На процессе об аферах в Минобороны, которые, по мнению обвинения, нанесли казне ущерб в 3 млрд руб., выступил очень интересовавший судью свидетель. Его показания должны были весьма обеспокоить сторону защиты, и атмосфера в суде действительно накалилась до такого состояния, что даже судья призналась, что нервничает.
– А вы знаете о том, что в арбитражном суде назначена экспертиза по нашему участку: Есть ли там сооружения, – так вчера, 4 сентября, судья Татьяна Васюченко продолжила в Пресненском райсуде Москвы процесс по "делу "Оборонсервиса"". Это слушания о хищениях в Минобороны в период, когда это ведомство возглавлял Анатолий Сердюков, менеджер-мебельщик, начавший молниеносную карьеру на госслужбе после женитьбы в 2000 году на дочери высокопоставленного чиновника Виктора Зубкова (в 2007–2008 годах премьер). Начало "дела "Оборонсервиса"" вызвало его отставку, а через несколько лет Сердюков был обвинен в халатности (ч. 1 ст. 293 УК – до трех месяцев ареста), но позже амнистирован. Ущерб, который был нанесен тогда казне, составляет, по мнению гособвинения, около 3 млрд руб.
Как минимум для адвоката Олега Бессонова экспертиза новостью не была. "Да, назначена судом", – подтвердил он. Под "нашим участком" судья имела в виду имущественный комплекс пансионата "Эллада" в поселке Пересыпь Темрюкского района Краснодарского края, в том числе землю площадью 3,12 га. Его продажа ООО "СитиИнжениринг" в августе 2011 года за 77,1 млн руб., по заниженной, как считает обвинение, на 7 млн руб. цене – это первый эпизод в "деле "Оборонсервиса"". Скорее всего, речь идет о деле А32-8510/2012 в Арбитражном суде Краснодарского края, в рамках которого по иску Росимущества к "СитиИнженирингу" весной 2013 года на имущество в поселке Пересыпь был наложен арест. Ближайшее заседание состоится 18 сентября, и к этой дате суд обязал стороны "обосновать требования и возражения с учетом заключения эксперта".
Допрос – прервать, из зала суда – не выпускать
Когда продолжился допрос свидетелей, первым на трибуну вышел Игорь Гончаров, бывший гендиректор "СитиИнжениринга". И сразу отказался отвечать на все вопросы, сославшись на ст. 51 Конституции, которая гласит, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.
– Тут еще второй свидетель в зале есть, Голышкина! – заявила прокурор Вера Пашковская, показывая на одну из женщин в зале. Но ошиблась. "Я адвокат!" – возразила та. Дама, которую Пашковская приняла за уже ставшую легендарной Веру Голышкину, бывшую сотрудницу ГУП "Окружной материальный склад Московского округа ВВС и противовоздушной обороны" (ОМС), оказалась Еленой Сливиной, юристом Гончарова.
Защитники переглядывались и улыбались, а Сливина заинтересовала прокурора Антуана Богданова. "Гособвинение просит изменить порядок исследования доказательств и прервать на время допрос свидетеля Гончарова, но не выпускать его из зала суда. У нас по делу тут прибыл потенциальный свидетель. Это касается адвоката свидетеля, Сливиной Елены, – заявил он ходатайство. Адвокаты загалдели.
Сливина может интересовать обвинение потому, что один из свидетелей называл человека с такой фамилией, а также адвоката Середу представителями "СитиИнжениринга", которые вели переговоры по поводу подозрительных контрактов на оплату коммунальных услуг для объекта в Пересыпи.
– Мы хотели ее допросить, а она сама пришла! – пояснила Пашковская. Однако адвокаты начали возмущаться, что не понимают, закончен ли допрос Гончарова.
Конец спору положила судья. "У нас есть два ходатайства от прокуроров, – сказала она. – Первое – о допросе свидетеля Сливиной. Второе – об изменении порядка исследования доказательств. Я устанавливаю такой порядок, и поскольку я – председательствующая, вы будете подчиняться такому порядку, который я установлю".
В ответ адвокат Хасан-Али Бороков позволил себе зачитать ст. 56 УПК: не подлежат допросу в качестве свидетелей адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого – об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием. "Поэтому мы просим в ходатайстве отказать", – резюмировал он.
И тут наперекор своим защитникам пошла Евгения Васильева, главная фигурантка "дела "Оборонсервиса"", бывшая директор Департамента имущественных отношений Минобороны. Она обвиняется по 12 эпизодам по ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ (мошенничество, легализация денежных средств или иного имущества, превышение и злоупотребление должностными полномочиями; максимальное наказание – до 10 лет лишения свободы).
– А я прошу удовлетворить ходатайство обвинения, чтобы установить, что никакого отношения к "СитиИнженирингу" я не имею! – заявила она, но судья согласилась с адвокатами. А затем удовлетворила ходатайство прокуроров об оглашении показаний Гончарова, данных им во время предварительного следствия. Среди прочего там значилось, что на территории пансионата "Эллада" Гончаров не был никогда, а всеми документами занимался адвокат Середа. После этого Гончаров таки был выпущен из зала заседаний.
Регистрируем то, чего нет
Остальное время было посвящено допросу Голышкиной. Работу в ОМС, где она прославилась, ей предложил Евгений Казаков, бывший начальник отдела взаимодействия подведомственных предприятий ДИО Минобороны. Он уже давал показания в суде, и на вопрос о Голышкиной ответил, что не помнит, кто она такая.
К работе в ОМС, по словам Голышкиной, она приступила в начале марта 2011 года и занималась "только недвижимостью". Позаниматься ею свидетелю довелось при четырех начальниках. Первым был проработавший в этом качестве восемь лет Владимир Караваев, который был снят с должности в апреле 2011 года. Вторым – Максим Закутайло. Он работал с апреля по ноябрь 2011 года, а ныне также является фигурантом "дела "Оборонсервиса"". Его обвиняют по ч. 4 ст. 159 (мошенничество в крупном размере), ч. 3 ст. 160 (присвоение средств или растрата в крупном размере или с использованием служебного положения), ч. 5 ст. 33 и п. "в" ч. 3 ст. 286 УК (пособничество в превышении должностных полномочий). Ему грозит до 10 лет лишения свободы. Третьей была Елена Кильдишова, работавшая около месяца поздней осенью 2011 года, а четвертой – Евгения Василенко.
Довольно быстро рассказ Голышкиной о ее должностных обязанностях перетек к тому факту, что, когда ее отправили в командировку в Пересыпь, она увидела, что постройки на территории "Эллады" были частично снесены. А когда она получила поручение все равно готовить документы для Росреестра для оформления права собственности на эти объекты за уже акционированным ОМС, то выяснила, что "там висит аренда ФНС на 49 лет и участок не принадлежит Минобороны".
– Исходя из чего вы выяснили, что Минобороны не имеет права на землю? – спросила Пашковская.
– Исходя из того, что сказали при подаче документов на регистрацию: у нас висит обременение – аренда.
– Погромче! – потребовал адвокат Бессонов.
– На данном земельном участке висит обременение! Аренда! На 49 лет! И за Министерством обороны он не закреплен! – раздражаясь, громко и нарочито четко произнесла Голышкина.
– Не надо устраивать клоунаду! – мрачно донеслось со стороны адвокатов.
Рассказ Голышкиной о положении дел на территории "Эллады" был фразеологически ярким. "На Пересыпи было все замечательно, – говорила она. – Там велась грандиозная стройка. Не детский садик, а конкретно стройка велась. Порядка семи (из 12–14) объектов было уже снесено. Полностью, под расчистку участка. На момент моего первого посещения был уже заложен фундамент большого объекта, полукругом. Готова нарисовать! Полукруглое здание.
– Вы интересовались, что вам предстоит зарегистрировать? – спросила Пашковская.
– Конечно! Я неоднократно говорила, что мы регистрируем то, чего нет. Постоянно докладывала. Объяснения были даны такие, что…
– А про строительство вы интересовались? – последовал новый вопрос.
– Конечно! Пояснения были такие: это не мое дело.
– А Закутайло вам знаком? – поинтересовалась Пашковская.
– Максим Александрович? Конечно… – нежно протянула Голышкина и добавила, что в момент регистрации собственности на здания и земельный участок в Пересыпи Закутайло сменил Караваева.
А судья Васюченко вернулась к приказу Минобороны № 13-56 от 13 октября 2010 года, с которого начался процесс отчуждения "Эллады" из федеральной собственности. "Написано… прекратить право бессрочного пользования", – процитировала она документ.
– Да какое право? Его не могло там быть и не было! Было зарегистрировано только право собственности Российской Федерации, и был договор аренды ФНС с Росимуществом на 49 лет.
– Вам известно, что в сентябре [он] был расторгнут? – спросил адвокат Харитонов.
– И зарегистрировано это было 3 ноября! – вставила судья.
– В базе договор был. Если он был расторгнут, то они должны были прийти и подать документы. Почему он тогда там висел? – не понимала Голышкина, как и ранее судья Васюченко. Про расторжение договора в сентябре свидетель не знала.
– Право собственности на недвижимость и землю было зарегистрировано? – спросила Пашковская.
– Да, – ответила Голышкина. – Чему я была крайне удивлена. Не знаю, почему так получилось… Загадка! Как Росреестр зарегистрировал право на участок…
Тем не менее свидетельство она получила – ближе к осени. "Помню, что погода была отвратительная", – подытожила свидетель. Дальше все шло молниеносно. Согласно показаниям директора "СитиИнжениринга" Гончарова, уже 1 ноября 2011 года право собственности на объект было зарегистрировано за возглавлявшейся им фирмой.
Продаем воздух…
При оценке имущества в Пересыпи Голышкина присутствовала лично. Она рассказала суду, что ей позвонил Закутайло и сообщил о приезде оценщика. Прибывший, по словам свидетеля, ходил по участку и фотографировал только те объекты недвижимости, которые еще не были снесены к тому моменту. Новые постройки он фотографировать не стал.
– А в связи с чем он так избирательно фотографировал, вы спрашивали? – спросила Пашковская.
– Спросить можно, а разве получишь ответ? Спрашивала… С Закутайло неоднократно говорили на эту тему. Он отвечал, что это не наш вопрос. Он говорил, что ДИО все контролирует. Я [оценщику] сказала: "Имей в виду, тут половины объектов нет". Он сказал: "Я в курсе".
– Что было на участке, когда [он] приезжал? Что вы видели? – допытывался прокурор Юрий Хализов.
– Красотищу! – выдала Голышкина. По ее словам, на момент приезда оценщика на участке уже был построен двухэтажный дом, но, когда был заключен договор купли-продажи объекта между ОМС и "СитиИнженирингом", в нем были перечислены объекты, которых на момент сделки уже не было. "Оставались два железных гаража, все остальное отсутствовало. Было уже проведено озеленение территории. Новые объекты в документах отражены не были", – уточнила свидетель.
– Пока строительство не завершено и это не зарегистрировано, это еще не новый объект! – резко заметил Закутайло.
– Хорошо, объект незавершенного строительства. Который по факту был уже завершен и стоял с мебелью, – ответила Голышкина. – Я говорила, что мы продаем воздух, которого нет.
Тогда Пашковская спросила у нее, интересовалась ли она, почему объекты нового строительства никуда не включены. Голышкина ответила, что неоднократно обсуждала с Закутайло этот вопрос, а он говорил, что все решается на уровне министерства. "Конечно, они прекрасно знали, что в документы внесена заведомо ложная информация. Только ленивый, наверное, в Минобороны не знал ничего", – заявила Голышкина. Знала ли об этом Васильева, Голышкина прямо ответить затруднилась, отметив лишь, что, по слухам, "без нее там и муха не могла пролететь".
Компанию "СитиИнжениринг" Голышкина охарактеризовала как "непонятную". С Гончаровым связаться было невозможно, а все контакты с компанией, со слов свидетеля, осуществлялись через Середу, работавшую там юристом.
– Не может компания с уставным капиталом в десять тысяч… – удивлялась Голышкина.
– Может! ЮКОС! – выкрикнули адвокаты. Они имели в виду сделку, когда доселе никому не известная компания "Байкалфинансгрупп" с уставным капиталом в 10 000 руб. выиграла аукцион по продаже основных активов обанкроченной НК "ЮКОС". Позднее все они достались государственной "Роснефти", а Россия теперь рискует заплатить за эти операции акционерам "ЮКОСа" по решениям Гаагского и Страсбургского международных судов свыше $50 млрд.
– Я рада, что у нас в стране такие профессионалы! – прокомментировала свидетель.
– Как вы могли продать то, что не принадлежит ОМС? – спросил адвокат Васильевой Тимофей Гриднев.
– А как мы могли продать то, чего не существует на самом деле? – ответила на это Голышкина.
– То есть вы "СитиИнжениринг" обманули! – пришел к выводу Гриднев.
– Да, мы продали воздух, – согласилась Голышкина.
– А почему не учитывались новые объекты в отчете об оценке? – наседал Харитонов.
– А почему нет? – раздражалась Голышкина.
– Хороший вопрос! – опешил адвокат, однако быстро взял себя в руки. – Вы оценкой занимались сами или нет? – спросил он на пару тонов громче.
– Мне не нравится атмосфера допроса! – вмешалась судья. – Я нервничаю, и все нервничают. Давайте в другом тоне.
– Каков вопрос – таков ответ, – мрачно прокомментировала Голышкина.
Я что, не человек? мусор?
Следующий фрагмент допроса касался оплаты коммунальных услуг за объект в Пересыпи, что должен был делать покупатель – "СитиИнжениринг", а в реальности обязанность эта упала на минобороновское ОМС. Рассказывала эту историю Голышкина так же красноречиво, как и все ранее. По ее словам, Закутайло отправил ее в торговый центр "Европейский", где она ранее традиционно встречалась с Середой по поводу документов "СитиИнжениринга", и поручил сказать собеседникам такое: "Пусть они там едут и занимаются газом". Но не вышло. Голышкина встретилась с двумя молодыми людьми, которые не представились, но заявили, что в никуда не поедут, потому что "у них в перечне нет объекта на газ".
Закутайло быстро лишился должности, его преемница Кильдишова, "тоже сопротивлялась", но в итоге в приказном порядке сказала, чтобы Голышкина опять ехала на Кубань.
– Кому сопротивлялась Кильдишова?
– Они с Тихоненковым спорили и ругались по телефону. Я частично слышала.
– А Тихоненков какое отношение имел к ОМС и имущественному комплексу и почему он давил? – не поняла Пашковская.
– Как-то раньше я не задумывалась…
Игорь Тихоненков был заместителем гендиректора по юридическим вопросам в организации, которая в "деле "Оборонсервиса"" фигурирует как ИТЦ или "Инжтехцентр". Эта структура – судя по всему, некий универсальный генподрядчик – вместе с Сердюковым, который до Минобороны в 2004–2007 годах возглавлял Федеральную налоговую службу, перекочевала по подведомственности, поменяла название и стала называться ФГУП "Санкт-Петербургский инженерно-технический центр Минобороны России".
– Как я поняла, у них там был карт-бланш в строительстве, – продолжила после паузы Голышкина. – [В Пересыпи] было очень много техники, которая была за ФГУП "Инжтехцентр". Они там регулярно были, эти господа.
Затем в новой реинкарнации в "дело "Оборонсервиса" вернулся эпизод о поддельных подписях на доверенностях для заключения договоров на коммунальные услуги. Голышкиной показали договор о теплоснабжении объекта, который был построен на территории "Эллады".
– Подпись моя… – проговорила она. – А может быть не моя… Странно. Расшифрована как Закутайло, а подпись моя. Я не могла за него подписаться.
Последовала небольшая пауза.
– Уж если подделывать подпись, то надо как Максим Александрович подписываться! – провозгласила Голышкина. – Я говорила Максиму Александровичу, когда он уже не работал в ОМС: кто-то ведет деятельность за вас и выдает доверенности. Помните?
Закутайло улыбнулся и ничего не сказал.
– Договор от 26 декабря 2011 года между ОМС и "Газпромом". Заказчик – Кильдишова. Подпись вам не знакома? – продолжала показывать документы Васюченко. – Вы могли сами так написать?
– А смысл? – не поняла Голышкина.
– Почерк не ваш? – уточнила Васюченко.
– Так тут заказчик должен быть Закутайло! – неожиданно заявила Голышкина, рассматривая документы. Потом начала вслух вспоминать даты своих командировок и отставок-назначений менеджеров в ОМС. Адвокаты и подсудимые начали громко хихикать, и Голышкина потеряла терпение:
– Господа, вот вы зря смеетесь! Вы зеленого человечка увидели? Я что, не человек? мусор? Что, у меня если денег нет, то я никто, по-вашему?
– Ну правда, господа… – вставила Васюченко, впрочем тоже прикрывая рукой рот.
Разрыв адвокатской логики
Интересовались прокуроры и тем, отдыхали ли в Пересыпи должностные лица Минобороны. Голышкина ответила утвердительно.
– Анатолий Эдуардович [Сердюков] приезжал. Отдыхал он там, или работал, я не знаю. Я тогда занималась приватизацией и была в санатории "Десантник". У него был дом, и он там жил. И детки его там бегали.
Васильева, по словам Голышкиной, тоже отдыхала в Пересыпи, однако сама она ее там не видела, лишь неоднократно слышала об этом со слов человека, следившего за хозяйством.
– А он рассказывал, где она отдыхала: на стройке или в разрушенных зданиях? – с издевкой спросил адвокат Харитонов. – У меня разрыв логики происходит!
– Да что вы, все у вас хорошо с логикой, – язвительно ответила Голышкина. – Он говорил, что Васильева отдыхала на Пересыпи. Но наверное не в разрушенном домике, не на стройке и не в палатке!
Покровители?
И только под конец допроса возникла, и даже вскользь, тема угроз, который Голышкина якобы адресовала тем, кто не хотел выполнять распоряжения, вытекающие из приказа о приватизации недвижимости "Эллады".
– Вы когда-либо говорили Кильдишовой, что у вас есть покровители в Минобороны? Высокопоставленные? – спросила судья Васюченко. Так она интерпретировала показания Кильдишовой, судя по которым Голышкина говорила, что Пересыпь "находится на контроле больших чиновников".
– Да вы что! – изумилась Голышкина. – Она у нас дама импульсивная, и сама за меня всегда держалась. Хотела, чтобы я работала на нее и только с ней.
А вот более жесткая формулировка не вспомнилась. Между тем Василенко, последняя из череды руководителей ОМС, с которыми приходилось работать свидетельнице, рассказывала примерно следующее: Голышкина говорила, что она за широкой спиной Министерства обороны, что за нее порвут… "
Допрос свидетелей по делу "Оборонсервиса" продолжится 8 сентября.
