На очередном заседании Пресненского суда Москвы по делу бизнесмена Алексея Козлова, обвиняемого в хищении акций ОАО "Искож", выступил новый свидетель обвинения: оценщик, снабдивший следствие заключением о стоимости спорного 33-процентного пакета акций завода. При этом в деле нет официального запроса на проведение экспертизы, сама работа была проведена без посещения объекта, а ее исполнителю так и не заплатили. Кроме того, стороны процесса обменялись упреками в некорректном поведении, а судья Васюченко призвала их вести себя в духе евангельской заповеди: "как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними".
В деле Алексея Козлова немалую роль играет вопрос о том, причинил ли подсудимый ущерб кому-либо, и если причинил, то в каком размере. Первоначально следствие заявило об ущербе от действий Козлова в размере 254 млн руб.: в такую сумму оценил стоимость 33,4% акций ОАО "Искож" независимый оценщик. Правда, эта экспертиза вызвала такое количество нареканий, что она была исключена из материалов дела уже в первом процессе над Козловым, который в 2009 году вел судья Олег Гайдар. Однако Верховный Суд решил отправить дело на новое судебное рассмотрение — в результате сомнительная экспертиза снова попала в поле зрения Пресненского суда. Заметим, что ВС также отметил нарушение прав обвиняемого в ходе следствия — его не поставили в известность о назначении экспертизы и не позволили сформулировать свои вопросы к оценщику.
Проводивший ее оценщик Владимир Серебряков был вызван в суд в качестве свидетеля обвинения. Он уже приготовился давать показания и встал у трибуны, однако защитник Козлова, его супруга Ольга Романова, попросила суд сначала разрешить несколько ходатайств защиты. Свидетелю пришлось на время удалиться.
"В чем конкретно уличают прокурора Дядюру?"
Романова заявила, что направила прокурору Москвы жалобу на действия государственного обвинителя Дмитрия Дядюры. "Он не только до сих пор не разъяснил Козлову суть предъявленных обвинений, – пояснила Романова, – но и ведет себя крайне грубо и пренебрежительно, задает свидетелям некорректные и наводящие вопросы".
Дядюра заявил в одном из заседаний, что видит свою роль только в том, чтобы обвинять, а обязанность прокурора заключается также и в контроле над соблюдением закона, сказала Романова. При этом гособвинитель игнорирует заявления стороны защиты об угрозе жизни Козлова, и все это, по мнению Романовой, достойно частного определения суда. Также она заявила о якобы имевшем место оскорблении одного из присутствующих в зале наблюдателей адвокатом потерпевшей стороны Сергеем Денисовым.
— Да, обвинять — это обязанность прокуратуры, – немного смущенно ответил прокурор Дядюра. – Но некорректного поведения не было, и защита не обращала на это внимание суда в ходе процесса. Не понятно, в чем конкретно уличают прокурора Дядюру?
— Сторона защиты очень часто задает вопросы, не соответствующие процессуальному закону, – заявил адвокат Денисов. – Поэтому сторона обвинения и просит снимать эти вопросы.
— Суд отказывает в ходатайстве, – резюмировала судья Татьяна Васюченко. – Не усматривается нарушений УПК или норм этики и морали. А я прошу: уважаемые участники процесса, ведите себя так, как хотите, чтобы вели себя с вами.
Затем адвокат Козлова Юрий Костанов представил очередное ходатайство защиты о возвращении дела прокурору для устранения нарушений. "Это дело носит тупиковый характер, – заявил Костанов. – Обвинение наивно полагает, что поддерживает в суде мнение следствия, но это мнение так и не озвучено". В частности, отметил адвокат, в обвинительном заключении есть путаница по вопросу о том, какое конкретно деяние вменяется Козлову — хищение собственности или прав собственности, а гособвинение отказывается что-либо объяснять под предлогом, что никаких неясностей нет.
Кроме того, сторона защиты обратила внимание суда на то, что уголовное дело против Козлова было возбуждено на основании заявлений людей, чьи показания впоследствии были дискредитированы в суде. Речь идет, в частности, о заявлении о преступлении бывшего гендиректора "Искожа" Владимира Татаренко. В нем утверждалось, что Татаренко стало известно о хищении акций предприятия Козловым у оффшора "Вендорт Трэйдс", а сообщил об этом Джек Джонс, швейцарский юрист Владимира Слуцкера, занимавшийся правовым сопровождением "Вендорта". При этом сам Джонс на прошлой неделе заявил в суде, что не сообщал никому ни о каких преступлениях, а, напротив, сам узнал о переходе акций "Искожа" в другие руки со слов юрисконсульта "Вендорта" Михаила Трепакова. Следовательно, Татаренко подал заведомо ложный донос, сказал адвокат Костанов, и защита уже обратилась в компетентные органы с заявлением об этом преступлении.
— Оснований для возвращения дела прокурору нет, – заявил в ответ адвокат Денисов. – Суд еще не давал оценку показаниям Татаренко, и считать их ложными преждевременно. Впоследствии суд может сам исключить эти показания.
Выслушав стороны, судья надолго удалилась в совещательную комнату, а затем постановила в удовлетворении ходатайства отказать. Суд счел, что основания для возвращения дела прокурору, приведенные стороной защиты, не соответствуют предусмотренным в УПК.
Оценка экспертным методом из-за забора
После этого суд пригласил в зал оценщика Серебрякова, гендиректора ООО "Точная оценка". Именно он оценил 33,4% акций ОАО "Искож", хищение которых вменяется в вину Козлову, в 253,9 млн руб. Свидетель, по документам имеющий опыт оценочной деятельности более двадцати лет (десять из них он проработал в Министерстве обороны), выполнил поручение следствия, как сумел.
В ходе допроса выяснилось, что в августе 2008 года следователь попросил Серебрякова провести оценку рыночной стоимости трети акций "Искожа" по состоянию на 1 января 2007 года. По заключению оценщика, эта стоимость равнялась 253 956 000 руб.
— Как вы проводили оценку? – спросил адвокат потерпевших Денисов. – Из каких документов вы исходили?
— Следователь выдал мне бухгалтерскую и иную документацию ОАО "Искож" для принятия объективного решения, – ответил Серебряков. – Для оценки имущества [завода] я использовал доходный и затратный методы. От использования сравнительного метода отказался, поскольку я как специалист-оценщик не смог найти подходящие объекты для сравнения.
— Что собой представляет, по вашему мнению, рыночная стоимость акций? – спросил адвокат подсудимого Костанов.
— Это есть в моем отчете, – сказал свидетель. – Это наиболее вероятная цена, по которой данные акции можно было бы продать на открытом рынке, определенная специалистом.
— Вы оценивали стоимость недвижимости ОАО "Искож", – продолжила допрос Романова. – Выезжали ли вы на предприятие, чтобы осмотреть его помещения? Изучали ли вы техническую документацию, например, техпаспорта зданий?
— Выезжал, но меня не пустили внутрь, – ответил Серебряков. – Поэтому я сделал оценку по документам. Техническая документация мне не предоставлялась, но я как специалист-оценщик счел возможным оценить их стоимость по имеющимся документам.
Дальше к допросу приступил Козлов, который выяснил, что оценщик хоть и "отказался от использования сравнительного метода", но все же использовал его для оценки "рыночной стоимости" корпусов завода дореволюционной постройки. Для этого Серебряков нашел в интернете несколько предложений о продаже недвижимости, вывел некую среднюю стоимость одного квадратного метра в помещениях, а также среднюю стоимость долгосрочной аренды земли, и по этим "расценкам" посчитал стоимость помещений "Искожа" и арендованной им земли. Из полученной суммы он выделил 33,4-процентную долю, сделав, правда, поправку на ряд факторов вроде неликвидности акций предприятия, и назвал ее "рыночной стоимостью пакета акций". При этом Серебряков признал, что брал данные не о реальных сделках, а о цене предложения, а также выводил "среднюю стоимость квадратного метра" по весьма разнородным объектам недвижимости. К тому же оценщик использовал информацию за середину 2008 года, потому что "не смог найти более ранние данные, а изменение цен на недвижимость между 1 января 2007 года и августом 2008 года счел несущественным".
— Насколько достоверной была информация о ценах [на недвижимость], которую вы почерпнули из интернета? – спросил Козлов.
— Я как специалист-оценщик счел эту информацию достоверной. Я выбирал самые близкие по параметрам объекты.
— Каков был процент износа зданий "Искожа"? – спросил подсудимый.
— Я как специалист оценил износ в 9% при сроке эксплуатации зданий в 150 лет, – ответил оценщик.
— Но как вы это сделали, если не были на территории завода?
— Я провел визуальный осмотр… – неуверенно ответил свидетель.
— Как, из-за забора?
— Да.
— А территория завода вообще обнесена забором? – поймал его на слове Козлов. – И какой этажности были оцениваемые здания — между прочим, всего 22 объекта?
— Я не помню, это было несколько лет назад!
— Каким же методом вы установили техническое состояние зданий?
— Экспертным методом, как специалист…
"Я думал, что мы выиграем дело и мне заплатят"
На этом неудобные вопросы к свидетелю не закончились — правда, значительная их часть была снята судом. Например, Козлов спросил, корректно ли было выводить "среднюю сравнительную стоимость аналогичной недвижимости", которой оперировал оценщик, из несопоставимых объектов: один метражом 120 кв. м, а другой — более 23 000 кв. м. Этот вопрос был снят как содержащий оценочное суждение.
Также выяснилось, что для сравнительного анализа оценщик использовал данные по некому сельхозпредприятию. В суде Серебряков сказал, что это была просто ошибка, "никак не повлиявшая на выводы о цене имущества ОАО "Искож". Подобных "ошибок" и приближений "специалист-оценщик" допустил еще немало. Например, Серебряков написал в своем заключении, что отказался от сравнительного метода оценки стоимости активов "Искожа", поскольку это "уникальный объект". На суде же он пояснил, что под уникальностью имел в виду то, что не нашел информации о других подобных объектах, выставленных на продажу.
— Но вы использовали для сравнения объекты, перестроенные под офисы, а также склады и гаражи, – сказал Козлов. – А были ли на территории "Искожа" офисы?
— Оценщик обязан ориентироваться на так называемое максимально эффективное использование помещений, – уклончиво ответил свидетель. – И даже если на территории не было офисов, лучше всего там было бы разместить именно офисы. Я использовал офисные объекты, поскольку в них ставка аренды могла бы быть максимальной, и это было бы наиболее эффективным использованием недвижимости.
— А организационно-правовая форма предприятия, например, ОАО, как-то влияет на стоимость акций? – спросил Козлов.
— Не знаю, я не юрист.
— Ваша честь, – громогласно заявил прокурор Дядюра, – подсудимый задает вопросы, которые непонятны!
— Но он оценивал имущество, которым акционеры не владели! – возразил Козлов. – Акционеры ОАО не владеют непосредственно долями собственности компании и не могут ими распоряжаться. Они владеют лишь акционерным капиталом.
— Вопрос снят как некорректный, – сказала судья.
— Как получилось, – вступила в допрос Романова, – что в показаниях Михаила Трепакова, которые он давал летом 2008 года, значится точно та же оценка стоимости 33,4% акций "Искожа", что и в вашем заключении, которое было выполнено спустя месяц?
— Вопрос снят, – сказала судья, – переформулируйте.
— Сообщали ли вы Трепакову результаты своей оценки до того, как передали заключение следователю? – переспросила Романова.
— Я сообщил следователю о своих выводах примерно через четыре дня после того, как получил документы, – сказал Серебряков. – В это время у него в кабинете был и Трепаков. А подробное заключение я подготовил уже позднее.
— Что делал Трепаков у следователя?
— Не знаю, не помню, – ответил специалист-оценщик.
— Кто оплачивал вам проведение оценки акций? – продолжила Романова.
— Меня самого интересует этот вопрос! – неожиданно признался свидетель. – Я думал, что когда мы выиграем дело, то взыщем деньги. Но оказалось, что меня просто привлекли как консультанта…
— На каком же основании вы участвовали в деле и получили документы ОАО "Искож"?
— Было письмо от следователя из МВД от 24 июля 2008 года, – сказал Серебряков. – Но оно у меня не сохранилось.
— То есть, за неделю до твоего задержания, – сказала Романова мужу с легким злорадством. – В деле этого письма тоже нет. Непонятно, кто это такой и что делает в этом суде.
— Спасибо, что вы пришли, – обратилась к Серебрякову судья Васюченко. – Вы можете быть свободны.
— Есть! – по-военному ответил специалист-оценщик.
