Верховный суд подтвердил суровый приговор членам банды Сергея Цапка, которая при попустительстве властей с конца 1990-х годов действовала на Кубани, а задержана была только после убийства 12 человек в станице Кущевской. Подсудимые и их адвокаты доказывали, что суд первой инстанции не дал им возможности довести до присяжных доказательства защиты, а обвинения в бандитизме направомерны, но успеха не имели. Только одному члену группировки срок уменьшен на два месяца.
На прошлой неделе апелляционная инстанция Верховного суда рассматривала жалобы адвокатов и подсудимых по делу "цапков" – организованной преступной группы, с 1998 года державших в страхе станицу Кущевскую Краснодарского края и окрестности. По версии следствия, на счету этой ОПГ было 19 убийств и ряд других тяжких преступлений. Но задержаны ее члены были только после того, как 4 ноября 2010 года она под руководством Сергея Цапка, в прошлом местного депутата, позднее признавшегося в преступлении, совершила в Кущевской убийство 12 человек, в том числе двоих детей, в доме фермера Сервера Аметова. Набег на него был совершен, как считали следователи, потому, что "цапки" считали Аметова причастным к совершенному в октябре 2002 года убийству брата Сергея Цапка – Николая, который ранее возглавлял группировку.
Осужденные принимали участие в заседании по видео-конференц-связи. За экраном сидели четверо. Владимир Алексеев, известный также как Вова Беспредел, 19 ноября 2013 года приговоренный Краснодарским краевым судом после обвинительного вердикта присяжных к пожизненному сроку, не отрывал напряженного взгляда от камеры. Рядом с ним съежился на стуле седой старик, дядя главаря банды – Николай Цапок, получивший 20 лет. Во втором ряду, опустив головы, сидели Владимир Запорожец и Вячеслав Цеповяз, на момент совершения преступления – действующий муниципальный депутат от "Единой России". Их приговорили к 19 и 20 годам соответственно. На камеру оба старались не смотреть.
Еще двоих там не хватало. Один из главных помощников Цапка Игорь Черных, осужденный на пожизненное заключение, 4 июля 2014 года совершил самоубийство в одиночной камере следственного изолятора в Краснодаре. Спустя три дня Сергей Цапок, тоже получивший максимальное наказание, скончался в тюремной медсанчасти от инсульта.
Первым слово в четверг, 23 октября, получил адвокат Игорь Скрипка, защищавший Сергея Цапка, а теперь представляющий интересы его родственников. Прежде всего он заявил ходатайство, в котором просил прекратить производство по уголовному делу в отношении своего покойного доверителя, а в случае если суд оставит приговор в силе – освободить имущество, признанное вещественными доказательствами по делу, от ареста. Это жилой дом, три автомобиля и несколько банковских счетов на сумму около 6 млн руб. Позднее о том же ходатайствовал экс-защитник адвокат второго покойного члена ОПГ – Черных, выступивший от имени его матери (в этом случае перечень не конкретизировался), а также адвокат Александр Куюмджи, Он настаивал на снятии ареста с недвижимости, банковских счетов и автотранспорта, принадлежащего Анжеле-Марии Цапок. Обосновывая свою позицию, Куюмджи напомнил суду, что корыстные мотивы при совершении преступлений не вменялись никому из "группы Цапка", по версии следствия, движущим мотивом была месть. Кроме того, адвокат указал, что Сергей Цапок и его доверительница никогда не состояли в официальном браке, следовательно, спорное имущество не может считаться совместно нажитым.
После Скрипки слово предоставили Алексееву. В его деле был самый широкий у "цапков" состав преступлений. Ему инкриминировалось участие в ОПГ (ст. 209 УК РФ), убийство более двух лиц в группе (ст. 105 УК), разбой (ст. 162 УК), угон транспортных средств (ст. 166 УК), уничтожение имущества (ст. 167 УК), хранение оружия (ст. 222 УК), незаконное лишение свободы (ст. 127 УК), самоуправство (ст. 330 УК), вымогательство (ст. 226 УК) и изнасилование (ст. 131, 132 УК). Его и Черных обвинение называло "основными киллерами банды".
Алексеев говорил долго, часто повторялся, а его претензии к обвинительному приговору сводились к следующим моментам. Во-первых, ему не давали ознакомиться с материалами дела. Во-вторых, признательные показания, данные им в СИЗО Владикавказа, куда он был доставлен после задержания на Украине и выдачи российским властям, фальсифицированы. Они датированы 5 марта 2011 года, в то время как в столице Северной Осетии он оказался только 12-го. В-третьих, некоторых свидетелей не могли вызвать в судебный процесс для дачи показаний, так как "их адреса были неверно вписаны".
Когда Алексеев закончил свою сбивчивую речь, председательствующий судья Дмитрий Сабуров уточнил, в чем заключается просьба подсудимого. Алексеев попросил отменить приговор и отправить дело на доследование.
Адвокат Алексеева Игорь Куюмджи тоже жаловался, что у защиты в продолжение всего процесса было крайне мало времени на ознакомление с материалами дела, а также возможности полноценно защищать своих клиентов – суд отклонял вопросы защиты, не принимал ходатайств к производству. Кроме того, Алексееву предъявили несколько составов преступления, а причиной экстрадиции с Украины, по словом адвоката, послужил только один – то самое убийство 12 человек в станице Кущевская.
По мнению адвоката, были проблемы и с квалификацией деяний в приговоре. "Суд, в соответствии с законом, должен обосновывать квалификацию по отношению к каждому подсудимому и в отношении каждого преступления. Но как следует из приговора, суд первой инстанции не только не [сделал этого], но и вообще не мотивировал и не квалифицировал действия подсудимых по той или иной статье УК, его части либо пункту", – говорил Куюмджи.
Далее последовал эпизод с угоном "Жигулей", который тоже вменен в вину нескольким "цапкам". "В описательно-мотивировочной части обвинительного приговора содержится описание преступного деяния, в отношении которого присяжные заседатели признали Цапка, Алексеева и другое лицо виновным. Но вердиктом коллегии присяжных Цеповяз виновным не признан…" – говорил Куюмджи.
– А цеповязовский ВАЗ-то вас почему интересует? – спросил судья.
– Вместе с ним нам предъявлено обвинение… – попытался объяснить адвокат.
– Вы защищайте своего подзащитного, – опять перебил его судья. – Не надо у других адвокатов хлеб есть…
Но Куюмджи объяснял, что он этого не делает. "Моему подзащитному инкриминируется участие в банде по всем эпизодам, – говорил он. – Уважаемый судья первой инстанции также не давал мне анализировать доказательства по делу, считая, что я должен касаться только непосредственно обвинения моего подзащитного и просил меня сократить мою речь. Что я, уважаемый суд, считаю несправедливым".
Вообще, по словам Куюмджи, расследование по делу было "иезуитским". Он говорил, что не раз его ходатайства, заявленные в суде лично, не рассматривались, а когда он их отправлял почтой, они отклонялись как заявленные не по форме. Нарушением он просил признать и то, что в первой инстанции практически всем подсудимым назначали "государственных" защитников при наличии адвокатов по соглашению. Заканчивая речь, Куюмджи призвал суд отменить приговор и отправить дело на новое рассмотрение.
Затем наступила очередь Запорожца. До перерыва по видеосвязи с ним говорила адвокат Наталья Сидорчук, которая вместе с коллегой Натальей Вилеткевич взялась за его защиту только с 4 сентября 2014 года в апелляции. Сидорчук рекомендовала Запорожцу говорить "вкратце, тезисно, а мы вас потом дополним". В итоге он коротко поддержал позицию Алексеева, сказал, что им "толком не давали ознакомиться с материалами дела". По его словам, он не знает, в чем обвиняется. Вилеткевич же указала на то, что Запорожцу инкриминировано только одно преступление, убийство 16 сентября 1998 года жителя станицы Крыловская Александра Иванова, совершенное более 15 лет назад в период его нахождения в банде, после чего в 2002-м он из нее вышел. "Как будто в банде есть отдел кадров, и он пришел [туда], сказал "я выхожу" и вышел", – иронизировала адвокат.
В Крыловскую, говорила Вилеткевич, Сергей Цапок и трое его подельников, включая Запорожца, приехали без оружия. "Ни автоматов Калашникова, ни обрезов. Они выходят – и их встречают 50 человек. Обвинение говорит о том, что банда терроризировала в станице всех. А тут столько людей выходят и не боятся. Если это банда, то у них должно было быть оружие, при нападении на 50 человек оно должно присутствовать. А так получается, что они с голыми руками напали на людей. Какая же это банда?" – задавалась вопросами адвокат. А затем резюмировала: "Присяжные – это судьи факта, и для их полноценной работы нужно, чтобы в суде была соответствующая обстановка и у всех сторон была возможность предоставить свои доказательства. Сторону защиты этой возможности лишили". Как считает Вилеткевич, основной пункт обвинения – совершение преступления в банде – полностью опровергается обстоятельствами по делу. "И защита доказала бы это, если бы ей дали такую возможность", – сказала Вилеткевич.
В итоге она попросила отменить приговор или же снизить срок наказания. "Человек столько лет прожил "без сучка, без задоринки", ни в чем предосудительном не был замечен, и ему назначают 15 лет – срок, который для нашей страны совершенно нехарактерен!" – закончила она.
Сидорчук также упирала, что в случае Запорожца нельзя говорить о банде. "Я не буду затрагивать момент убийства Иванова, так как действительно существует вердикт присяжных и я не вправе его обсуждать. Но участие в бандитизме… Потерпевшая (Ольга Богачева) говорит: ну как же, они же там в Кущевке били наших братьев, сватьев… Не вопрос, били – но была ли это банда? Имела ли эта банда квалифицирующие признаки, которые указаны в законе, – множественность преступлений, организованность? Подобные действия мы, как юристы, должны квалифицировать верно", – сказала она. По ее мнению, положение приговора о том, что Запорожец участвовал в банде, не соответствует закону. Она просила суд прекратить дело за истечением срока давности или же снизить наказание.
"Четыре года отсидел, и неясно, за что посадили" – так начал свою короткую речь Николай Цапок. Он сказал, что ему отказывали в проведении допросов и очных ставок, а его адвокат Алексей Мельдер заявил ходатайство о назначении фоноскопической экспертизы записи оглашения приговора суда, которая у него была с собой, в целях сверки с его письменной версией.
– Продолжайте свою речь, и мы его разрешим, – ответил судья Сабуров, когда затем последовал вопрос адвоката, принимает ли суд его ходатайство.
– К слову – мы будем обращаться в Европейский суд, если не найдем правды в этой инстанции, – сказал Мельдер. Реакции судей на эти слова не последовало, и адвокат рассказал, что же, по его мнению, не так в приговоре. В двух версиях имеются существенные разночтения: например, при устном оглашении решения суда Николая Цапка приговорили к лишению свободы и штрафу, при этом в письменном приговоре указаны дополнительные условия наказания к каждой статье, говорил он. "Я надеюсь, мы больше никогда такого не увидим, что было в Краснодарском суде", – в сердцах заметил Мельдер.
Далее он обратил внимание суда на то, что в тексте приговора указано следующее: Николай Цапок после убийства 12 человек в Кущевской уничтожил вещественные доказательства – части обреза, пистолет и боеприпасы – с помощью сварки. "Это выше всех законов физики и самосохранения, – сказал адвокат. – Если бы все так и было на самом деле, то у меня уже не было бы подзащитного". Говорить о беспристрастности суда тоже не приходилось, продолжал Мельдер далее. По его словам, судья Владимир Кульков необоснованно удалял адвокатов из зала суда, незаконно давал отводы присяжным, не принимал ходатайства и отводы, допускал иные процессуальные нарушения.
Адвокат Цеповяза Эльбрус Муртазов, когда пришла его очередь, тоже говорил о том, что содержание оглашенного приговора не соответствует его печатной версии. У него тому было следующее доказательство: согласно печатной версии приговора, его доверитель был признан виновным в участии в устойчивой преступной группировке, созданной для нападения на граждан и действующей на территории Краснодарского края и Ростовской области до ноября 2010 года, а в аудиозаписи такого абзаца нет. Сам же Цеповяз сказал, что "не знает, какое преступление совершил", а по поводу вмененного ему в вину угона высказался так: ни в какой машине даже за рулем не сидел. "Пытали без истребования признаний, – жаловался он. – Четыре раза меняли обвинительные заключения".
– Виновность по ч. 4 ст. 166 УК является чистой фантазией судьи, – поддержал подзащитного Муртазов. Он просил апелляцию отменить обвинительный приговор.
Выступившая далее Ольга Богачева – родственница убитых Натальи и Павла Касьяновых – была единственной потерпевшей, кто присутствовал в зале суда. Она говорила коротко, но эмоционально, настаивая на безусловной виновности всех подсудимых.
– Если бы вашего ребенка убили – имел бы значение срок давности? – обратилась Богачева к суду.
– Ваша честь, я прошу сделать замечание… – попыталась вмешаться адвокат Наталья Сидорчук, но была остановлена судьей.
– Сколько по времени вы уже говорили, и как мало говорит потерпевшая. Вы бы помолчали, – заметил судья, а Богачева начала рассказывать о том, как Надежда Цапок ударила Лилю Аметову, и ей "ничего за это не было".
– Ваша честь, это не соответствует действительности! – прервал ее речь Алексей Мельдер.
– Уважаемый адвокат, никто вас не перебивал, когда вы выступали с речью, – восстановил порядок судья Сабуров. – Пожалуйста, не мешайте.
После потерпевшей слово получила прокурор Вера Гурова. Едва она начала говорить, как вынуждена была остановиться – Алексеев по ту сторону экрана яростно тянул руку вверх.
– Одну минуту. Алексеев, что там у вас? Что-то чрезвычайное, что вы руку поднимаете? – обратился к осужденному судья.
– Уважаемый суд, я просто не закончил свое выступление, – ответил Алексеев.
– Мы еще дадим вам слово, подождите и послушайте пока другую сторону!
Алексеев извинился, и прокурор продолжила. По ее словам, нарушений УПК в процессе производства по делу не допущено, исключена возможность воздействия на присяжных. В ответ на претензии адвокатов о снятии в первой инстанции многих вопросов Гурова заявила, судья делал это только тогда, когда могли запутать присяжных или заставить их делать домыслы. "Допускаете ли вы, что судьи могут лгать?" – привела она пример такого вопроса.
А довод защитников Алексеева о незаконном инкриминировании ему части преступлений, прокурор опровергла, показала суду копию акта согласия Генеральной прокуратуры Украины на выдачу Алексеева. Там последовательно были перечислены все эпизоды, которые ему вменяются в вину.
По словам Гуровой, в приговор необходимо внести следующие изменения: прекратить производство по делу Сергея Цапка и Черных в связи со смертью, а также снять обвинение с Цеповяза по 166-й статье УК РФ. В остальном содержание приговора прокурор просила оставить без изменений.
После выступления прокурора подсудимым предоставили последнее слово. Первым начал Алексеев. "Нас убивают. Следователи сказали: умру я, Цапок, Цеповяз, – говорил он, а по поводу обвинений и своих признательных показаний высказался так: – Совесть меня не мучает. А что дали, то и подписывал. Мне морально тяжело сейчас говорить".
В 18:05 на экране, где транслировалось выступление Алексеева, возникло предупреждение системы об отключении сигнала через несколько секунд, после чего связь прервалась. Продолжал свое последнее слово он уже в пятницу, 24 октября.
– А стоит ли мне, уважаемый суд, вообще говорить последнее слово, исходя из того, что 5 августа 2014 года на территорию СИЗО, где я нахожусь, пришли сотрудники неизвестных мне силовых структур и заявили: Володя, мы знаем, что тебе дадут пожизненный срок, возьми на себя еще пару убийств, какая тебе разница. И я хочу спросить у суда – может, мне не стоит занимать ваше время? Может, уже все решено? Мне стоит говорить дальше?
– Продолжайте, продолжайте, – сказали ему, и Алексеев выразил признательность адвокатам. "[Они] бились за нашу свободу, за право, за закон", – сказал он.
Обсуждать обвинительный вердикт присяжных он не имел права, но все-таки попытался. Он попросил суд обратить внимание на тот факт, что после того, как банду Сергея Цапка задержали, в станице Кущевская происходили аналогичные убийства, но никто, со слов Алексеева, не предал эти случаи огласке. Кроме того, еще произошло убийство в Славинском районе, убили восемь человек и четверых детей. "Говорили, что за этим стоят "цапки", что "зачищают свои хвосты". Как хорошо, что мы уже сидели и на нас это не повесили… Мне лично обидно, уважаемый суд. Нас посадили, засудили, я по-другому не могу сказать, за то преступление, которого мы не совершали. Мне обидно, что кто-то ходит и говорит про себя: вот, нашли терпил, которых посадили, а мы ходим и гуляем", – говорил Алексеев. Вспомнил он и слова бывшего начальника Кущевского РОВД Виктора Бурносова (снят с должности), который "заявил на всю страну, что не знает ни о какой банде в своем районе". Это, по мнению Алексеева, является одним из доказательств, что действия фигурантов дела нельзя расценивать как бандитизм.
Другой тезис последнего слова Алексеева – это претензии к следствию. "Расследования не было, а были пытки, с утра и до вечера, и даже иногда ночью", – говорил он и вспоминал, как "их полтора года прятали в ОВС Владикавказа". "Я не могу понять, почему адвокат Скрипка не заявил о том, что он Цапка Сергея четыре месяца не мог найти", – удивлялся Алексеев. А под конец своей речи Алексеев задал суду вопрос, можно ли ему рассказать о смерти Сергея Цапка.
– Вы имеете право говорить обо всем, что касается дела, – ответил судья Сабуров, и Алексеев поведал, что Цапка нашли в 6 утра в камере без сознания, через час перевели в медицинскую часть, в 11 утра вызвали скорую. "Прокурор сказал, что вывезти не даст, так как могут возникнуть вопросы, и [Цапку] дали умереть в камере. Он там кричал не переставая", – говорил Алексеев, а затем спросил судей, почему тело умершего не отдали родным, а кремировали.
– Высказывайтесь поближе к существу дела, а не по поводу событий, которые давно произошли, – сделал теперь замечание председательствующий.
– Я уже подхожу к концовке своего престу… выступления, – исправил оговорку Алексеев.
– "Преступления", – шепотом подхватила Богачева, а Алексеев, заканчивая, напомнил суду, что болен гепатитом С в тяжелой форме, и попросил суд смягчить приговор и "не хоронить его заживо". "После приговора, уважаемый суд, никто из присяжных не поднял голову и никто не посмотрел нам в глаза. У них не было выбора. У меня была цель дожить до суда, показать все нарушения и то, что с нами сделали. Я верю, что здесь, в Верховном суде, люди сидят с открытыми сердцами, а в краевом суде у Фемиды весов нет, у нее в руках только обвинительное заключение. И вспомните потом, что я не склонен к суициду. На всякий случай", – были в его полуторачасовом выступлении и такие фразы.
А Запорожец, Цапок и Цеповяз были кратки – последнее слово каждого заняло не более двух минут. Все они просили суд смягчить наказание.
Судья совещались около часа. И итоге все ходатайства в отношении снятия ареста с имущества были отклонены, сроки наказания – пожизненное Алексееву, 20 лет Николаю Цапку и 19 лет Запорожцу – остались без изменения. А с Цеповяза, как просила прокуратура, сняли обвинение в угоне машины и сократили время заключения на два месяца – теперь ему назначено 19 лет и 10 месяцев. Уголовное преследование Сергея Цапка и Черных было прекращено в связи со смертью.
