На одной из сессии Дубайской арбитражной недели юристы обсудили европейские санкции и их влияние на международный арбитраж. Текущая обстановка и регулирование говорит о том, что арбитраж перестал быть самостоятельным и его больше нельзя называть абсолютно нейтральной площадкой для разрешения споров. При этом введенные меры ЕС могут навредить и самим европейским странам, так как иностранные инвесторы из других стран уже оценивают, насколько безопасны действующие соглашения.
Во время Дубайской арбитражной недели Lansky, Ganzger, Goeth & Partner организовали дискуссию о последнем санкционном регулировании ЕС и его последствиях для системы международного арбитража. Один из спикеров (по его просьбе мы соблюдаем Chatham House Rule — принцип анонимности обсуждений. — Прим. ред.) отметил, что арбитраж стал одной из самых обсуждаемых тем в праве Европейского союза, причем как в деятельности Еврокомиссии, так и в практике Суда ЕС.
«Сегодня ЕС определяет, как арбитраж взаимодействует с национальными и международными правовыми системами», — сказал эксперт. По его мнению, современную складывающуюся систему можно назвать Бермудским треугольником, углы которого — это право ЕС, санкции и арбитраж. «И теряется в этом треугольнике именно арбитраж», — заявил спикер. Он считает, что сегодня идет битва между арбитражным сообществом и Еврокомиссией за признание и исполнение решений и внутри, и за пределами ЕС. А недавние дела и последние изменения показывают, что арбитраж в Европе больше не автономный механизм. «За последние несколько лет арбитраж оказался втянут в острые геополитические аспекты нашего времени, и то, что раньше воспринималось как нейтральная форма разрешения коммерческих и инвестиционных споров, сейчас теряет этот беспристрастный характер», — указал юрист.
После этого старший юрист Lansky, Ganzger + Partner Елена Бурова рассказала о возможных последствиях 18-го пакета санкций ЕС. Новое регулирование установило, что признание и исполнение решений инвестиционного арбитража, требования по которым противоречат нормам санкционных регламентов ЕС № 269 и 833, теперь считается нарушением публичного порядка. Кроме этого, прямо запретили признавать и приводить в исполнение арбитражные решения против государств — членов ЕС, даже если арбитраж был начат до принятия санкций. Дополнительно страны Евросоюза получили право взыскивать убытки и расходы с физических и юридических лиц, которые инициировали инвестарбитраж, участвовали в нем или пытались исполнить решение, вынесенное по итогам такого процесса. Это же правило относится к владельцам таких компаний и контролирующим фирмам.
Меры, введенные 18-м пакетом санкций, стали новым «крестовым походом» ЕС против арбитража. И появление этих мер говорит о том, что Евросоюз осознает, что введенные ими санкции могут противоречить международному праву.
Введенные меры могут повлиять и на европейских инвесторов, которые уже участвуют в инвестарбитражах против России или планируют их инициировать. Так как двусторонние инвестиционные соглашения по умолчанию включают две стороны, то РФ также может отказаться их исполнять, объяснила Бурова. Кроме этого, ст. 60 Венской Конвенции о международных договорах разрешает прекратить или приостановить действие договора, если другой участник существенно нарушает его условия.
Другие нормы санкционных регламентов ЕС ставят под вопрос привлечение арбитров к разбирательствам с участием российских сторон. Об этом и других последствиях санкций для российских сторон рассказала директор Российского арбитражного центра Валерия Сенаторова. По ее словам, многие арбитры отказываются от участия в арбитражных разбирательствах с российской стороной не потому, что они не могут, а скорее из-за того, что не хотят. Поэтому на арбитражных центрах лежит задача найти максимально подходящего кандидата, который вынесет справедливое решение. Еще Сенаторова отметила, что сейчас все больше сторон выбирает российские арбитражные институты. Но Российский арбитражный центр, как правило, рекомендует сторонам выбирать регулирование нейтральной юрисдикции, а не российское или европейское право.
Мы советуем выбирать, например, DIFC как место арбитража, потому что там суды используют проарбитражный подход. В то же время, если в России примут закон, который разрешает госсудам выдавать обеспечительные меры в поддержку арбитража, российское регулирование тоже может стать привлекательным для сторон.
Еще стороны стали чаще включать в арбитражные соглашения каскадные или альтернативные оговорки, чтобы сохранить возможность арбитража даже при введении санкций. Но они не всегда составляются верно, что приводит к их неисполнимости, обратила внимание Сенаторова. По этой причине РАЦ опубликовал руководство по составлению таких оговорок.
Дискуссию завершила глобальный партнер, руководитель отдела по работе с Россией и странами СНГ Lansky, Ganzger, Goeth & Partner Анна Цайтлингер, указав, что введенные ограничения будут иметь последствия не только для международного арбитража, но и для торговли между странами в целом. Кроме этого, определенное влияние испытают и третьи страны, например ОАЭ. Дело в том, что ЕС активно продвигает международные проекты с ОАЭ и со многими странами MENA и у них есть двусторонние инвестиционные соглашения.
Иностранные инвесторы наблюдают за тем, что происходит в Евросоюзе, и задаются вопросом о том, насколько безопасен, надежен и предсказуем тот договорный корсет, который существует сегодня для третьих стран.
К тому же очень часто просто нельзя разделить партнерства и вывести санкционный аспект за какие-либо пределы, обратила внимание Цайтлингер. И хотя после 2022 года еще не было решения Европейского суда о санкционном регулировании, эксперт ожидает его в ближайшее время, в 2026–2027 годах. Но его перспективы туманны: оно может как восстановить конституционный баланс между правами человека и санкциями, так и закрепить всю негативную практику.
