Только-только российские морпехи взяли в плен сомалийских пиратов, захвативших танкер "Московский университет", как пришла ошарашивающая новость: незадачливых корсаров посадили в лодку и отпустили. В Минобороны и МИДе объясняют это "несовершенством международной нормативно-правовой базы", из-за которой так трудно бороться с пиратами. А специалисты по морскому праву говорят противоположное: нужно не кивать на несовершенство законов, а делать ставку на военные и политические меры.
Хронология захвата и освобождения нефтетанкера "Московский университет" вкратце такова. Пираты атаковали танкер на катерах 5 мая неподалеку от побережья Сомали. Капитан и экипаж связались с российским военным кораблем "Маршал Шапошников", который нес вахту неподалеку, и доложили о нападении. Потом заглушили двигатели и забаррикадировались в трюме. Военный корабль приблизился к танкеру на 80 миль и послал вертолет на разведку. Пираты его обстреляли, вертолет ответил огнем. На рассвете следующего дня десантные группы с "Маршала Шапошникова" подплыли к кораблю на лодках, взяли его на абордаж, завязалась перестрелка. В результате 10 пиратов были взяты в плен, один убит. Экипаж танкера и штурмовые группы не понесли потерь.
Казалось бы, блестящая операция — зачем было отпускать преступников? Ведь налицо факт вооруженного захвата судна, что в законодательстве любой страны считается тяжким преступлением. Даже президент Дмитрий Медведев, который вчера обсуждал инцидент с министром обороны Сердюковым, пообещал "разобраться с пиратами по всей строгости военно-морских законов". СКП успел возбудить уголовное дело по по ч.3 ст. 227 УК РФ ("пиратство, совершенное с применением насилия и оружия организованной группой"). Получается, что все впустую?
Налет — дело тонкое: Конвенция ООН по морскому праву признает пиратом далеко не всякого морского бандита
Основополагающий международный документ, регламентирующий борьбу с пиратством, — Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. В статьях 100-107 этого документа содержится определение пиратства и законных методов борьбы с ним. И что выясняется: пиратским можно назвать только судно или самолет, ведущие разбой "в открытом море" или "в месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства". Причем делается уточнение, что пиратство — это грабеж в личных целях.
На "Московский университет" напали, действительно, в открытом море, примерно в 350 морских милях к востоку от йеменского острова Сокотра. Но вот загвоздка: пираты, захваченные "Маршалом Шапошниковым", приплыли из Сомали, то есть, в правовом смысле — ниоткуда. На территории бывшего сомалийского государства сейчас три разных политических образования, не признанных мировым сообществом. Где судить этих людей, законы какой страны они нарушили?
Однако на этот случай есть статья 105 той же Морской конвенции ООН. В ней сказано, что "любое государство может захватить пиратское судно либо судно, захваченное посредством пиратских действий, и арестовать находящихся на нем лиц". А потом судить их в своих судах по своим законам. То есть, вполне можно было осудить сомалийских флибустьеров где-нибудь в Басманном суде и отправить "на отсидку", скажем, в Мордовию.
Дьявол — в деталях: у пиратов больше прав, чем у борцов с ними
И тут начинаются оговорки и тонкости, которые делают подобные разбирательства практически невозможными. Начать с того, что нельзя арестовать пиратов "без достаточных оснований". То есть, российской прокуратуре надо было за 48 часов собрать и предоставить в суд достаточные доказательства того, что пленники "Маршала Шапошникова" — не какие-нибудь рыбаки, а именно пираты. И суд должен был санкционировать их арест.
Но как это докажешь? Ведь сами морские разбойники, оказавшись в руках у российских военных, сразу "ушли в несознанку". Дескать, мы люди подневольные, пираты нас привезли насильно. Когда ваш вертолет их обстрелял, пираты уплыли, а нас оставили на "Московском университете" с оружием и абордажными крючьями в руках.
Экипаж танкера, как мы помним, сидел в трюме и никого из захватчиков в лицо не видел — значит, свидетелей нападения вроде бы и нет.
Тогда возникает вопрос: а действительно ли морских пехотинцев, посланных на "Московский университет", встретили огнем из автоматов? Руководитель группы российских боевых кораблей в Аденском заливе Ильдар Ахмеров однозначно заявил, что задержанные на танкере люди оказали вооруженное сопротивление. На первый взгляд, это — сильный козырь в руках следствия. Раз сопротивлялись, значит, пираты. Но никаких съемок спецоперации обнародовано не было, независимых свидетелей тоже нет… Поди докажи, что пираты отстреливались, а их товарищ был убит непосредственно при штурме, а не с вертолета накануне.
Опыт показывает, что заниматься пиратами не хочет ни одно государство
Пойманных пиратов отпускают далеко не впервые. Так, в апреле 2009 года российский военный корабль "Адмирал Пантелеев" задержал у берегов Сомали судно с 29 пиратами. У них изъяли богатый арсенал оружия, боеприпасы, абордажные лестницы, навигационные приборы. Буквально накануне всего в 130 милях от места задержания эти люди (или очень на них похожие) атаковали судно NS Commander с российским экипажем. Моряки отбились мощными брандспойтами, которыми промывают танки — емкости для налива нефти.
Российские военные попытались передать пленников властям соседних государств, но все отказались. Даже Кения не стала их принимать несмотря на соответствующие договоренности с ООН. Власти страны заявили, что их суды и тюрьмы переполнены, а денег от международного сообщества не хватает даже на содержание тех разбойников, которые уже "мотают срок" в Кении.
Мало того: пираты, которых весной 2009 года передали кенийцам немецкие военные, осмелели и подали на Германию в суд. Дескать, нарушены наши права, да и на хорошего адвоката денег не хватает… Еще хуже вышло с пиратами, которых передали для суда в Сомалилэнд и Пунтлэнд (квази-государства на территории бывшего Сомали). Этих джентльменов удачи потом снова ловили при попытке морского разбоя.
Что стало с пиратами, которых поймали в 2009 году моряки "Адмирала Пантелеева", точно неизвестно. Но есть сведения, что их тоже посадили в лодку без средств навигации и связи, а потом пустили на волю волн и течения. Может быть, это — вовсе не акт милосердия или бессилия, а вариант казни.
Точно так же "отпускали пленников" и военные других стран. Последний случай произошел всего два дня назад — французский корабль La Fayette захватил пиратское судно-базу и две быстроходные лодки, набитые оружием. Захватил — и отпустил, отобрав оружие и боеприпасы.
Возиться с пленными пиратами — трудно и дорого, казнить — негуманно, судить — бессмысленно
Единственная страна, которая решительно борется с пиратами по своим законам, — это США. Например, прямо сейчас в США судят 9 сомалийских корсаров, еще двое ожидают суда. Если их вина будет доказана, то наказание будет суровым, вплоть до пожизненного заключения.
Именно по этой причине США не одобряют идею создания какой-то новой международной структуры, вроде специального трибунала для пиратов. С таким предложением неоднократно выступали российский МИД и президент Дмитрий Медведев. В апреле с подачи нашей страны ООН приняла резолюцию, которая обязывает генсека организации Пан Ги Муна подготовить доклад о возможных мерах. Сюда входит создание при национальных судах специальных палат "с международным компонентом", создание регионального или международного трибунала для преследования пиратов. Что предложит Пан Ги Мун, пока неизвестно.
Но все эти шаги не решают главной проблемы, говорит адвокат Александр Медников, заместитель управляющего партнера адвокатского бюро "Юринфлот". "Вопрос не в том, есть ли правовые нормы или специальные суды для пиратов, а скорее в правовой сложности ситуации, — считает Медников. — Вряд ли наказание, которое может присудить пиратам любой суд, российский или международный, будет иметь какое-то превентивное значение. Никто из коллег приговоренных не сделает для себя никаких выводов. Поэтому эффективность юридических мер сомнительна. Лучше развивать силовые и военные инициативы, например, усиливать охрану судов, решать сопутствующие вопросы. Скажем, в Сомали большая часть населения не имеет работы. Эту проблему в судах не решишь".
Несмотря на присутствие международных сил в регионе, торговые суда предоставлены сами себе
Но даже силовыми методами спастись от пиратов сложно. Никто не пойдет на военную операцию в Сомали. Во-первых, в 1990-е годы ООН уже пыталась навести там порядок, но потом отказалась от этой затеи. Сейчас в Сомали не работают даже гуманитарные миссии ООН: местные власти не могут обеспечить им безопасность. Во-вторых, любая силовая операция обернется такими потерями и затратами, что нынешние нападения пиратов покажутся игрой в "морской бой".
Сейчас для морской индустрии гораздо более важный вопрос — покрытие убытков, связанных с возможным захватом судов и выкупом за них. В отраслевой прессе идут серьезные споры, какие риски и затраты, связанные с захватом, могут быть застрахованы и покрыты страховыми компаниями. По сути, судовладельцы смотрят на пиратство просто как на очередной фактор риска, у которого есть своя цена.
По словам адвоката Александра Медникова, сейчас операторы судов и моряки на борту предоставлены сами себе. Да, им на помощь могут прийти международные силы, патрулирующие опасные районы. Но эти районы слишком велики, да к тому же расположены на самых оживленных морских путях в регионе. Даже с чисто военной точки зрения невозможно обеспечить безопасность всех судов, которые здесь проходят.
Есть большие правовые трудности и с самозащитой судов. По Морской конвенции ООН бороться с пиратами имеют право только корабли ВМС, а не торговые суда. Само наличие на борту "торговца" вооруженных людей или стрелкового оружия — незаконно. Да и неподъемно с финансовой точки зрения.
Судовладельцы рассчитывают "как-нибудь проскочить" опасные районы
Случаев с захватом судов вообще-то очень мало, если считать в процентах от общего числа рейсов в опасных водах. Современный корабль вроде танкера — быстроходное судно с очень высоким бортом, взять его на абордаж с лодки — трудная и опасная задача. На это обычно и рассчитывают моряки и судовладельцы. Кроме того, спастись от захвата можно при помощи умелого маневрирования и тех же брандспойтов. Иногда в дело идут даже сирены, прожектора и другие средства устрашения (их прямо советуют использовать в наставлениях по защите от пиратов).
Есть и более оригинальные способы самозащиты. Например, летом прошлого года пираты не смогли захватить гонконгское судно Kang Long: его палуба была обнесена колючей проволокой, на которую экипаж при нападении подал высокое напряжение. Одновременно нападающих поливали из пожарных водометов, а судно маневрировало, не давая пиратам причалить к борту. Дело здесь не в том, что моряки коммерческого флота — такие храбрецы, что готовы рисковать жизнью, отбиваясь от вооруженных головорезов. Куда больше их беспокоит то, что судовладелец не заплатит им зарплату за время, проведенное в плену.
Проблема пиратства таит слишком много нерешенных юридических и политических вопросов. К сожалению, мировое сообщество старается "проскочить" многие из них точно так же, как коммерческие суда проскакивают мимо Африканского рога или Молаккского пролива. Авось, обойдется.