Процесс по делу о коррупции при аренде подмосковного пансионата "Искра" дошел до стадии допроса подсудимых, которые, рассказав одинаковую историю про следователя, предлагающего выбирать одну бумагу из двух, добились вызова в суд последнего. Председательствующий параллельно успел выяснить, у кого в зале "рыльце в пуху", и кто молодец, а жена одного их подсудимых так разозлила судью, что он обещал ее арестовать, если увидит снова.
Вчера, 1 апреля, в Мещанском райсуде Москвы продолжился допрос обвиняемых по "делу пансионата "Искра"". На скамье подсудимых – бывший начальник отдела приватизации Территориального управления Росимущества в Московской области Егор Андронников, адвокат Гарегин Топчян и замдиректора ФГУП "Пансионат "Искра" Олег Пятин. Все трое обвиняются по ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 291.1 УК РФ (покушение на посредничество во взяточничестве в особо крупном размере – до 12 лет). По версии следствия, они требовали у бизнесмена Вадима Марченко, решившего арендовать и восстановить "Искру", более 84 млн руб. Взамен подельники обещали максимально быстро оформить все необходимые документы. Часть суммы должна была пойти на "вознаграждение" сотрудников Росимущества. Подсудимые и их защита доказывают, что уголовное дело появилось в результате провокации, подготовленной оперативниками МВД при помощи "подсадного бизнесмена" Марченко.
На прошлом заседании свою версию событий озвучил подсудимый Топчян, а вчера показания успели дать оба его предполагаемых сообщника. Пятин рассказал, что в ноябре 2012 года его знакомый Топчян предложил ему устроиться на работу в "Искру". Владелец строительной компании, которая осталась без заказов, подумал и согласился. На работу Пятина принимал Иван Ильинский, который на тот момент возглавлял подмосковное ТУ Росимущества. По мнению следствия, он должен был сыграть ключевую роль в "деле "Искры" и обеспечить согласование договора аренды пансионата. Однако потом Ильинский уволился и привлек, как считает следствие, в преступную группу Андроникова. Ему, как доказывает обвинение, Ильинский собирался передать $500 000, полученные от Топчяна, а затем деньги должны были пойти "за содействие" в карман новому начальнику теруправления Илье Зырянову.
"О взятке речи не шло"
Ильинский ранее в своих показаниях рассказывал, что пансионат несколько раз попадал в приватизационные планы Росимущества, но документация на него так и не была оформлена. Этим предстояло заняться Пятину, который в первую очередь осмотрел комплекс. "Он был в аховом состоянии", – вспоминал тот на последнем заседании. Через некоторое время ему позвонил директор "Искры" Иван Мартынов и сообщил о появлении потенциального инвестора, с которым они встретились 6 декабря 2012 года. Тогда Марченко передал Пятину свою визитку, в которой был указан электронный адрес, принадлежащий Яне Щигалевой – супруге оперативника Александра Щигалева, который проводил оперативно-разыскные мероприятия по делу. Это, по мнению Пятина, доказывает, что в разработку он попал задолго до официального начала следствия в феврале, и что Марченко изначально был "подсадным бизнесменом".
– Молодец, – прокомментировал судья Альберт Тришкин действия оперативника, – Медаль ему. Он так доказательства добывал.
– Надо их добывать законным путем! – не согласился Пятин и попросил приобщить к делу нотариально заверенную переписку с Марченко по "Искре". Суд одобрил.
Пятин и Топчян на одной последующих встреч договорились с Марченко о бюджете в 84 млн руб. "Ни о какой взятке речи не шло, эти деньги рассматривались как инвестиции", – подчеркнул обвиняемый. Первым делом бизнесмен хотел отремонтировать несколько десятков коттеджей на земле пансионата. Пятин ответил, что у него есть на примете строительная компания, готовая взяться за работу, но то, что фирма принадлежит ему, утаил.
– То есть, вы трудоустроились для развития бизнеса? – решил выяснить судья Тришкин. – И поэтому заняли должность замруководителя тонущего корабля?
– В конечном итоге, да. Я был уверен, что появится крупный инвестор, расположение там перспективное.
– Эта должность был государева? – продолжил Тришкин. Пятин подтвердил.
– А не было ли тут конфликта интересов и использования своего служебного положения? – предположил судья.
– Я бы уволился, если бы с инвестором удалось договориться, – оскорбился подсудимый.
"Я выбрал поехать домой"
Бизнесмен готовил документы на заключение договора аренды сначала от фонда содействия инвалидам "Забота", но эта организация не подошла, поскольку не осуществляла медицинскую деятельность, что было необходимо для аренды пансионата. На одну из встреч Марченко пришел с доверенностью от компании "ЛОР-центр". По словам Пятина, он сказал, что фирма-инвестор покупает "ЛОР-Центр", однако его директор по фамилии Миракян, который также давал свидетельские показания, рассказал совсем другую историю. По его словам, Марченко обещал клинике, которая собиралась расширяться, помочь с арендой пансионата и даже нашел инвесторов, которые готовы были вложить средства в этот проект.
– Вы себя виновным признаете? – задал Пятину важный вопрос защитник Топчяна Николай Клименко.
– В том, что написано в обвинительном заключении, нет, – ответил подсудимый.
Тогда судья Тришкин задал вопрос о том, подтверждает ли Пятин свои первоначальные показания, данные на следствии, сами показания не огласив. По всей видимости, в них подсудимый признавал свою вину, поскольку далее он объяснил, что следователь Валерий Аракелов предоставил ему выбор: подписать одну бумагу и отправиться в СИЗО или другую – и поехать домой. "Я выбрал ту, что домой", – сказал Пятин.
На вопрос суда, получал ли он от Марченко 1,5 млн руб. для дальнейшей передачи денег Ильинскому, а после Андронникову для "вознаграждения" руководителя ТУ Росимущества Зырянова, подсудимый ответил, что этих денег в руках не держал, видел только, как пакет с ними передавали Топчяну. Причем он считал, что это не взятка, а гонорар адвоката и средства на срочные траты по "Искре".
Под занавес допроса Пятин попытался заявить ходатайство об изъятии из дела результатов ОРМ в качестве доказательств на основании того, что рапорт о их проведении зарегистрирован задним числом. Получилось путано. "Подготовьтесь лучше, с адвокатом посоветуйтесь и попытайтесь заявить ходатайство на следующем заседании", – дал наставление Тришкин и без перерыва приступил к допросу Андронникова.
"Это были ложные показания"
К Ильинскому, который к тому моменту уже уволился из ТУ Росимущества, Андронников, по собственным словам, часто обращался за консультациями как к юристу. В одну из встреч тот рассказал, что работает с инвесторами, у которых есть планы на "Искру". Этой информацией, по его воспоминаниям, живо заинтересовались Зырянов, экс-начальник отдела правового и документационного обеспечения, в июле 2013-го исполнявший обязанности руководителя ТУ Росимущества, и Георгий Сунгуров, начальник отдела аренды госимущества.
Зырянов на допросе в суде утверждал следующее: "Егор Александрович [Андронников] зашел ко мне в кабинет, положил на стол папку с документами, потом отозвал в коридор и на экране мобильного телефона показал "$500000". В кафе, где он предложил обсудить ситуацию, Егор Александрович предложил дать согласие на сдачу пансионата в аренду". Андронников такой последовательности событий не отрицал, однако утверждал, что лишь озвучивал возможные планы неизвестных ему арендаторов, а предполагаемую цифру вложений ("А не взятки!") в пансионат показал на экране телефона из этических соображений. "Я же не мог озвучивать ее в коридоре, где было много посетителей, могли подумать не то", – прокомментировал он. Примерно ту же информацию Андронников передал Сунгурову. При этом Андронников отрицает, что предлагал руководству взятку и говорит, что это было бессмысленно, поскольку без согласования с собственником – Минобрнауки – сдать пансионат в аренду все равно было невозможно, Росимущество же отвечало только за приватизацию имущества, ведение реестра и согласование некрупных сделок (ниже 10 % уставного капитала).
– Почему тогда Зырянов и Сунгуров говорят, что вы предлагали им эти деньги? – перебил обвиняемого Тришкин.
– Это ложные показания. У них были свои мотивы, о которых я скажу в прениях, – уклончиво ответил Андронников.
Но судья так просто отступать не собирался, да и прокурор Сергей Ольков подключился к допросу, пытаясь выяснить, были ли у коллег Андронникова основания его оговаривать.
– Мне доподлинно известно, что 4 июля 2013 года Зырянов подписал договор на передачу пансионата "Искра" аффилированной организации. Считаю, что уголовное дело было инициировано с целью прикрыть хищение имущества, – не выдержал подсудимый.
Об этом ранее говорила и адвокат Андронникова Елена Бухарина. По ее словам, именно в тот период, когда Зырянов замещал пост руководителя теруправления договор аренды "Искры" был заключен через компанию "Медсервис", чьи интересы представляет сводный брат Георгия Сунгурова – Руслан. "Медсервис", в свою очередь, сдает имущество другим организациям и получает прибыль. Государство же при этом не получает ни копейки, поскольку акт приема-передачи имущества не подписан, рассказывала Бухарина. Руслан Сунгуров является адвокатом, ранее был судим по ч. 4 ст. 290 УК (получение взятки лицом, занимающим государственную должность) и приговорен к семи годам колонии строгого режима. До этого он, по словам Бухариной, занимал должность начальника управления приватизации федеральной собственности Южного межрегионального отделения Российского фонда федерального имущества.
Протокол без замечаний в обмен на домашний арест
Андронников упомянул, что вышеупомянутого оперативника Щигалева знает с 2007 года. Тот, по его словам, постоянно появлялся в управлении, интересовался деятельностью руководства на предмет коррупционных проявлений и даже как-то предлагал обвиняемому "подписать бумаги и вести двойную игру", на что тот не согласился. От ФСБ теруправление курировал Валерий Мялов, который после увольнения Ильинского настаивал на том, чтоб его пост занял Андронников. Тот не соглашался, поскольку планировал перейти на работу в главное управление и со дня на день ожидал согласования документов. Руководителем в итоге стал Зырянов, а обвиняемый до ареста так и не дождался приглашения на новую работу, ему сообщили, что "вопрос завис на Лубянке", где, вероятно, знали о ведущемся расследовании. Оба упомянутых сотрудника органов принимали участие в задержании Андронникова 11 июня 2013 года
Когда подсудимый в очередной раз заявил о том, что вину не признает, суд и обвинитель отметили, что на предварительном следствии он утверждал иное. "Вы тогда давали заведомо ложные показания?" – поинтересовался Тришкин.
– "Я осознаю, что совершил покушение на посредничество во взяточничестве и раскаиваюсь", – процитировал затем судья. – Вы даете показания и никаких замечаний по существу ни вы, ни ваш защитник позже не делаете.
Андронников же утверждал, что показания он не давал, они были "заготовлены заранее", ему оставалось только их подписать, что он и сделал, потому что "хотел домой к семье".
– А о семье в свете грядущих перспектив наказания за особо тяжкое преступление вы не подумали? – укорил его Тришкин.
Жена Андронникова, которая присутствовала на заседании, несколько раз получала замечания от Тришкина за то, что вслух комментировала процесс. После очередного замечания, касавшегося допроса мужа следователем, председательствующий не выдержал и попросил ее выйти из зала, а когда та отказалась, пригрозил вывести с приставами. Выходя, девушка так громко хлопнула дверью, что Тришкин, серьезно глядя на ее супруга, заявил: "Упаси господь, она сюда еще придет. За это я ее сразу с приставами арестую за неуважение к суду. Такая реакция – еще одно подтверждение, что рыльце у людей в пуху". "Ну, чего сразу в пуху, – зашумели обвиняемые, – Она за мужа волнуется!"
– Вы подписывали каждую страницу, – продолжал судья.
– Где галочки поставили, там и подписал… – придерживался своей версии Андронников.
– Вы – опытный чиновник и длительное время находитесь на государственной службе, знаете цену каждой подписи. Просто так вы ее в жизни нигде не поставите, и не убеждайте меня в обратном!
Андронников устало ответил, что в тот момент он не понимал, в чем его обвиняют, каковы его перспективы, и что вообще происходит. Поэтому, когда следователь предложил выбор: подписать протокол без замечаний и остаться под домашним арестом или не подписать и "поехать в тюрьму, минимум, на год, пока будет расследоваться дело", он не колебался, выбирая первый вариант. Сейчас же надеется установить справедливость в судебном заседании.
Тришкин, которому о выборе, предлагаемому следователем Аракеловым, говорили все обвиняемые, распорядился вызвать того на следующее заседание, 3 апреля, а сторонам пока предложил готовиться к прениям.
