На процессе по делу о махинациях с активами Минобороны в бытность министром Анатолия Сердюкова продолжают слушать свидетелей и записи их разговоров с обвиняемыми. Из них можно сделать выводы о существовании в структурах военного ведомства практики назначения фиктивных руководителей и о том, что собеседники понимали: как минимум они балансируют на грани закона. Следователям, впрочем, тоже есть из-за чего краснеть – еще один свидетель пожаловался на давление. Ну а главная фигурантка дела Евгения Васильева решила вдруг поинтересоваться у одного из свидетелей, ругалась ли она матом на подчиненных и не воровала ли картины.
– Так, кто у нас сегодня из адвокатов? – Татьяна Васюченко начала очередное заседание по "делу "Оборонсервиса"" о хищениях в Минобороны на 3 млрд руб. во вторник с "переклички" адвокатов. Судья все пытается запомнить защитников Ларисы Егориной, которые менялись уже три раза. В понедельник эта подсудимая, которая обвиняется по ч. 4 ст. 159 в мошенничестве в крупном размере, а также в пособничестве в злоупотреблении полномочиями по ч. 3 ст. 285 УК (до 10 лет лишения свободы), появилась в сопровождении нового адвоката Татьяны Золотарь, но уже на следующий день ее не было.
– Сегодня только [Александра] Пирогова? – спросила Васюченко Егорину. – Вчерашний адвокат не выдержал?"
– Она будет после обеда, – с улыбкой ответила Егорина.
"Так от чего отмываться?"
Затем приступили к продолжению допроса свидетеля Александра Ильина, бывшего юриста ООО "Центр правовой поддержки "Эксперт", компании, которая, по мнению следствия, использовалась в мошеннической схеме для фиктивного поиска покупателей на активы Минобороны и фиктивно получала агентское вознаграждение. В понедельник в процессе сопоставляли показания Ильина о существовании некого холдинга, в который входили компании "Вита Проджект" (по версии следствия, купила у "Мосвоенторга" недвижимость по адресу Арбат, 21, строение 1, по цене заниженной на 30 млн руб., за за 115 млн руб.), "31-й Государственный проектный институт специального строительства" и "Теорема" (купила, как считает следствие, у 31-го ГПИСС комплекс его зданий на Смоленском бульваре за 1,6 млрд руб. вместо 2,3 млрд руб.). На предварительном следствии свидетель заявлял, что такой холдинг есть и руководит им глава Департамента имущественных отношений (ДИО) Минобороны Евгения Васильева, а в суде говорил, что "юридически" холдинга не было, а следователю он иное поведал, так как почувствовал угрозу в словах о возможности изменения своего процессуального статуса.
А вчера прокурор Антуан Богданов ходатайствовал о воспроизведении аудиозаписи беседы Ильина с Васильевой, главной фигуранткой "дела "Оборонсервиса". Она обвиняется по ст. 159, 174.1, 285, 286 УК (мошенничество; легализация денежных средств или иного имущества; превышение и злоупотребление должностными полномочиями; максимальное наказание – до 10 лет лишения свободы). Следствие считает, что именно она контролировала и "Эксперт", и компании упоминавшегося выше "холдинга".
На записи разговора, состоявшегося в ее кабинете, экс-глава ДИО предложила Ильину стать генеральным директором в двух компаниях – "Теореме" и "СитиИнжениринге". Последняя, по версии обвинения, также была подконтрольна Васильевой и использовалась для мошеннического приобретения земельного участка в поселке Пересыпь Темрюкского района Краснодарского края по заниженной на 4,6 млн руб. цене – за 92,1 млн. руб. Изначально эту землю, находившуюся в федеральной собственности, арендовала Федеральная налоговая служба, потом договор с ней был расторгнут, арендатором стало Минобороны, а затем участок до перехода в частную собственность последовательно побывал у ФГУ "Загородная квартирно-эксплуатационная часть района" (ЗКЭЧР) и ГУП "Окружной материальный склад Московского округа ВВС и противовоздушной обороны" (ОМС).
На предыдущем заседании Ильин сообщил, что отказался от предложения, так как не хотел нести ответственности за чужие решения. "Реальным директором я бы не был", – говорил он.
Прокурор Юрий Хализов поинтересовался, как в этом разговоре свидетель понял фразу Васильевой: "А там ничего делать не надо, там все управляющая компания будет делать". Точно ответить и на этот вопрос Ильин не мог. А адвокат Васильевой Дмитрий Харитонов просил разъяснить слова своей доверительницы "по каждой бумажке нужно ходить и согласовывать".
– С кем нужно согласовывать каждую бумажку, которая касается "Теоремы" и "СитиИнжениринга"? – спросил защитник.
– Может быть, с органом управления, советом директоров… – ответил неуверенно Ильин.
– Вы же вчера говорили, что в холдинг входят эти компании… Что, сами с собой согласовывать должны? – не понимал Харитонов.
– Были бюрократические проволочки, нужно было с высшим руководством согласовывать, – стоял на своем Ильин.
К разговору подключилась и Васильева. Она спросила, можно ли сделать вывод из показаний свидетеля, что компании "СитиИнжениринг" и "Теорема" были ей подконтрольны. "По формальным признакам Васильева не была там директором, может, председателем совета директоров", – ответил Ильин.
А Богданов просил уточнить, что означали слова Васильевой "по сути, это никакого отношения [к делу] не имеет, только все равно потом как-то отмываться". Прокурор пытался понять, от чего и кому придется отмываться.
– Это у Евгении Васильевой нужно спрашивать, ее же фраза, – ответил Ильин.
– Мы у нее спросим, но вы как понимаете эти слова? Вы же участвовали в разговоре, – вмешалась судья.
– Так от чего отмываться? – напомнил свой вопрос Богданов.
– Не знаю, – тихо ответил свидетель.
"Моральное, наверное, давление было…"
Вторым свидетелем в этот день был Андрей Жуков. С августа 2009 года по июль 2010-го он работал директором санатория "Эллада", расположенного на упоминавшемся выше участке в Пересыпи. Он сразу сообщил, что, когда он был директором пансионата, подразделения в Пересыпи не было, и все сделки по купле-продажи объекта производились позже. На вопрос прокуроров о знакомстве с Васильевой, свидетель ответил, что встречался с ней пару раз в Анапе, где были расположены основные участки, примерно в 2011 году. Тогда она попросила провезти ее по участкам санатория, в том числе и в Пересыпи.
– Где Васильева размещалась во время приезда? – спросил прокурор Хализов.
– В одном из гостевых номеров данного комплекса.
– Выделяли ли кого-то для обслуживания Васильевой?
– Да, местных сотрудников: повара, уборщика, сторожа.
– Выделили ли официантку? – продолжал гособвинитель.
– Да, она же функции горничной выполняла.
– Ко мне лично земли в поселке Пересыпи имели отношение? – спросила Васильева на вчерашнем допросе у Жукова.
– Нет!
– Я, когда останавливалась в Пересыпи, оплачивала свое проживание?
– Да, вы мне деньги отдавали, а я повару и так далее, – пояснял Жуков.
– Вы говорили, что в поселке Пересыпь кто-то знал мои вкусы, это есть в одних из ваших показаний… – продолжила Васильева, но свидетель перебил ее, сказав, что не говорил этого. И бывшая руководительница ДИО не стала заканчивать вопрос. Зато задала новый:
– Во время допроса на предварительной стадии на вас оказывалось давление?
Вопрос этот прозвучал не случайно, учитывая слова свидетеля Ильина о том, что он закрыл глаза на некоторые неточности в протоколе допроса на предварительном следствии после заявления следователя о зависимости его процессуального статуса от показаний.
– Моральное, наверное, давление было… – начал Жуков, но Васильева его перебила.
– Говорили ли вам, что если вы не дадите на меня показания, то ваш процессуальный статус может измениться?
– Нет!
– А следователь записывал правду с ваших слов или вы могли что-то упустить? – не унималась Васильева.
– Мог что-то упустить. Потом я просил следователя перефразировать несколько предложений, но он этого не сделал.
– Почему? – вмешалась судья.
– Не знаю, – после некоторой паузы ответил свидетель и добавил, что всего на допросы его вызывали пять или шесть раз.
– В чем заключалось со стороны следователя моральное давление? – пытался выяснить прокурор Хализов.
– Пришли, на протяжении нескольких часов обыскивали мой кабинет, потом вызвали на допрос, который продолжался несколько часов. Естественно, был стресс, – с возмущением рассказывал Жуков. – Следователь не спросил о состоянии моего здоровья, не спросил, буду ли я приглашать адвоката на допрос… А у меня аритмия, и, когда меня вызвали на допрос, я не имел возможности принять лекарственные средства.
– Оказало ли это влияние на ваши показания?
– Может быть. Мне побыстрее хотелось закончить допрос.
Но все же, по словам свидетеля, показания, в том числе по документам на объекты "Эллады", были правдивыми, от своих слов он не отказывается.
"Вы лично расписывались за Васильеву?"
Следующими свидетелями были сотрудники ДИО Минобороны. Работников военного ведомства на этом процессе не допрашивали еще ни разу.
Сергей Михайлов в министерство попал летом 2010-го после размещения резюме на федеральном портале управленческих кадров. Окончательное собеседование с ним проводила Васильева в своем кабинете. Затем, после трехнедельной стажировки, с Михайловым заключили служебный контракт, он был зачислен на пост советника отдела корпоративного управления, потом стал заместителем начальника этого отдела, а позже – начальником отдела правовых отношений. Васильеву он охарактеризовал как строгого и требовательного руководителя.
– Вы лично расписывались за Васильеву в каких-то документах? – неожиданно спросил Богданов.
– Я – нет, но слышал, что за пределами Минобороны кто-то это делал, – прозвучал ответ. Впрочем, кто и где, Михайлов не пояснил.
Далее речь пошла о приказе Минобороны о закреплении объекта в Пересыпи за ЗКЭЧР. Об этой временной передаче земель говорили на предыдущих заседаниях. Тогда свидетель Юрий Миронов, занимавший пост врид начальника Главного квартирно-эксплуатационного управления Минобороны, рассказал о проблемах с документами: руководитель ЗКЭЧР Сергей Плохотюк отказывался принять объект, так как ничего о нем не знал, и правоустанавливающие документы в итоге подписал руководитель другой КЭЧ, но от имени Плохотюка. На все вопросы прокуроров, как такое могло быть, Миронов отвечал, что был приказ министра Анатолия Сердюкова (лишился своего поста после начала "дела "Оборонсервиса"", был обвинен в халатности (ч. 1 ст. 293 УК – до трех месяцев ареста), потом его дело было прекращено по амнистии в декабре 2013 года), а приказы в военном ведомстве не обсуждаются.
Михайлов об этом приказе знал мало, видел его лишь на допросе у следователя и предположил, что готовила его Васильева. Более содержательными были его показания о другом документе, касавшемся передачи объекта от ЗКЭЧР на баланс ОМС. По словам Михайлова, этот приказ он впервые увидел у Казакова (начальник одного из отделов ДИО, имя в процессе еще не называлось. – "Право.Ru"). Тот принес Михайлову и его, и документы для подготовки договора аренды земли в Пересыпи.
– У меня это вызвало недоумение, потому что Казаков возглавлял отдел, который мог подготовить эти документы. Но [заместитель Васильевой Борис] Дучков поручил готовить документы совместно.
– Почему? – уточнил прокурор Богданов.
– Он объяснял тем, что мы занимаемся землей, поэтому должны помочь.
Затем, рассказывал свидетель, он поручил своему подчиненному Юрию Ефимову связаться с сотрудниками Казакова и разобраться в этом вопросе. Договор аренды подготовили и принесли в отдел Михайлова на визирование, но тут выяснилось, что не было свидетельства о регистрации права собственности на объект.
"Казаков приходил к нам в отдел, мы ему объясняли, что нет правоустанавливающих документов. Казаков сказал, что у него их тоже нет. Мы доложили Дучкову, а он сказал, что есть приказ министра обороны, визируйте и отдавайте Казакову", – рассказывал Михайлов. На вопрос прокуроров, почему его не удивило отсутствие документов, свидетель снова сослался на высшее руководство. "У меня не было сомнений, так как был приказ министра, который прошел экспертизу главного правового управления", – сказал он. Позднее адвокат Васильевой Харитонов спросил, изменился ли собственник объекта в Пересыпи после заключения нового договора аренды. Михайлов ответил отрицательно. По его словам, собственником осталось государство.
Прокуроры интересовались и деятельностью Михайлова как члена совета директоров "Мосвоенторга", "Оборонэнерго" и "Агропрома". Как пояснил свидетель, практически все сотрудники ДИО были включены в советы дочерних обществ "Оборонсервиса".
– Как голосование проходило? – спросил прокурор Богданов.
– Мне приносили перечень вопросов, которые вынесены на заседание, опросный лист, где нужно было выбрать один из ответов, проект протокола совета директоров. Еще была директива Минобороны. Я отсматривал документы, соотносил с директивой и голосовал. Реально в собраниях совета директоров не участвовал.
– А другие так же голосовали?
– Предполагаю, что так же…
– Могли ли вы как представитель государства голосовать не по директиве? – спросил адвокат Харитонов.
– Нет. Есть указ, который обязывает так голосовать, – ответил свидетель, а потом последовали неожиданные вопросы от Васильевой. Сначала она спросила, ругалась ли она матом на него или на других сотрудников. Михайлов такого припомнить не мог.
– Картины со стен министерства обороны я воровала? – продолжала подсудимая.
– Нет, в новостях только слышал об этом.
– Давала ли я указания, которые могли нанести ущерб Минобороны?
– Мне – нет.
Последним свидетелем был Ефимов, подчиненный Михайлова, которого тот упоминал в своих показаниях. Ефимов еще раз рассказал, как Казаков пришел к ним и попросил сделать проект договора аренды на земли в Пересыпи между ДИО и ОМС, упомянул и про "недокомплект документов". "Но когда есть приказ министра, на это не обращаешь внимания", – резюмировал Ефимов.
– Вы помните, вы зарегистрировали этот договор тем числом, когда производили регистрацию, или каким-то другим числом? – спросила прокурор Вера Пашковская.
– Казаков просил зарегистрировать более ранним числом, – пояснил свидетель, но зачем это было нужно, не знал. Несмотря на регистрацию документа задним числом, он был завизирован законно, ответил Ефимов на вопрос Васильевой, так как, по сути, для оформления было достаточно кадастрового паспорта объекта.
Сегодня допрос свидетелей будет продолжен. Подробности последуют.
