Нужно ли приговоренному к смертной казни рациональным образом понимать свое предстоящее наказание, чтобы оно соответствовало конституции США? Достаточно просто быть уведомленным о факте предстоящей смерти, считают суды Флориды, вопреки Верховному суду, которого подвели слишком расплывчатые формулировки.
В американском штате Флорида 5 августа казнили Джона Эррола Фергюсона. 68-летний чернокожий старик провел в ожидании исполнения приговора последние 30 лет. В конце 1970-х он, нарядившись электриком, постучался в частный дом, но свет чинить не стал, а вместо этого, угрожая оружием, связал хозяев и их гостей. Позже к нему присоединилась пара знакомых и втроем они начали искать деньги, драгоценности и наркотики (преступники полагали, что хозяева дома — активные потребители марихуаны). В какой-то момент с одного из грабителей свалилась маска, и тогда подельники решили избавиться от всех свидетелей — стреляли в голову через приложенную подушку. Двое из восьми чудом выжили. Фергюсон смог в тот раз уйти от полиции, но уже через полгода его арестовали за новое убийство при ограблении — жертвами стали двое 17-летних школьников, у которых было первое свидание.
Еще за 12 лет до описанных событий у него была диагностирована параноидальная шизофрения. Фергюсон считал себя "князем господа", верил, что может контролировать солнце, а после смерти собирался воскреснуть. Периодически страдал галлюцинациями: видел тех, кого он называл "теневыми людьми". Болезнь подтверждалась государственными экспертами почти каждый год, диагноз можно найти во многих судебных решениях по делу Фергюсона, в том числе в финальном, утверждающем смертный приговор, которое было издано в мае этого года.
В день казни осужденному предложили его последний обед: котлету с картофельным салатом, хлеб, немного овощей и холодный чай. В районе 6 часов вечера по местному времени Фергюсона привели в помещение для исполнения приговора, которое состояло из двух частей. Зрителей — всего 25 человек, в основном родственники жертв — рассадили на стулья перед окном, через которое можно видеть только в одном направлении. За ним стоял Фергюсон, которому предложили произнести последнее слово. Аудитория не смогла расслышать сказанное, однако позже на пресс-конференции сотрудники тюрьмы поведают, что смертник напомнил о своем статусе "князя господнего" и вновь пообещал воскреснуть. Затем Фергюсона пристегнули к каталке и поочередно ввели пентобарбитал, панкуроний и хлорид калия. Через несколько минут он умер.
На следующее утро, пожалуй главная американская газета The New York Times, в редакционной статье назвала казнь Фергюсона противоречащей конституции. К этому мнению присоединились сотни колумнистов, блогеров, общественных деятелей, ученых и даже священников, не говоря уже о рядовых американцах, которые протестовали у ворот тюрьмы уже несколько дней подряд. В свою очередь Верховный суд США, который занимается, в том числе, вопросами о соответствии различных актов основному закону, отказался рассматривать петицию адвокатов Фергюсона буквально за два часа до исполнения приговора.
Сторонники замены казни на пожизненное заключение считают, что психически нездоровых людей нельзя лишать жизни вне зависимости от того, насколько тяжкие преступления они совершили. Конституция США прямого запрета не содержит, однако восьмая поправка говорит о недопустимости "жестокого и необычного наказания". В 1986 году Верховный суд постановил (дело "Форд против Вейнрайта"), что смерть для человека невменяемого будет именно такой карой. Тогда судьи решили, что в нынешнем состоянии американского общества, которое сильно изменилось и "повзрослело" с момента принятия конституции, экзекуция сумасшедшего преступника: а) будет актом варварской жестокости; б) не может служить социальным уроком, потому что осужденный не может понять суть наказания.
Запрет формально был введен, однако понятие "невменяемый" (англ. insane), которым оперировали судьи, на деле позволяло окружным судам крайне вольно интерпретировать каждый случай. Двухступенчатый юридический тест был предложен Верховным судом только в 2007 году. Тогда в деле "Панетти против Куортермана" были сформулированы следующие критерии: осужденного можно казнить, только если он рационально понимает концепцию ожидающего его наказания (то есть, так, как большинство американцев) и если он видит прямую связь между совершенными деяниями и вынесенным приговором. Эти вопросы должны решаться на отдельном судебном заседании в присутствии заключенного, где обе стороны имеют право вызывать и допрашивать свидетелей, преимущественно, психиатров.
Государственные эксперты признали мировоззрение Джона Фергюсона в целом соответствующим общехристианским догматам. Вера в воскрешение, по их мнению, не противоречила понимаю природы смерти. Сложнее было с логической связью преступление-наказание. Фергюсон был убежден (и, как установили врачи, он не притворялся), что его казнь и вообще уголовное преследование — это месть коммунистов "князю господа". Заключенный на протяжении всех 30 лет не уставал называть весь тюремный персонал агентами"красных", но верил, что те не смогут ему помешать выполнить свое предназначение.
Психиатры и на второй ступени теста определили Фергюсона дееспособным для принятия высшей меры наказания, однако Верховный суд Флориды полностью обошел это, по меньшей мере сомнительное, заключение. В своем решении от октября 2012 года суд пишет, что проверка по "делу Панетти" не является обязательной для применения во всех юрисдикциях США, а касается только конкретного случая, в остальном же носит рекомендательный характер. Штат при этом еще в 1980-е модифицировал свое законодательство после постановления по "делу Форда", однако использовал не общую формулировку о недопустимости казни невменяемых преступников, а трактовку из частично совпадающего мнения судьи Льюиса Пауелла. Тот писал, что для исполнения смертного приговора необходимо лишь, чтобы осужденный "знал о факте ожидающего его наказания".
Если судить по описанию событий последнего дня Фергюсона и доступным фрагментам его риторики, он, наиболее вероятно, осознавал, что с ним собираются сделать, но при этом мог искренне не видеть причинно-следственную связь между совершенными 30 лет назад убийствами и своей судьбой. Тогда наказание для него могло действительно оказаться "жестоким и необычным", но не по установленному на сегодняшний день смыслу конституции, а в контексте другого дела со схожими обстоятельствами.
Прочность позиции Верховного суда Флориды, держащейся на сложносочиненной правовой конструкции, все реже понимаемой в обществе, скоро вновь подвергнется проверке: в июле была отложена казнь Маршалла Ли Гора, еще одного убийцы с психическим расстройством, которому предстоит пройти последний экзамен на знание (или понимание) природы высшей меры наказания.
