Сначала прокурор зачитала обвинительное заключение. Из него следует, что Хан и Оганян, будучи руководителями «ПТС», намеренно завысили на 108,6 млн руб. себестоимость водолазных костюмов, которые их фирма продавала Росгвардии. С 2018 по 2020 год компания заключила с ведомством шесть госконтрактов на общую сумму 405,04 млн руб. Обвиняемым инкриминируют ч. 4 ст. 159 УК («Мошенничество в особо крупном размере»).
Предприниматели подчеркнули, что обвинения не признают и даже не понимают их суть. С аналогичным тезисом выступил и Юрий Ширинян, адвокат коллегии «Правовая защита», который представляет интересы Хана: «Обвинение неопределенное, поэтому мы даже не можем выстроить линию защиты». Защитник Оганяна, адвокат Сергей Куземин, добавил: «Обвинение вообще не соответствует материалам дела. Нет ни одного доказательства, что предприниматели что-то похитили». Юристы попросили вернуть дело в прокуратуру для исправления ошибок. Но судья Елена Галиханова не стала удовлетворять ходатайство.
После чего сотрудник Росгвардии Артем Озеров пояснил суду суть претензий ведомства к обвиняемым: «При заключении госконтрактов на электронном аукционе они завысили их цену, направив неправильные коммерческие предложения. Прибыль поставщика при госооборонзаказе не должна превышать 20% от цены госконтракта, а тут она оказалась больше». Тогда адвокаты обвиняемых попытались добиться от представителя потерпевшей стороны более развернутых ответов.
— Какие компании участвовали в конкурсе на производство водолазного оборудования? — спросил Куземин.
— Я не знаю. По нашим внутренним приказам должно быть не менее пяти коммерческих предложений для формирования начальной минимальной цены контракта, и по-другому быть не может, — ответил Озеров.
— Хорошо, но вы знаете, что заказанное оборудование выпускает единственное в России предприятие — «ПТС», — уточнил адвокат.
— Нет, — снова покачал головой оппонент.
— А как вы вообще определили, что цена на это оборудование якобы оказалась завышенной? — поинтересовался защитник.
— Так есть же экспертиза в деле, из которой мы узнали про ущерб в размере 106,8 млн руб., — настаивал Озеров.
— Экспертиза не сразу появилась, уголовное дело возбуждено в сентябре 2021 году, а экспертиза — от мая 2022 года. Почему вы в какой-то момент решили, что цена контракта завышена, и подали заявление о возбуждении уголовного дела?
— Не могу ответить на этот вопрос, — сказал представитель ведомства.
— Кто заключал контракты со стороны Росгвардии? — задал еще один вопрос адвокат.
— Дело было несколько лет назад, уже не помню кто, — заявил Озеров.
— Хотя бы скажите, кто их курировал в вашем ведомстве, — решил добиться хоть какого-то ответа юрист.
— Никто не курировал их отдельно, — признался сотрудник Росгвардии.
Адвокат Ширинян долго пытался выяснить у Озерова, по какой методике ведомство анализировало ценовые предложения на закупаемый товар и каким образом определило начальную минимальную цену контрактов, в какие фирмы направляло запросы для этого. Но Озеров лишь несколько раз повторил, что не знает.
Еще на заседании успели допросить в качестве свидетеля вице-президента «ПТС» Романа Барбулева. Он кратко рассказал, что их компания производит уникальное оборудование и регулярно участвует в профессиональных выставках, где демонстрирует собственную продукцию.
На этом заседание завершилось, следующее судья Галиханова назначила на 25 октября.
История дела
В 2021 году Росгвардия провела внутреннюю проверку и выяснила, что цены в контрактах с «ПТС» на поставку водолазных костюмов были завышены. Размер предполагаемого хищения следователи определили, заказав экспертизу. Ее в 2022 году провели на основании неподписанного бланка расходных деклараций. То есть эксперты даже не стали анализировать документы бухгалтерского учета предприятия, подчеркнул адвокат Ширинян. Правда, весной этого года другое исследование (ссылка на документ), проведенное ЭКЦ МВД, полностью подтвердило доводы защиты: «ПТС» не получал прибыль, превышающую 20% от цены госконтракта. Рентабельность по договорам составила от 15 до 17%.
«ПТС» — не первая компания, которая столкнулась с подобной ситуацией. Таких случаев много, отмечал зампредседателя комитета по экономической политике Госдумы Михаил Делягин во время дискуссии в Совете Федерации на тему «Проблемы и риски для стабильной работы стратегически значимых предприятий РФ». Сенатор Елена Афанасьева отметила, что весной прошлого года они уже проводили похожее мероприятие. Тогда участники дискуссии говорили о других предприятиях. Подробную информацию о них передали в компетентные органы, сказала Афанасьева.
Член Совета при президенте по правам человека, адвокат Шота Горгадзе объяснял: если есть разногласия между коммерческими структурами, заказчик обращается к исполнителю с претензией, например, о стоимости товара. В таком случае исполнитель отвечает на претензию и обосновывает обозначенную цену продукции. Если сторонам не удается урегулировать спор, они обращаются в арбитражный суд. Для экономических споров действует трехлетний срок исковой давности. А государственные заказчики идут по другому пути. Они не обращаются суд и сразу пишут в правоохранительные органы для возбуждения уголовного дела по ст. 159 УК против контрагента, констатировал Горгадзе. Заявление они объясняют тем, что у исполнителя был умысел на хищение госсредств.