Дело полковника МВД, который обвиняется в покушении на мошенничестве ценою в полмиллиона долларов, рассматривается заново после того, как предыдущая судья внезапно ушла в отставку на стадии прений. При повторном допросе потерпевшего бизнесмена выяснилось, что тот испытывает страх перед правоохранителями, особенно – высокопоставленными, а вот судьбу фальшивого гипса, наложенного в ФСБ, выяснить на заседании не удалось.
На скамье подсудимых в Тверском райсуде – бывший начальник отдела международного сотрудничества информационно-аналитического управления Следственного департамента МВД Александр Крохмаль, сын бывшего заместителя полпреда президента в Южном федеральном округе Виктора Крохмаля. Ему предъявлено обвинение в покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК – до 10 лет лишения свободы). Крохмаль был задержан 18 июля 2013 года в результате "оперативной комбинации" неподалеку от места его работы – в Газетном переулке возле кафе "Кружка". Накануне на полковника пожаловался в ФСБ бизнесмен Илья Матвеев, который хотел избежать неприятных последствий проверки своей фирмы ООО "Интертранс" УБЭПом и обратился через знакомых к Крохмалю.
По версии следствия, полковник объяснил Матвееву, что может прекратить дело, и потребовал за это $500 000, хотя на самом деле не имел никакой возможности повлиять на ситуацию – соответствующих полномочий у него не было. К жалобе Матвеев приложил записи разговоров – фиксировать беседы с Крохмалем ему, как он рассказывал в суде, "посоветовали друзья".
В "Кружке", согласно материалам дела, Матвеев передавал Крохмалю деньги, выданные ему эфэсбэшниками. Сумма – $150 000 – была авансом за благополучный исход проверки "Интертранса". Сам Крохмаль не брал в руки коробку с деньгами, это сделал его приятель Вадим Ромах. Последний имеет статус свидетеля и дал в суде показания о том, что взять коробку его попросил подсудимый, сказав так: "Я при исполнении, а это – подарок". Сам Крохмаль не признает свою вину. Всю историю, которая предшествовала задержанию, он и его защитники называют провокацией под контролем сотрудников ФСБ.
В начале мая 2014 года дело поступило к судье Елене Сташиной. За полгода перед судом выступили свидетели и подсудимый, были исследованы имеющиеся доказательства и приобщены новые. В частности, в деле были две экспертизы аудиозаписей, сделанных Матвеевым во время встреч с Крохмалем. Согласно заключению эксперта ГУ криминалистики СКР, "пленки" не подвергались изменениям. Однако специалисты АНО "Центр лингвистических экспертиз", проведя исследование по инициативе защиты, обнаружили признаки монтажа на трех записях (а всего файлов четыре, по числу встреч Крохмаля с Матвеевым). Стороны так и не успели дать этому оценку: когда процесс подошел к стадии прений, судья Сташина неожиданно подала в отставку. ККС приняла ее 27 ноября. Дело перешло на рассмотрение к судье Татьяне Неверовой, и, согласно нормам УПК, оно подлежит рассмотрению с самого начала. 22 декабря в суд пришел потерпевший Илья Матвеев (в первый раз он давал показания летом этого года).
К допросу приступил прокурор Ярослав Миц. Матвеев рассказал, что запрос от УБЭП по поводу "Интертранса" он получил в апреле 2013 года. Ему предлагалось явиться для дачи пояснений и представить финансово-хозяйственные документы за один из прошлых периодов деятельности фирмы, которая была ликвидирована еще во второй половине 2011 года. По словам Матвеева, до этого организация вела абсолютно законную деятельность, поэтому получение такого письма его напугало.
– Почему вы почувствовали опасность, если все было законно? – адвокат Крохмаля Петр Казаков чуть позже вернулся к этим словам потерпевшего.
– Это же правоохранительные органы. Я от них всегда чувствую опасность, – пожал плечами Матвеев.
Потерпевший решил пообщаться со знакомыми, ища совета, как ему лучше вести себя с УБЭПом. Тогда он еще не знал, что в действительности проверка "Интертранса" уже завершилась отказом в возбуждении уголовного дела. Одна знакомая, Анна Белкина, пообещала познакомить Матвеева с "высокопоставленным сотрудником МВД" и свела его с Крохмалем, который, по словам потерпевшего, представился Александром Васильевичем (на самом деле он Викторович). Тот начал пугать бизнесмена: мол, отсидеться не получится – на него есть "конкретный заказ". "Он называл страшные фамилии", – сказал Матвеев.
– Страшные – это какие? – полюбопытствовала судья Неверова.
– Чайка и Бастрыкин, – сказал Матвеев, вероятно, имея в виду главу СКР и генпрокурора.
Все засмеялись.
Крохмаль обещал помочь с благополучным окончанием проверки, для чего нужно было передать деньги неким людям из правоохранительных органов. По словам Матвеева, его шокировала названная полковником цифра – $500 000. Потерпевший сказал, что у него были деньги, но гораздо меньше. "Получается, что незаконность действий Крохмаля вы оценили в зависимости от суммы", – прокомментировал адвокат Казаков.
– Вы сказали, что обратились к полковнику МВД за консультацией, – продолжил Казаков. – Вы изначально планировали платить за нее?
– Нет, не рассчитывал, – отвечал Матвеев.
– Вы понимали, что речь идет о взятке?
Вопрос адвоката сняла судья Неверова:
– У нас другая квалификация содеянного!
Другой адвокат Крохмаля, Сергей Кругляков, выступил с серией вопросов, которые касались сделанных Матвеевым аудиозаписей. Судья Неверова, только приступившая к рассмотрению дела, не всегда понимала, к чему клонит адвокат. Тот же пытался получить подтверждение версии защиты о спланированной провокации. Как считает Крохмаль, Матвеев общался с оперативниками до 17 июля, когда он написал заявление в ФСБ. В частности, на последней встрече в "Кружке", закончившейся задержанием, присутствовал еще и некий Андрей. Его Матвеев назвал своим знакомым. А по версии защиты, это – старший оперативный сотрудник управления "М" ФСБ Сергей Рыжов, который негласно руководил Матвеевым. Рыжов уже дал показания в конце лета, правда, стоял при этом за дверью зала суда, чтобы его никто не видел. Просьба допросить сотрудника именно в такой манере ввиду характера его работы содержалась в письме начальника Рыжова на имя судьи. Крохмаль же считает, что на самом деле Рыжов не хотел показываться, чтобы тот не опознал его в тот самом Андрее, которого видел в "Кружке".
Матвеев, продолжая рассказ, отметил, что вести аудиозапись ему посоветовали друзья. "Что за друзья? – спросил Кругляков и, когда Неверова сняла вопрос, вполголоса заметил: Друзья разные бывают, например из ФСБ…" Адвокат попросил Матвеева вспомнить, как он 5 июля добрался на встречу с Крохмалем, которая состоялась близ Газетного переулка. "Я туда приехал на мотоцикле," – вспомнил Матвеев. По записи действительно можно сделать вывод, что Матвеев включил диктофон перед тем, как сесть на мотоцикл: некоторое время на ней слышен рев двигателя. Ранее, во время прослушивания записей, дотошный адвокат засек время поездки и теперь объявил Матвееву, что оно составляет 8 минут. "Именно столько нужно, чтобы проехать до Тверской от Лубянки [где находится приемная ФСБ]! – воскликнул Кругляков. – Я открыл "Яндекс.Карты", и они мне ровно 8 минут показали!" После этого судья Неверова уже не в первый раз попросила защитников только спрашивать потерпевшего, а не делать выводы.
В ходе допроса выяснилось происхождение гипса, в котором Матвеев пришел (а вернее, приковылял) на последнюю встречу с Крохмалем 18-го числа. Оказалось, что гипс и костыль ему выдали в ФСБ. В то же время диктофон у него был в кармане. На вопрос адвоката Казакова, зачем тогда нужен был гипс, Матвеев ответить не смог: "Спрашивайте у сотрудников ФСБ, это их инициатива". После этого Кругляков попытался выяснить, почему гипса и костыля нет в актах сдачи и возврата ФСБ, чем изрядно развеселил окружающих, включая судью. "Вспоминается фильм "Бриллиантовая рука", – прокомментировал адвокат Казаков.
Затем Кругляков спросил, сколько раз падал в "Кружке" костыль – один или два. Матвеев сказал, что, возможно, два раза.
– Сейчас это может звучать смешно, но потом вы поймете, – пообещал судье адвокат Кругляков. Он, вероятно, намекал на обнаруженную им нестыковку аудиозаписи с видеозаписью, которая тоже велась 18-го в "Кружке": на одной из них звук падающего костыля слышен единожды, а на второй – дважды.
Спросил Кругляков и о некоторых отдельных фразах на аудиозаписях.
– 18 июля, когда Крохмаль заходит в зал, ваш Андрей говорит: "Вот он идет". Почему он так сказал, если раньше не знал Крохмаля?
– В кафе было немноголюдно, – объяснил Матвеев.
Затем Кругляков процитировал реплику Матвеева из аудиозаписи 4 июля: "Сейчас поговорят просто, попросили подождать" – и спросил, с кем тот разговаривал.
– Сейчас не помню, полтора года прошло, – не был уверен Матвеев. – Наверное, по телефону с кем-то говорил.
Прокурор не нашел противоречий нынешних показаний потерпевшего с его прошлыми допросами, и Матвееву позволили уйти. Следующее заседание назначено на конец января.
