За 2015 год число уголовных дел против российских предпринимателей выросло сразу на 20% и составило 234 620. Эксперты отмечают, что давление на бизнес в этом году тоже только растет. Уголовное преследование становится эффективным инструментом в корпоративных войнах и увеличивает значимость правоохранительных органов на фоне нестабильной экономической ситуации в стране. О том, как же бизнесу в таких тяжелых условиях защитить себя, юристы поговорили на конференции "Право.ru".
Дилемма предпринимателя: бежать за границу или ждать суда
Российские предприниматели нередко ищут спасение от уголовного преследования за границей, что подтверждает один из последних примеров – бывший гендиректор "Вымпелкома" Михаил Слободин сбежал от россйиских правоохранителей во Францию.
Михаил Колесов, прокурор первого зонального отдела Управления по надзору за следствием в МВД России из Генеральной прокуратуры РФ, говоря о рисках такого поведения, подчеркнул, что для предпринимателя недальновидно бежать и скрываться от уголовного преследования.
Тогда модератор дискуссии – партнер АБ "Коблев и Партнеры" Сергей Гришанов попытался выяснить у представителя прокуратуры, как снизить риск осуждения на реальный срок, если факт нарушения все же очевиден.
– Совет один – не нарушать уголовное законодательство, ответил Колесов: "Как практикующий прокурорский работник могу лишь процитировать известную поговорку: "Закон суров, но он закон".
Управляющий партнер АБ "Коблев и Партнеры" Руслан Коблев упрекнул представителя прокуратуры, что надзорный орган ведет себя не слишком активно при выявлении нарушений следователей. Колесов не согласился с таким выводом и настаивал на обратном.
Представители адвокатского сообщества в своих выступлениях были более пессимистичны. В России шансов на справедливое судебное разбирательство практически нет, с грустью констатировал Коблев. По его мнению, заключение предпринимателя под стражу является своего рода взятием в заложники: "Давление на бизнес у нас сейчас достигло предела". Исходя из такого вывода, спикер дает совет уезжать за границу, если есть такая возможность. Вместе с тем вынужденная эмиграция не всегда гарантирует свободу. За 10 лет практика по экстрадиционным процессам поменялась, и беглецов стали выдавать практически все страны мира. Однако Великобритания на общем фоне все же продолжает выглядеть надежным убежищем. Коблев объясняет это в том числе и тем, что прецедентная система права не сковывает местных судей процессуальными рамками: "Британский судья, когда к нему доставляют задержанного иностранца, выясняет законность его нахождения в стране и возможность внесения залога. Как правило, в ходе рассмотрения запроса об экстрадиции применяется эта мера или домашний арест". Но самым главным преимуществом британского суда является то, что последний вникает в суть предъявленного обвинения и его доказанность, отмечает спикер.
В течение последних 10 лет британские судьи отвергали просьбы об экстрадиции в Россию, мотивируя это плохими условиями в российской тюрьме. Переломной точкой стало решение судьи Говарда Риддла, который рассматривал просьбу о выдаче в Россию гражданина Украины Игоря Кононко в 2015 году. Украинца обвиняли в мошенничестве и подлоге по делу казахстанского банка БТА. Британский судья отказал в выдаче Кононко, но принял обязательства России относительно условий содержания в местах лишения свободы, Риддл в своем решении указал, что условия в российских тюрьмах остаются "всерьез проблематичными", но "были предприняты усилия для их улучшения". Такой вывод он сделал на основе допроса английского эксперта – профессора Моргана, который посещал российские СИЗО. Так что теперь адвокатам надо будет искать дополнительные доводы, чтобы не допустить экстрадиции своих доверителей в Россию. Тем не менее, за последние 100 лет из Великобритании выдали всего лишь одного человека, который обвинялся в убийстве, подчеркнул Коблев.
Проблемы правоприменения
Геннадий Есаков, д. ю. н., профессор, завкафедрой уголовного права и криминалистики НИУ ВШЭ, рассказал собравшимся об особенностях "снятия корпоративной вуали" в уголовных процессах. Суды в таких случаях идут от обратного: через потерпевшее физическое лицо определяют цепочку юрлиц, фактическим владельцем которых и является пострадавший. Судьи отталкиваются от нескольких оснований при "проколе вуали": ведут ли юрлица самостоятельную деятельность, получает ли потерпевший итоговую выгоду от деятельности компаний и руководит ли ими фактически. Одним из образцовых решений по обсуждаемой теме, Есаков выделил акт по арбитражному делу Пугачева: "Очень красиво расписано, почему именно этот человек является владельцем банка".
Позицию законодателя по обсуждаемым вопросам представлял депутат Госдумы, член Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Рафаэль Марданшин. По его словам, главной проблемой сейчас является ошибочное правоприменение: "Мы разрабатываем вроде понятные законы, но на практике за нас уже что-то додумывают и трактуют совсем иначе".
Спикер поделился позитивными примерами своей работы с коллегами: например, удалось разделить бытовое и предпринимательское мошенничество. Депутат напомнил и про недавнее принятие президентского закона, который направлен на усиление уголовной ответственности для должностных лиц правоохранительных органов за незаконное преследование предпринимателей: "Мы предлагали эту идею еще в 2012 году". Гришанов тут же высказал более радикальный вариант: "Если выясняется, что следователь сознательно возбудил дело на невиновного, то автоматом за ним ответственность должны нести судьи и прокуроры, которые не пресекли эту ситуацию в дальнейшем".
Марданшин озвучил примеры и некоторых других законодательных инициатив, принятия которых они смогли добиться через проект "Комфортная правовая среда": разрешение на допуск нотариусов к предпринимателям, которые содержатся в СИЗО или под домашним арестом, право адвоката на проход в СИЗО к своему доверителю без получения дополнительного разрешения от следователя.
Неутешительная статистика
Денис Саушкин, партнер АБ "Забейда, Касаткин, Саушкин и партнеры", рассказал о причинах роста уголовных дел по "налоговым статьям" за последние два года. Среди них: использование такого инструмента в корпоративных войнах, изменившийся порядок возбуждения таких дел (не только на основании материалов налоговой проверки). В связи с этим эксперт призвал владельца компаний быть аккуратнее с заключениями независимых консультантов-аудиторов: "Если следователи узнают, что вас предупреждали о конкретных рисках в деятельности компании, то выявленные нарушения будут квалифицированы как умысел". Юрист прогнозирует, что количество таких дел в ближайшем будущем только возрастет, поэтому он советует предпринимателям внимательнее относиться ко всей документации по отношениям с контрагентами и хранить ее как можно дольше.
Похожую неутешительную статистику озвучил Владимир Китсинг, адвокат МКА "Князев и партнеры", по делам о мошенничестве. Если такое обвинение дошло до суда, то оправдательный приговор будет лишь в 0,5% случаев. Юрист выделил несколько основных рисков, их которых чаще всего "произрастают" подобные дела. Во-первых, это может быть результатом внутрикорпоративных конфликтов, когда компаньоны не могут договориться: "У кого-то из них находится одноклассник, который стал следователем, или проверенный знакомый друга в правоохранительных органах, который возбуждает дело в интересах обратившегося". Китсинг предупредил, что в 9 из 10 случаев такое "решение вопроса" обычно выходит из-под контроля, и результат его может оказаться самым непредсказуемым для любой из сторон конфликта. Уголовное дело может служить и результатом недобросовестной конкуренции, когда хотят отобрать бизнес и собственнику делают предложение, "от которого нельзя отказаться". Пока менее частые для России случаи, когда сами сотрудники фирмы докладывают о нарушениях в правоохранительные органы.
Максим Тафинцев, старший партнер Maalouf Ashford & Talbot, адвокат, привел совершенно иную статистику по этому рисковому пункту из Финляндии: "В этой стране в 99,9% случаев работники компании обратятся в правоохранительные органы, если узнают о правонарушении на предприятии". Но аналогичные тенденции из Европы постепенно приходят и в Россию. Надо быть готовым, что завтра любой из ваших сотрудников сообщит о проблемах в компании правоохранительным органам, предупреждает Тафинцев: "Часто так бывает, вроде работаешь с людьми по 10 лет вместе, а потом выясняешь, сколько всего о тебе они наговорили следователю".
Какие же методы защиты эффективны, если уголовное преследование уже дошло до суда? Руслан Долотов, доцент кафедры уголовного права и криминалистики НИУ ВШЭ, адвокат, партнер АБ "Феоктистов и партнеры", заявил, что порой заключение ученых-юристов может служить эффективным инструментом защиты интересов доверителя. Например, подобный метод сыграл положительную роль в "деле Каменщика" (см. "Бастрыкину предписали безотлагательно прекратить "дело Каменщика"). По словам эксперта, идеальный вариант, когда обсуждаемый документ признается судом как заключение специалиста: "Но это бывает крайне редко". Иногда судьи могут рассмотреть заключение как особый процессуальный документ и допросить его автора в качестве свидетеля, но в большинстве случаев они его вовсе не принимают. Спикер пояснил, что подобное заключение имеет смысл писать для кассации и апелляции, в первой инстанции на такой документ вряд ли станут опираться. В таком вопросе немаловажно правильно выбрать эксперта, идеальной фигурой станет правовед, который входит в научно-консультативный совет при ВС или СК или читает курсы повышения квалификации для судейского корпуса.
Пожелания экспертов: "Запретить арест обвиняемых по всем экономическим статьям"
Дмитрий Горбунов, руководитель группы в практике "разрешения споров" Goltsblat BLP, приводил факты из своей деятельности, которые противоречат словам "о либерализации уголовного законодательства в России". Спикер сетовал на то, что правоохранители все что можно подводят под ст. 159 УК ("Мошенничество"). В удобных для себя ситуациях следователи переквалифицируют обвинение на более тяжкое, отметил Горбунов. Еще одна неприятная тенденция: бенефициары и юристы все чаще становятся субъектами уголовной ответственности. Вместе с тем очень малая эффективность обжалования действий правоохранительных органов: "Суд признает только самые очевидные нарушения". Учитывая такую не самую радужную ситуацию, спикер кратко озвучил оптимальную модель защиты для топ-менеджеров и владельцев бизнеса.
Гришанов поддержал настрой коллеги и возмущался низкой эффективностью недавнего Пленума ВС (см. "Пленум Верховного суда принял постановление по "экономическим" преступлениям"): "Третий раз говорят о недопустимости заключения под стражу предпринимателей, но норма все равно не работает". По его словам, реальное положение дел можно описать следующей фразой: "Написано одно, расшифровано по-другому, применяется в третьем виде".
Сергей Таут, руководитель аппарата общественного омбудсмена по вопросам, связанным с незаконным уголовным преследованием предпринимателей, советник уполномоченного при президенте РФ по защите прав предпринимателей, рассказал об инициативах центра "Бизнес против коррупции", который был создан при участии бизнес-ассоциации "Деловая Россия" по распоряжению Правительства 5 лет назад. Центр является общественно-государственной организацией, которая рассматривает обращения от предпринимателей по фактам рейдерства и коррупции. По словам Таута, чаще всего бизнесмены жалуются на неверную квалификацию инкриминируемых им деяний, ошибочный расчет ущерба и проблемы с судебными экспертизами. Спикер представил и основные предложения, которые сейчас на повестке в их организации. В их числе: перевод большинства экономических статей в категорию уголовного проступка, которая исключает лишение свободы, введение суда присяжных для "экономических составов", снятие неформального запрета на назначение адвокатов федеральными судьями, усиление полномочий прокуратуры и поддержка инициативы Вячеслава Лебедева о территориальном разделении апелляций и кассаций и запрет на арест обвиняемых по всем экономическим статьям. Может, какие-то из наших предложений выглядят слишком радикально, но даже принятие их в усеченном виде, улучшит ситуацию к лучшему, резюмировал Таут.
