Чем английское право отличается от российского, и в каких нормах законотворчества британский опыт может быть полезен российским коллегам? На эти вопросы пытались ответить на совместном семинаре юристы Edwin Coe и "Муранов, Черняков и партнеры". А заодно и предсказать, какие задачи предстоит решать российским судам в ближайшее время.
21 сентября юрфирмы Edwin Coe и "Муранов, Черняков и партнеры" провели семинар "О новых нормах ГК РФ в свете сложившейся практики английского права". Изменения в ГК начали обсуждать задолго до их вступления в силу 1 июня. Дискуссии продолжаются и по сей день. Новые нормы получили ряд комментариев, в том числе, от известных правоведов (см. "Ведущие юристы дали комментарии "реформе гражданского права").
Но как их будут трактовать судьи – пока неясно – с момента вступления поправок в силу прошло неполных четыре месяца. Практика еще формируется, но можно обратиться к опыту Великобритании, где многие институты работают достаточно давно, решили юристы двух фирм. Анализируя зарубежное правоприменение и сравнивая английские нормы с российскими, можно составить представление о том, какие задачи предстоит решать нашим судам. "На английском опыте можно будет понять, какая судебная практика, возможно, ждет нас в России, – говорил во вступлении адвокат Дмитрий Черный, партнер фирмы "Муранов, Черняков и партнеры". – Но мы сосредоточимся лишь на тех нормах, которые важны для слияний и поглощений."
Свобода переговоров или баланс прав сторон
Первой из таких тем стала преддоговорная ответственность. О том, как обстоят дела в Англии, рассказывал Александр Муксинов из Edwin Coe.
В Великобритании участники переговоров пользуются полной свободой, действует лишь один запрет – нельзя предоставлять ложную информацию. Стороны вполне могут на преддоговорной стадии вести себя недобросовестно, рассказывал Муксинов. Он процитировал одно из решений английского суда, который оправдал такую практику тем, что у контрагентов противоположные интересы. Если они желают действовать добросовестно, они могут прописать это в соглашении. То есть английский законодатель исходит из равенства сторон.
Ст. 434.1 ГК закрепляет добросовестность переговорщиков как законную обязанность, сказал Черный. Эта и другие нормы (например, п. 3 ст. 428) защищают слабую сторону. В соглашении о порядке ведения переговоров следует детально прописать все подробности, например, что ожидается от переговоров, ведь несоблюдение его условий влечет возможность взыскать убытки, неустойку, рекомендовал юрист.
Потери: новелла позитивная
Участники семинара обсудили и потери (согласно ст. 406.1 ГК, это незапланированные расходы, не связанные с нарушением обязательств). Такое название законодатель выбрал для того, что отграничить их от убытков, считает адвокат Андрей Рябинин из "Муранова, Чернякова и партнеров". Потери могут быть вызваны, например, тем, что после купли-продажи бизнеса к нему начинают предъявлять претензии третьи лица или налоговые органы. Поэтому, назначая срок действия условия, оправданно ориентироваться на исковую давность. Плюс этой новеллы в том, что размер потерь не надо доказывать, но другие нормы вызывают у Рябинина вопросы. Например, стороны должны определить "размер возмещения таких потерь или порядок его определения" – что будет, если они этого не сделают? Скорее всего, незаключенность, полагает Рябинин, но можно подумать и об оспоримости.
"Сомнительно правило о том, что суд не может уменьшить размер возмещения потерь. Что делать в случае, если стороны согласовали заведомо чрезмерную сумму? Не такой смысл вкладывал в норму законодатель. Это может быть использовано в банкротстве как способ вывода активов или создания "дутой" задолженности, которая будет учитываться при голосовании. Считаю, что суду все-таки надо дать право снижать сумму потерь. Чем нынешняя формулировка обернется на практике – неизвестно. Возможно, суды найдут выход в общих концепциях, таких, как злоупотребление правом.
Адвокат Андрей Рябинин, "Муранов, Черняков и партнеры"
Муксинов рассказал, что в Англии под потерями (indemnity) обычно подразумевают фактические расходы, таким образом, инструмент служит для компенсаций. И здесь английский суд исходит из равенства сторон: анализируя соглашение, которое заведомо невыгодно для одной из сторон, судья скорее будет толковать текст буквально, а не пытаться уравновесить интересы.
Возвращаясь к российским новеллам, один из слушателей семинара задал вопрос, не противоречит ли институт потерь российскому принципу о том, что налоговые обязательства должны исполняться лично. Черный ответил, что указание на требования госорганов есть в самом тексте статьи, но как отреагирует судебная практика он ответить затруднился. "Если в английском праве все ясно, то российское – это пока "мутная вода", в которой можно попробовать "половить рыбку". Сформулируйте как неустойку, подумайте над другими хитрыми формулировками," – посоветовал Черный
Другим вопросом из зала было, возможно ли взыскать потери, если в отношении купленной компании возбудят административное дело, независимо от результата разбирательства.
– Думаю, что да, – ответил Черный.
– По английскому праву можно, это будет взыскание судебных расходов, – ответил Муксинов. – Причем есть возможность их получить и с оппонента в суде, и как indemnity. Поэтому в хорошем договоре должно быть прописано условие о невозможности двойного взыскания.
Заверения: в российском праве универсальнее, чем в английском
Среди новелл есть и более универсальные нормы, такие, как, например, заверения об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК). Это сведения, которые дала одна сторона другой и которые имеют значение для заключения, изменения или расторжения договора. В английском праве аналогами являются representations and warranties, рассказал Муксинов. По его словам, первый термин обозначает "рекламное" заявление, второй – подтверждение факта, и в обоих случаях требуется одобрение всех сторон.
В отличие от английского права, в российском праве заверения могут быть односторонними, сравнил Черный. Их можно давать как до, так и после заключения договора, что делает их универсальным инструментом. Нарушение заверения может повлечь за собой взыскание убытков, договорной неустойки, оспаривания сделки по основаниям заблуждения или обмана, а также отказ от договора, если заверения носили существенный характер. Интересной он назвал возможность использования договорной неустойки – например, это может быть полезно, если контрагент запросил доставку, но привел неверные сведения.
Как отказаться от права и как его лишиться
Муксинов рассказал о waiver – это то, чего в нашем законодательстве нет. Суть этого принципа английского права в том, что можно отказаться от любого права в любой момент времени, рассказал Муксинов. В качестве иллюстрации он привел дело Stretford v FA (2006), в котором рассматривалось арбитражное соглашение между футболистом Уэйном Руни и его агентом Полом Стретфордом. Согласно документу, агент отказался от права на справедливое судебное разбирательство, а потом решил оспорить этот отказ в суде. И суд решил, что условие действительно, несмотря на то, что право на справедливое судебное разбирательство фундаментальное, рассказал Муксинов. Английское право здесь более гибкое, заметил Рябинин. Отказаться от законных прав в России нельзя, хотя такая возможность есть для прав договорных – п. 6 ст. 450 ГК, добавил Рябинин.
Что касается эстоппеля, то этот принцип гласит, что лицо лишается права возражений, если его предыдущее поведение им противоречит. Рябинин заметил, что эта процессуальная конструкция развивает принцип добросовестности. Черный заострил внимание на противоречиях, которые могут возникнуть в этой области. Например, недобросовестный директор заключает сделку, хотя она не была одобрена советом директоров. "Как им потом признать ее недействительной, если другая сторона говорит – ну вот же эстоппель?" – задается вопросом Черный.
Потестативные условия
Потестативные условия известны в Великобритании как condition precendent, рассказал Муксинов. Это правило позволяет ставить то или иное право в зависимость от условий, на которые стороны могут влиять. "Рекомендую прописывать последствия ненаступления чего-либо в срок," – посоветовал английский юрист. Он еще раз подчеркнул важность четких и недвусмысленных формулировок: если они окажутся неудачными, то "заполнять вакуум" будет суд, напомнил Муксинов.
Рябинин рассказал, что раньше юристы-консультанты не рекомендовали включать в договор отлагательные условия, зависящие от воли сторон, однако теперь судебная практика меняется, о чем свидетельствует п. 52 Постановления Пленума ВС РФ № 25 от 23 июня 2015 года. Ст. 327.1 ГК, посвященная потестативным условиям, перечисляет, что в зависимость от них можно поставить исполнение обязанностей, осуществление, изменение, прекращение прав. Но о возникновении прав ничего не говорится, замечает Рябинин, и предлагает толковать эту норму расширительно.
Обещания и последствия
Затем речь пошла о ковенантах – это обещания стороны что-то сделать (позитивные ковенанты) или воздержаться от определенных действий (негативные). Первые были и раньше, а вторые введены в российское законодательство п. 6 ст. 393 ГК изменениями от 1 июня 2015 года. По сути, это обеспечительная мера, рассказал Черный. Если задача в том, чтобы запретить что-то контрагенту (например, торговать на определенной территории) – лучше не прямой запрет, а условие возмещения затрат – у него больше шансов "выстоять", говорит адвокат.
А Муксинов рассказал, что, помимо позитивных и негативных, в английском праве есть еще и restrictive covenants – те, которые накладывают ограничения (например, на выплату дивидендов и т.п.). При этом они являются недействительными, если не отвечают двум условиям. По-первых, они должны защищать некий законный интерес, а во-вторых, эта защита должна быть разумной. Ковенанты могут быть как в коммерческой деятельности, так и в трудовой (в последнем случае суды будут менее благосклонны). В Англии можно, например, запретить уволенному сотруднику пользоваться клиентской базой, но есть риск, что суд признает условие недействительным – все зависит от конкретной ситуации и формулировок, говорит Муксинов.
Рябинин рассказал об изменениях, которые произошли со средствами правовой защиты. Раньше убытки было сложно доказать, и эта мера была не особенно популярна. Теперь сторонам нужно доказать причинно-следственную связь, а обосновывать всю сумму "до копейки" необязательно, это будет делать суд, говорит Рябинин. Но суду надо деятельно помогать, настаивает он, иначе вышестоящие инстанции могут критично отнестись к такому "творчеству".
Как показало сравнение новых норм ГК и английских аналогов, российский законодатель оказался более консервативным и осторожным, чем английские суды. Но на стороне последних – многолетний опыт применения и толкования правил. Отечественные суды стоят в самом начале этого пути, и им понадобится гибкость, чтобы "сгладить" неизбежные острые углы правоприменения новелл.
