это не просто красивая 3D-модель. Это рабочая среда, в которой живет весь проект. И если в ней нет подрядчика или заказчика, система не работает.
Дарья Фокина, главный директор Студии искусственного интеллекта FOKINA.AI поделилась кейсами внедрения ИИ и трендами на рынке. Она отметила, что для многих компаний искусственный интеллект перестал быть «будущим» и стал инструментом. Ее команда работает над разработкой решений для бизнеса и проводит обучение сотрудников работе с нейросетями. В проектах студии используют ИИ для обработки больших массивов документов, автоматизации рутинных операций и поддержки управленческих решений. Это не заменяет специалистов, но позволяет разгрузить их от повторяющихся задач.
Фокина подчеркнула, что наибольший эффект ИИ дает там, где есть качественные данные и четкие процессы. «Модель можно натренировать, но если данные неструктурированные или плохого качества — никакая нейросеть не спасет», — пояснила она. Она также отметила, что компании начинают задумываться о создании собственных корпоративных решений на базе ИИ. Это позволяет снизить риски утечки данных и адаптировать инструменты под конкретные задачи.
Александр Сарапин, исполнительный директор ПравоТех в своем выступлении сосредоточился на барьерах применения ИИ и вопросах безопасности. По его словам, главная проблема не в возможностях технологий, а в доверии к результатам. Конфиденциальность данных, проверка достоверности и надежность выводов становятся ключевыми факторами.
ИИ может сгенерировать очень убедительный текст, но он будет ссылаться на несуществующие дела и придумывать цитаты. Если их не проверить, это попадет в юридический документ.
Сарапин подчеркнул, что работа с ИИ требует регламентов: нужно определить, какие задачи можно передавать модели, кто проверяет результат и как фиксировать ошибки. Он добавил, что внедрение невозможно без совместной работы юристов и технических специалистов: юристы должны понимать специфику правоприменения, а инженеры — ограничения моделей.
Круглые столы
В завершение форума участники разошлись по залу на круглые столы. Эксперты выбирали, за каким столом присоединиться к обсуждению, а когда звенел гонг — переходили к следующему. Так каждый смог поучаствовать в нескольких дискуссиях и обменяться опытом с коллегами. Партнером этой сессии выступил Orion
За одним из столов вместе с советником ELWI Викторией Волгиной говорили о преимуществах арбитража для разрешения строительных споров. Обсуждали, влияет ли национальное законодательство на передачу всех аспектов дела в арбитраж и есть ли у государственных судов конкуренция с арбитражем по скорости и «экономике» процесса.
Чуть дальше партнер «Дякин, Горцунян и партнёры» Вадим Вунукайнен вел разговор о множественности сторон в строительных спорах. Участники делились опытом и рассказывали, как выстраивать процесс с десятками участников, не потеряв баланс между правами сторон и эффективностью, и как синхронизировать арбитражные оговорки в связанных контрактах.
Старший юрист Orion Андрей Копытин модерировал стол об инновациях в арбитраже. Здесь говорили о том, как технологии помогают управлять тысячами страниц технической документации, какую роль может играть искусственный интеллект в экспертизе и можно ли оспаривать выводы алгоритмов в арбитраже или суде.
Отдельная дискуссия развернулась вокруг темы «Строительство и санкции». Ее вела Евгения Смолина, директор дирекции правового и контрактного сопровождения инвестпроектов «Евраз». Участники обсуждали рост стоимости стройматериалов, сложности с импортом оборудования и юридические риски при работе с иностранными подрядчиками.
Другой круглый стол был посвящен финансированию строительных проектов. Его вела управляющий директор департамента регионального корпоративного бизнеса ВТБ Юлия Демонтович. Вместе с ней в обсуждении участвовали Наталья Григорьева из МКБ, Ирина Бабушкина из Сбербанка и представитель ДОМ.РФ. Разговор шел о высоких процентных ставках и сокращении лимитов на проекты, о кризисе доверия инвесторов и о том, как переход на эскроу-счета по ФЗ № 214 меняет денежные потоки застройщиков.
Не осталась без внимания и зеленая повестка. Старший юрист «Меллинг, Войтишкин и партнёры» Роман Ишмухаметов собрал за столом экспертов по ESG и экологической сертификации. Арсений Автухов из «Совкомбанка» рассказывал о климатических рисках и зеленых облигациях, Светлана Клеева из Tüv Austria — о стандартах и сертификации, а Константин Старобинский из «СИБУР» представил опыт компании по созданию материалов с низким углеродным следом. Темы варьировались от оценки углеродного следа строительных объектов до внедрения рециклинговых и инновационных материалов. Получился живой обмен идеями, который показал, что у ESG-повестки в строительстве есть практическое будущее.
Вечер завершился коктейльной сессией с говорящим названием «Коктейль под ключ» от фирмы Masin. Участникам предложили заложить «фундамент» собственного авторского напитка и сдать в эксплуатацию готовый шедевр. Бармены выступали в роли модераторов, а гости форума — в роли миксологов.
