Колония-поселение №21 по Пермскому краю лежит между покрытых пармой взгорий Предкамья. Вокруг — полузаброшенные городки, химические заводы и десятки точно таких же исправительных учреждений.
"Если ехать ночью вон по той дороге, — указывает в сторону горизонта местный заключенный по кличке Серый, — то видно, что вся долина светится огнями колоний, как… Лас-Вегас". Назначенный дневальным Серый родом с низовий Камы и, конечно, никогда не был в игорной столице Америки. Зато у него есть большая коллекция DVD с голливудской продукцией, так что нет сомнений — он знает, о чем говорит.
Здесь раньше отбывали наказание опальные удельные князья
Ландшафты по обе стороны Среднего Урала были фоновым пейзажем для исполнения наказаний еще с тех времен, когда Россия заканчивалась именно здесь. Первые крупные поселения основывались удельными князьями, попавшими в опалу и бессрочно командированными для крещения языческих племен.
Потом на Урал ссылали вольнодумцев, включая декабристов, которые не доехали до Тобольска и сибирских руд. А после Великой Отечественной войны поселок Широковский, что в нескольких километрах от КП-21, и его окрестности приютили пару десятков тысяч финнов, плененных на линии Маннергейма в ходе советско-финской кампании 1939-1940 годов.
Инвестиции в евродрова, которые изготавливают заключенные, окупились за считанные месяцы
Колония-поселение, где сегодня живут около 700 заключенных и примерно столько же вольных граждан, чья профессия так или иначе связана с обслуживанием отбывающих наказание, соседствует с исправительной колонией №13 строгого режима. Зеки там работают на "лесной бирже", но не брокерами или трейдерами. "Биржей" называют обширную промзону, специализирующуюся на деревообработке. Из березы и пихты, которые валят в лесах поселенцы, заключенные делают поддоны для пермских супермаркетов. За годы производства во дворе колонии скопилась гора опилок размером с многоэтажный дом. Тогда администрация исправительного учреждения закупила оборудование для изготовления евродров — они популярны оттого, что отлично горят и почти не оставляют золы. Инвестиции, как говорят, окупились за считанные месяцы.
Дом свиданий заключенных с родными похож на дачу, но на двери предупреждение: "Спиртные напитки не распивать!"
Евродровами топит печь в моем доме и Серый. Такие просторные избы предназначены главным образом для родственников, навещающих поселенцев. В основное время заключенные живут в одноэтажных деревянных бараках, помещения в которых разделены на секции по 8-10 спальных мест в каждой. Развлечения преимущественно домашние, ничего общего не имеющие с теми, которые предоставляет Лас-Вегас, — четыре телеканала, радио, шахматы и книги с газетами и журналами. Все это — до отбоя в 10 вечера, но если футбольный матч заканчивается позже, можно подать письменное прошение начальству — как правило, разрешают досмотреть.
Дом свиданий похож на добротную дачу: в нем тепло, есть все удобства, включая импровизированный душ, а воду из крана можно пить без опаски — поднимаясь к поверхности из артезианской скважины, она очищается, проходя несколько слоев угольного фильтра. На двери предупреждение — спиртное не распивать, хотя оно предельно доступно: магазин в поселении предлагает обширный ассортимент пива, однако недавно оттуда уволили продавщицу, поддавшуюся на уговоры одного из осужденных и "пробившую" заветную бутылку. Посуда на кухне общая, но разложена по двум полкам, снизу — для "низшей касты заключенных", тех, у кого некоторые детали интимной жизни оказались вне принятой тут "понятийной" плоскости, или приравненным к ним за серьезные проступки. Трогать нельзя.
В колонию-поселение могут перевести после четверти срока в общем режиме и трети — в строгом
Чтобы подать прошение о переводе в колонию-поселение, заключенный должен провести в общем режиме четверть срока, а в строгом — треть, причем обязательно нужно быть "первоходом", то есть отсиживать свой первый уголовный срок. Поскольку эта мера, в сущности, поощрительная, в колонии нет нережимников, открыто противостоящих официальным властям в лице начальства и охраны, а также отказывающихся работать. Любой проступок грозит изолятором и возвращением на зону. При этом отбывающие наказание избавлены от бремени ношения тюремных роб и могут свободно перемещаться в течение дня по всей территории поселка, который, к слову, ничем, кроме шлагбаума на въезде, не огорожен от вольного мира.
Основных обязанностей две — отмечаться у охраны дважды в день и где-то работать. Вот поселенец в ушанке расчищает дорожку среди двухметровых сугробов. "Если предложат, поехал бы в Москву или Питер улицы чистить и сосульки сбивать? Заместо таджиков-то? — Конечно! И не думал бы", — блестит он золотыми фиксами в мечтательной улыбке. До 75% заработка заключенных государство удерживает в счет его содержания, но даже несмотря на это зарплаты тут высокие по меркам пенитенциарной системы — до 7000 рублей после всех вычетов.
КП-21 — одно из немногих исправительных учреждений, которое не только самоокупается, но и, по неофициальным данным, приносит прибыль
Вакансий много. Помимо снегоуборочных работ, можно валить лес, следить за приборами на водокачке, работать на стройке, но особой удачей считается отправиться на какой-нибудь близлежащий завод: "Коксохим" (производит кокс), "Метафракс" (метанол) или одно из предприятий КЭС-Холдинга (энергетика, контролируется Виктором Вексельбергом). Для компании нанять заключенного выгодно, для этого нужно переводить на счет колонии по 10 тысяч рублей за каждый месяц работы, а зарплату платит уже государство. Такой работник не возвращается на ночь в поселок, а живет на объекте, к тому же старается работать добросовестно, ведь если что, поменять его на другого проблем нет. Устойчивый спрос на рабочую силу ставит КП-21 в немногочисленную для России категорию исправительных заведений, не только самоокупающихся, но и, по неофициальным данным, приносящих прибыль.
Жизнь в поселении напоминает вольную, однако лучше не поддаваться соблазнам
Правда, работать далеко от поселения — значит, подвергаться постоянному искушению соблазнами вольной жизни. Рассказывают, как один из заключенных не выдержал испытания относительной свободой и "забухал после смены". Когда деньги закончились, он не придумал ничего лучше, чем проделать 50-километровый путь, чтобы одолжить немного у родни. Дома его, разумеется, уже ждала милиция. Беглеца отправили на зону, добавив к сроку пару лет и пометив личное дело красной полосой — "склонен к побегу". Теперь в колонии ему придется отмечаться у охраны каждые два часа и навсегда забыть про УДО.
Дорога, которую они не выбирали
Самое удивительное в этой колонии-поселении — дорога, которую до июня будет покрывать снег. Кое-где чернеет покрывающая ее брусчатка — это черный гранит. С виду мостовая напоминает покрытие Красной площади в Москве. Километр такой улицы без стоимости самих работ обходится не дешевле 7,5 млн руб., и это если считать по оптовым ценам на камень. Казалось бы, неприличное излишество для лесного поселка. Однако на самом деле, гранит положили из соображений экономии. Ближайшие укладчики асфальта находятся, наверное, в сотне километров отсюда, в Соликамске, и гораздо выгоднее закупить горную породу на одной из местных шахт.
Ссылка быстро меняет людей. Осужденный по имени Алексей, некогда столичный бизнесмен, здесь совсем недавно, но уже легко распознает по следам на снегу рысь, приходившую ночью в поселок. Уральские горы гиперболизируются в его мечтах о свободе: "После звонка, как только будет можно, поеду в Гималаи", — строит он планы на будущее.
