95 лет со дня рождения Сергея Алексеева

Конечно, вся группа с занятий не сбегала, но два-три «нарушителя» периодически посещали лекции С.С. Алексее­ва и В.Ф. Яковлева. При этом следует отметить, что судебно-прокурорский и следственно-криминалистический факуль­теты находились, да и сейчас находятся в разных частях города — тогда Свердловска, ныне Екатеринбурга. Алексеев и Яковлев преподавали на судебно-прокурорском, а я учил­ся на следственно-криминалистическом факультете.

С.С. Алексеев читал свои лекции негромким голосом, уве­ренно, а главное, чрезвычайно интересно. Все это плюс глу­бочайшее знание предмета заставляло аудиторию — будь то студенты, ученые, депутаты или иные представители вла­сти — внимательно ловить каждое его слово.

Безусловно, общение с С.С. Алексеевым оставляло глубо­кий след в жизни любого человека. Его отчетливо понимали все, кто его слушал, независимо от профессии, должности или возраста. Особенно повезло тем, кто лично знал Сергея Сер­геевича. Как справедливо заметил В.Ф. Яковлев, идеи права выстраданы всей жизнью Сергея Сергеевича Алексеева, нераз­рывно связанной с современной историей самой России[1].

Судьба С. С. Алексеева, как и судьба большинства его свер­стников, неотделима от всех трагических и славных событий, выпавших на долю его поколения.

Родился Сергей Алексеев в городе Орле 28 июля 1924 г. в интеллигентной семье. Отец, Сергей Николаевич, — слу­жащий статистических органов, мать, Наталья Никифоровна, — научный сотрудник, преподаватель. Когда Сергею было четыре года, семья переехала в Свердловск. В 1932 г. Алек­сеев поступил в школу, как он говорил, «по территориаль­ному признаку», попал не в обычную, а в особую, образцо­вую школу (№ 2, «тургеневскую»), где учились чуть ли не все отпрыски областного и городского начальства. «С внешней стороны — как будто ничего особенного. Но что-то нас, под­ростков, в облике и поведении «этих» (которые из «началь­ства») трогало. Разодеты пофасонистей, мальчишки — как и их отцы — в военных френчах, чаще дерзят учителям, гово­рят с ними чуть свысока... Но вот, когда в 5—7 классах наши классы образцовой школы наполовину опустели, и нам всем было известно, почему (в городе партийное и советское начальство арестовывали сплошь, их семьи тут же отправляли невесть куда, наполовину опустел и «Дом чекистов»), злорадства не было. Впрочем, и сочувствия тоже не было — хотя бы такого, которое, даже порой со стороны учителей, проскаль­зывало к тем из нас немногим, родители которых — не из начальствующего клана — тоже попали под чекистскую секи­ру. К тому же деток тут не трогали: мы продолжали учиться, озорства и шалостей меньше только стало.

Было другое: уже тогда, в нелегкие дни тех детских лет подкатило что-то от взрослости»[1].

В 1937 г. отца Сергея арестовали и осудили на 10 лет по антисоветской статье. Сергей теперь сын «врага народа» со всеми вытекающими последствиями и потрясениями, что не могло не отразиться на становлении личности Алексее­ва. «Месяца через два (после ареста. — П.К.) выяснилось, что отец — в сибирской дали, в Тайшете. Все случившееся, ока­зывается, коснулось не только эмоций, словесных характе­ристик. Какие-то глубокие затаенные струны в детской душе оказались надорванными, все более кровоточили. Возникло состояние глубокой боли, даже чувство вины перед отцом»[2].

В 1942 г. С.С. Алексеева призывают в Красную Армию, где он воевал на различных фронтах, был контужен и демо­билизовался в октябре 1945 г. На фронте он находился с дека­бря 1942 по апрель 1945 г. Весь ужас войны, вся ее страшная правда, жизнь и смерть простых людей в солдатских окопах прошли перед его глазами. «...То, что мы называем «победой», мы обязаны в основном миллионам безвестных солдат, сер­жантов. Тем, кто бесконечными нестройными шеренгами- толпами, еле обученными и скверно вооруженными, шли на передовую и с остекленевшими глазами бежали на шквальный огонь (твердо зная при этом с середины 1942 года, что за ними заградотряды и офицеры из спецотделов, не знающие поща­ды). Тем, кто погиб на дальних или ближних подступах к пере­довой на переправах, в разбитых авиацией эшелонах. Тем, кто возводил переправы и разминировал дороги, и заполнял сани­тарные фургоны. Днями ждал полевую кухню и разом съедал пайку и не отрываясь выпивал через край налитое в котелок жидкое варево. Тревожно, болезненно дремал в непросушенных портянках, в полузамерзших болотах. И несмотря ни на что, — ждал конца войны, в полусне жил ожиданиями близ­кой радостной мирной жизни (солдаты в армии каждый вечер, обычно перед сном, твердили без знака вопроса с обреченно­стью и надежной — «когда же она закончится»).

Словом, скажу без обиняков и пожестче, — тем, кто изна­чально и заведомо был обречен на безвестную гибель. Без чего — и в этом вся правда! — никакая «победа», ни при каком геро­изме (действительном и газетном), в нашенских условиях в конце концов не произошла бы»[3].

Люди, прошедшие такие испытания, смотрят на жизнь уже совершенно иначе, изживают былые иллюзии, как гово­рится, теряют страх. Но главное — они стремятся противо­стоять всем мерзостям жизни, самая ужасная из которых — война. Именно такое стремление Сергея Сергеевича и стало одной из причин его решения обратиться к праву.

В конце 1945 г. Сергей, несмотря на клеймо сына «врага народа», поступает в Свердловский юридический институт (СЮИ), который окончил с отличием в 1949 г.

Тогда в этом институте работал Александр Маркович Винавер, однофамилец видного кадета М.М. Винавера, ученик и личный секретарь первого председателя Государ­ственной Думы Сергея Андреевича Муромцева, специалист по римскому и гражданскому праву. Не удивительно, что в 1938 г. он был арестован за участие в «антисоветской кадет­ской организации» и приговорен к восьми годам лишения свободы. В 1944 г. он был освобожден по состоянию здо­ровья и преподавал в Свердловском юридическом инсти­туте. В марте 1947 г. А.М. Винавер создал кружок «Мысли и Речи», что вызвало негодование райкома ВКП(б). В этом же месяце 1947 г. А.М. Винавер ушел из жизни. Как вспоминал потом Сергей Сергеевич, на лекциях Винавера «шаг за шагом, перед нами... открывались картины из другой галактики — то законченно-стройные, то утонченно-ажурные юридические построения со своей неумолимой логикой, строгой точно­стью, завершенностью»[4]. Так происходила передача эстафе­ты служения Праву от одного поколения к другому.

А.М. Винавер был не единственным «посланцем прошед­шей эпохи», учившим таких известных юристов-фронтовиков, как М.Я. Кириллова, В.С. Якушев, Е.Д. Шешенин, С.А. Верб, А.Ф. Козлов. Другим таким «посланцем» был Борис Борисович Черепахин — крупный ученый-цивилист. Для С.С. Алек­сеева он стал наставником, учителем, самой судьбой.

13 ноября 1950 г. Сергей Сергеевич женится на Зое Михай­ловне (до замужества — Голубцова), которая также заканчива­ет СЮИ. У них рождаются две дочери — Ирина и Надежда.

По окончании института Алексеев проступает в аспи­рантуру по кафедре гражданского права, где под руковод­ством Б.Б. Черепахина готовит и защищает в 1952 г. канди­датскую диссертацию на тему «Акцептная форма расчетов между социалистическими организациями по советскому гражданскому праву».

Вскоре Б.Б. Черепахин переехал в Ленинград. Сергей Сер­геевич часто приезжал к своему учителю, который ввел его в более широкий круг профессуры — выходцев их дооктябрь­ских времен. «У меня создалось впечатление, что большин­ство старой правоведческой профессуры как-то приспо­собилось к новым, враждебным ей условиям, загнало свое неприятие, а по всей видимости, отвращение к существу­ющей Системе глубоко-глубоко в затаенные уголки своей души»[5], — вспоминал впоследствии Алексеев. Безусловно, такой круг общения существенно повлиял на мировоззре­ние молодого ученого.

С 1952 по 1961 г. С.С. Алексеев работает в СЮИ на кафе­дре гражданского права, а затем, до 1988 г., на кафедре тео­рии государства и права.

В 1960 г. в Ленинградском государственной университе­те он защитил докторскую диссертацию по теме «Предмет советского социалистического гражданского права».

В 1966 г. выходит книга С.С. Алексеева «Механизм право­вого регулирования в социалистическом государстве», в 1972 и 1973 гг. увидели свет первый и второй тома его книги «Проблемы теории права». Это одни из лучших его произведений, за них Сергей Сергеевич в 1977 г. получил Государственную премию СССР.

В апреле 1987 г. С.С. Алексеев становится заведующим сектором Института экономики Уральского отделения Акаде­мии наук СССР, а в декабре того же года избирается членом-корреспондентом АН СССР.

С марта 1988 г. С.С. Алексеев возглавил созданный по его инициативе Институт философии и права Уральского отде­ления АН СССР.

Что ж, без сомнения, блестящая научная карьера. Такой можно только гордиться. Вот только Сергей Сергеевич в сво­их воспоминаниях пишет, что ему «горько и стыдно за то, что так просто поддался соблазнительному искушению, а потом немалое число лет, и — увы — небезуспешно, пусть и с какими-то коррективами, демократическими потугами, проповедовал ленинско-сталинские юридические постула­ты, фантазии и фальсификации, вовсю играл в фальшивые околонаучные игры»[6]. В конце 1980-х годов, когда он был уже «увенчан профессорскими и академическими звания­ми», С.С. Алексеев понимает, что всю свою, к тому време­ни вполне долгую, жизнь служил молоху «большой власти». Как писал С.С. Алексеев, поистине «гигантски идеологизированной, диктаторски-вездесущей власти», «прикрывае­мой фарисейски-парадными формами «подлинной демокра­тии» (Советами, советским федерализмом, социалистиче­ской законностью и др.)»[7] Расхожее оправдание в стиле «вре­мя было такое» утешило многих, но не Сергея Сергеевича.

В возрасте, когда большинство людей уже не ищут, а дав­но нашли «теплую стенку», прислонившись к которой они в окружении благодарных учеников живут исключительно воспоминаниями о своих былых заслугах, Сергей Сергеевич бесстрашно берется за колоссальную работу по сокращению объема власти в обществе, сведению ее к такому минимуму, без которого невозможно обойтись, с тем чтобы ЧЕЛОВЕКА с его неотъемлемыми правами поставить над властью. Такой шаг требовал не только незаурядного мужества, которого быв­шему фронтовику не занимать, но и ясного понимания тех целей и задач, которые в то время стояли перед правоведени­ем, веры в свои силы и способности принимать решения.

Навязшее в зубах клише, что все люди пожилого возраста являются «сталинистами», я думаю, легко может быть опро­вергнуто читателями на примере людей, которых они знают или хотя бы о которых они слышали. Более того, «сталинистов» в процентном отношении, пожалуй, гораздо больше сре­ди более молодых людей. Все эти всхлипы, сопровождающие рассуждения о том, как было хорошо при советской власти, на самом деле говорят об одном: о нежелании брать на себя ответственность за свою судьбу и судьбу своих близких. Гораз­до удобнее, когда за тебя все решает «большая власть», пусть и в лице мелкого клерка, подавленного собственным величием «государева человека». Принципы правового государства таким людям чужды и непонятны. Они лишены чувства собственного достоинства и не уважают достоинство других людей.

В период коренных преобразований социально-политического строя в нашей стране Сергей Сергеевич Алексеев сыграл выдающуюся роль в создании о с н о в п р а в о в о г о г о с у д а р с т в а в Р о с с и и.

В марте 1989 г. С.С. Алексеев был избран народным депу­татом СССР от Академии наук СССР и научных обшеств, а затем стал членом Совета Союза Верховного Совета СССР. Он возглавлял Комитет по вопросам законодательства, закон­ности и правопорядка Верховного Совета СССР. Алексеев вошел в состав Межрегиональной депутатской группы, являвшейся мозговым центром всех прогрессивных преоб­разований того времени.

Комитет конституционного надзора СССР, который был создан по инициативе С.С. Алексеева и председателем кото­рого он являлся в 1989—1991 гг., стал прообразом Консти­туционного Суда. В настоящее время представить себе пра­вовую систему нашей страны без Конституционного Суда невозможно. Однако Комитет отнюдь не был полноценным органом судебной власти. Собственно, и разделения властей тогда еще не было. Комитет был задуман партийным руко­водством скорее как ширма, за которой удобно по-прежнему принимать важнейшие решения в келейной обстановке. Решения Комитета во многих случаях замалчивались, не при­нимались во внимание и не исполнялись.

Тем не менее по инициативе и при активном участии С.С. Алексеева Комитетом были приняты решения о несоот­ветствии Конституции указа Президента СССР о введении «особого порядка» для проведения массовых мероприятий внутри Садового кольца Москвы; о невозможности исполь­зования армии во внутриполитических делах; об отмене раз­решительного порядка прописки и о юридической ничтожно­сти так называемых «секретных» актов. В первый день путча ГКЧП пять членов Комитета по своей инициативе выступили с заявлением, содержащим требование неуклонного соблю­дения Конституции.

После распада Советского Союза Комитет конституцион­ного надзора, как и другие союзные органы, прекратил свою деятельность. В ноябре 1991 г., т.е. за месяц до распада Союза ССР, С.С. Алексеев организует Межреспубликанский иссле­довательский центр частного права, который впоследствии станет Исследовательским центром частного права при Пре­зиденте Российской Федерации.

В начале 1990-х годов С.С. Алексеев активно участвовал в разработке Конституции новой России. Его вклад в состав­ление текста нашей нынешней Конституции 1993 г. обще­известен. Сам Алексеев по этому поводу писал: «Судьба рас­порядилась так, что в самое крутое переломное время начала 1990-х годов, когда наша страна мучительно выкарабкивалась из пучины тоталитарного строя, я оказался у истоков созда­ния Конституции — в сущности, для каждой страны своего рода светского Евангелия, призванного утверждать и опре­делять на будущее ее общественное и государственное устро­ение, ее ценности и перспективы»[1].

Однако разработка и принятие Конституции новой Рос­сии проходили в условиях жесточайшей схватки двух центров власти — Верховного Совета РСФСР (ВС РСФСР) и Пре­зидента страны. Конечно, Съезд народных депутатов и ВС РСФСР отнюдь не были парламентом. Это был своего рода конвент, которому по Конституции РСФСР принадлежала вся полнота власти, в том числе и та ее часть, которую мы сегодня называем исполнительной и судебной. Возникнове­ние института президента, также обладавшего всей полнотой власти, создало ситуацию типичного двоевластия, которая, как и в 1917 г., могла быть разрешена только путем жестко­го конфликта, в том числе и вооруженного.

Появились два проекта новой Конституции страны. Один был разработан в недрах ВС РСФСР, а другой, названный «альтернативным», — создан правоведами под руководством С.С. Алексеева и А.А. Собчака. Как отмечал Сергей Серге­евич, незаменимую роль при уточнении концепции и юри­дической отработке текста сыграл один из выдающихся мастеров юридического дела Станислав Антонович Хохлов. И если первый проект во многом повторял концепцию «большой власти» и «крепкого государства», то «альтернативный» проект был Конституцией Человека. Такой Конституцией, в соответствии с которой человек - с его высоким достоин­ством и неотъемлемыми правами - возвысился над властью и стал центром государственно-правовой жизни[2].

После известных событий октября 1993 г., положив­ших конец катастрофической ситуации двоевластия, рабо­та по окончательной доводке Конституции переместилась в недра Администрации Президента РСФСР. Сотрудники государственно-правового управления Администрации Пре­зидента «сделали немало для того, чтобы в окончательном варианте конституционного проекта заметное место заня­ли советские традиции, оказались усиленными авторитар­ные акценты при определении президентской власти, многие положения оказались «причесанными» на советский манер, исчезли или оказались просоветски отредактированными положения с «либеральными выкрутасами»»[3].

С 1993 г. С.С. Алексеев был назначен членом Президент­ского совета, а затем Комиссии по правам человека при Пре­зиденте России. Однако через два года он покинул этот орган в знак протеста против начала активных боевых действий в Чечне. «Эта война не только горе и несчастье для маленько­го горского народа. Война в Чечне - беда для всей России. Она возродила и даже легализовала практику вооруженного насилия, стала темной силой, разрушающей право и подры­вающей надежду на демократическое будущее нашего Оте­чества»[4], - писал Сергей Сергеевич.

С 1991 г. главным направлением деятельности С.С. Алек­сеева стала организация исследовательского центра частного права. В 1992 г. Указом Президента эта структура была преоб­разована в Исследовательский центр частного права при Пре­зиденте РФ. Он объединил наиболее крупных, видных спе­циалистов по гражданскому праву из Москвы, С.-Петербурга и Екатеринбурга, таких как Ю.Х. Калмыков, С.А. Хохлов, А.Л. Маковский, М.И. Брагинский, В.А. Дозорцев, Е.А. Суха­нов, Ю.К. Толстой, В.В. Витрянский, В.Ф. Яковлев и ряд дру­гих. Были установлены контакты с крупнейшими зарубеж­ными юристами. Основной задачей Центра была подготовка современного Гражданского кодекса Российской Федерации. С.С. Алексеев возглавляя Центр с 1991 по 1995 г.

Подготовка и принятие Гражданского кодекса прохо­дили в острой борьбе с теми, кто не приемлет перспекти­ву реальных демократических перемен в российском обще­стве, в борьбе прямо-таки «классовой». Это было, так сказать, боевое крещение автора этих строк в качестве депутата Госу­дарственной Думы. Во главе противников нового ГК стоя­ла фракция КПРФ в Государственной Думе. При принятии части первой ГК в первом чтении в мае 1994 г. они, образно говоря, «легли костьми» на пути введения частной собствен­ности на землю. В результате Кодекс пришлось принимать без введения в действие соответствующей главы 17. Она всту­пила в силу гораздо позже — в апреле 2001 г.

С.С. Алексеев считал, и я в этом с ним полностью согла­сен, что российский ГК — наиболее крупное достижение в законодательстве за всю историю нашей страны. По мне­нию ряда зарубежных специалистов, это один из лучших сво­дов гражданского законодательства нынешнего времени.

После выхода из Президентского совета С.С. Алексеев вернулся в Екатеринбург. «В марте (1995 г. — П.К.), вмес­те с женой Зоей сдал служебную квартиру и оставил Москву, прихватив с собой несколько сотен книг, рукописи и добрые слова друзей — единственное богатство, нажитое в столице»[5]. Здесь он посвятил себя научной, педагогической и популяризаторской работе, долгое время возглавлял Инсти­тут частного права. С.С. Алексеев был почетным профессором Уральской государственной юридической академии, почетным доктором Университета Париж-XII Валь-де-Марн, председа­телем Научного совета Института частного права в Екатерин­бурге, заместителем председателя Совета Исследовательского центра частного права, председателем ученого совета Ураль­ского отделения Российской школы частного права.

В то время Сергей Сергеевич сознательно сторонился публичной деятельности. Однако в 1999 г. после моей встречи в качестве министра юстиции с Борисом Николаевичем Ель­циным по поводу «закрытия» КПРФ, которую широко осве­щали практически все СМИ, он написал мне письмо. В нем содержалась подробная аргументация того, почему нельзя запрещать КПРФ. Это было несколько тетрадных страниц, исписанных мелким почерком. Они были переданы мне через руководителя Екатеринбургского филиала Российской шко­лы частного права Бронислава Мичиславовича Гонгало. Сер­гей Сергеевич писал, что может быть совершена непоправи­мая ошибка, которая пагубно отразится как на государстве, так и на всем обществе. Такая аргументация отнюдь не проти­воречила моей позиции, да и не только моей. В то время СМИ и многие политики посмеивались над требованием запретить КПРФ. Мне звонили коллеги со словами типа «держись». Сергей Сергеевич скорее интуитивно, через прожитое и пере­житое почувствовал «запах» возможной трагедии. Спасибо судьбе, что этого не случилось ни тогда, ни после.

В Екатеринбурге С.С. Алексеев читал лекции слушателям Российской школы частного права, писал научные и библио­графические труды. Написал несколько рассказов для детей.

После присуждения первой премии «Юрист года», по ини­циативе Ассоциации юристов России было выпущено в свет десятитомное Собрание сочинений С.С. Алексеева. При этом он сам подбирал произведения для издания. Конечно же он советовался с коллегами и друзьями, но решение всегда при­нимал сам. На одной из последних наших встреч в Екатерин­бурге, в его квартире на улице Ленина мы с Константином Петровичем Беляевым пили чай и обсуждали с Сергеем Сер­геевичем создание Собрания сочинений и дальнейшую судь­бу Гражданского кодекса.

В 2012 г. по семейным обстоятельствам С.С. Алексеев переехал жить в Санкт Петербург. 12 мая 2013 г. Сергея Сер­геевича не стало. Похоронен С.С. Алексеев в поселке Овцино Всеволожского района Ленингадской области.

Светлый образ Сергея Сергеевича Алексеева, уникально­го ученого, активного политического деятеля, смелого и бес­компромиссного человека, романтика права, навсегда оста­нется в сердцах и памяти его многочисленных учеников, тех, кому посчастливилось работать с ним, всех, кто так или ина­че причастен к профессии юриста.

30 сентября 2013 г. Президент Российской Федерации подписал Указ «Об увековечении памяти С.С. Алексеева», на основании которого Исследовательскому центру частного права при Президенте Российской Федерации присвоено имя С.С. Алексеева. На доме, в котором он проживал в послед­нее время в Екатеринбурге, а также на главном учебном кор­пусе Уральского государственного юридического универ­ситета (бывший СЮИ) установлены мемориальные доски с памятными надписями и барельефами, изображающими С.С. Алексеева. Ассоциация юристов России учредила все­российскую премию имени С.С. Алексеева, которая ежегод­но вручается на Европейско-Азиатском правовом конгрес­се в Екатеринбурге.

Павел Крашенинников – заслуженный юрист России, депутат и глава комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству, сопредседатель Ассоциации юристов России, доктор юридических наук, профессор.