Вчера в Таганском районном суде Москвы в рамках судебного разбирательства по делу Натальи Гулевич, обвиняемой в мошенничестве со средствами $23-миллионного кредита, был допрошен последний свидетель, выступили стороны, а сама предпринимательница обратилась к суду с последним словом. Несмотря на 49 томов уголовного дела, слушания длились всего неделю. Все участники процесса просили суд учесть ее тяжелую болезнь.
Как только Наталья Гулевич вошла в зал судебных заседаний Таганского районного суда, она обратилась к адвокату Андрею Штанько со словами: „Мне письмо Медведев написал, что дело взято на особый контроль „Единой Россией“. Слова прозвучали тихо, но разборчиво. Штанько, в свою очередь, заметил, что его „очень сильно гонят“.
Затем началось заседание. Перед судом со свидетельскими показаниями выступил председатель Совета директоров ОАО „Алтайхимпром“ Сергей Глембо, выступавший поручителем по $23-миллионному кредиту для компании Гулевич — ЗАО "Группа предприятий „Статус“ (предпринимательницу обвиняют в мошенничестве с его средствами по ч.5 ст.159 УК РФ, поскольку ее компания полностью по нему не рассчиталась). По словам Глембо, он „стал вести дела с Гулевич в 2004 году“, когда у него, в тот момент гендиректора компании „Журнал интервью“, было в собственности 150 кв. м в комплексе зданий „Статуса“ (потом он продал эту недвижимость, чтобы вложить средства в бизнес по производству окон). Помимо этого у Глембо была устная договоренность с Гулевич об инвестировании до $30 млн в комплекс зданий на Садовнической, 76/71.
В 2006 году „Статусу“ в рамках этого проекта было перечислено порядка 7 млн руб., однако когда компания Гулевич взяла кредит в „Номос-банке“, Глембо, по его словам, не понравилось то, что под него были заложены все строения на Садовнической, а также акции самого „Статуса“. Отчасти, возможно, поэтому он согласился помочь Гулевич рассчитаться с банком. В конце декабря 2008 года, когда из-за кризиса стоимость обеспечения по кредиту упала, Глембо перечислил $8 млн на счет ООО „Гринком“, чтобы „Молжанов (финансовый директор компании „Империал Майнинг“ Эмиль Молжанов, сотрудничавший с Гулевич — прим. ред.) погасил кредит вместе с Гулевич“. В общей сложности этой компании было перечислено около $12 млн, а затем Глембо попытался „зафиксировать“ средства, переведенные в „Гринком“. Через свою компанию „Истмур Венчурс Лимитед“ он решил купить компанию, однако сделать этого так и не смог. „Сначала у [гендиректора „Гринкома“] Елены Кравцовой оказался просрочен паспорт, а потом она и вовсе пропала. Собственником „Гринкома“, я к сожалению так и не стал“, — сокрушался Глембо.
Изначально, кстати, взаимоотношения Гулевич с „Номос-банком“ его не интересовали. „Я согласился ради перспективы, обещанной Молжановым. Он занимался всеми деталями. Потом дали кредит, меня в общем не интересовало, как были потрачены деньги“, — сказал председатель совета директоров „Алтайхимпрома“. Это вызвало удивление у судьи Елены Ивановой.
- Как-то странно! Почему не интересовало? Начнись проблемы с выплатой по кредиту, они бы сразу коснулись и вас как поручителя. До каких пор вам было все равно? – озадаченно спросила судья.
- „Номос-банк“ все-таки ко мне не обращался. Я знал со слов Молжанова, что у „Статуса“ залог превышает в 4 раза стоимость выданных кредитов… Совесть-то немного у банка должна быть, — тихо добавил Глембо.
Адвокат Василий Чебров, представитель банка, у которого должна быть совесть, в свою очередь, поинтересовался у Глембо, почему предварительный договор на „заведомо заниженную сумму“ по проекту на Садовнической был заключен в письменном виде, а обязательства по выкупу здания в виде инвестиций на $30 млн – на словах. „Мы так решили просто“, — уклончиво ответил Глембо. По его словам, в результате этой договоренности, он „пострадал больше всех“. “Номос-банк" инициировал несколько арбитражных процессов с исками к „Гринкому“ через „Трен" (по мнению стороны защиты Гулевич, — аффилированная структура "Номос-банка" — прим.ред) на ту сумму — $12 млн, которые я перечислил“, — прокомментировал Глембо, а перед перерывом Глембо попросил суд приобщить к делу документы, подтверждающие, что он и Гулевич погасили кредит на эту сумму. По словам Глембо, в ходе обыска у него были изъяты оригиналы документов, подтверждающие перечисление денежных средств. Он утверждал, что эти документы должны были появиться на этом слушании, но остались у следователя.
Адвокат Гулевич, в свою очередь, заявил о ходатайстве о вызове в качестве свидетеля нового генерального директора ГП „Статус“ Тарасова, назначенного туда "Номос-банком" после того, как компания перешла под контроль кредитной организации. Однако суд отклонил его по просьбе Чеброва и прокурора. Другие ходатайства Штанько также не были удовлетворены – он, среди прочего, просил об истребовании из следственных органов оригиналов тех документов, которые предоставил Глембо, а также о вызове в качестве свидетеля Кравцовой. Затем адвокат заявил ходатайство о предоставлении возможности встретиться с Гулевич в следственном изоляторе. „У меня даже нет возможности встретиться со своей подзащитной, кроме как здесь, в суде. То СИЗО не работает, то разрешения не дают“, — возмущался Штанько. В ответ на это судья предоставила еще один перерыв для согласования позиции защиты с Гулевич.
После перерыва прокурор зачитала обвинительное заключение, в котором вина Гулевич признается доказанной как на предварительном, так и на судебном следствии. В качестве доказательств государственный обвинитель назвала просрочку по уплате процентов и основного долга, а также предоставление в залог "Номос-банку" активов, обремененных кредиторской задолженностью фирм-однодневок, оформленных на подставных лиц. В обвинительном заключении упоминается также попытка вывести из собственности ГП "Статус" 4 здания на Садовнической улице после того, как "Номос-банк" решил взять под контроль 100% акций этой компании в качестве обеспечительной меры. Прокурор просила суд назначить Гулевич наказание в виде 3 лет лишения свободы в колонии общего режима и при этом учесть состояние здоровья подсудимой — она настолько тяжело больна, что Европейский суд по правам человека требовал ее немедленого освобождения из следственной тюрьмы.
Ее защитник в своем выступлении пытался обосновать версию рейдерского захвата "Номос-банком" бизнеса Гулевич. По словам Штанько, банк злоупотребил своим экономическим положением, побудив ее осуществить сделку купли-продажи акций „Статуса“ с правом обратного выкупа через аффилированную структуру "Номоса" — ООО „Трен“. Оно получило право контролировать финансово-хозяйственную деятельность ГП „Статус“ как единственный акционер, в результате чего "Номос-банк“ "фактически захватил данную организацию" и исключил для Гулевич возможность погашать кредиты, поставив через ООО "Трен" на должность гендиректора ГП "Статус" подконтрольное лицо — Тарасова.
Доказывая подконтрольность "Трена" "Номос-банку", Штанько указывал на то, что гендиректор этой компании является одновременно и сотрудником кредитной организации, а также привел показания ее вице-президента Гордеевой о том, что „Трен“ — это „аффилированная к банку структура“. Штанько также утверждал, что следствием не доказан умысел Гулевич в похищении кредитных средств, в пользу этого, по мнению адвоката, говорит выплата процентов в сумме 321,6 млн руб., а также предоставление залога, стоимость которого по кредитному досье составляет не менее $27 млн.
Завершая свою речь, Штанько заявил о том, что обвинение считает недоказанным, просил оправдать Гулевич и особо обратил внимание на физическое состояние подзащитной. "Я не раз говорил и сейчас повторю, что она нуждается в постоянном уходе. За этот год она перенесла несколько операций и фактически утратила три органа… Есть реальная угроза ее жизни и здоровью", — подчеркнул защитник. Тяжелое физическое состояние Гулевич просил учесть и адвокат Чебров.
Гулевич, выступая с последним словом, себя виновной вновь не признала и тоже апеллировала к тезису о рейдерском захвате. "Я в страшном сне не могла представить, что такая история могла приключиться со мной или с группой предприятий „Статус“, — сказала она. — За 10 лет мы ни разу не имели претензий даже от налоговых органов, аудиторскую проверку я проводила дважды в год". В отношениях с "Номос-банком", по ее словам, она "всегда руководилась принципом кредитования – возмездность, возвратность, обеспеченность". А что касается обвинительного заключения, то, как она заявила, "оно построено на недопустимых доказательствах, которые повторяются весь процесс". Речь Гулевич длилась около получаса, на протяжении всего выступления она держалась уверенно, и лишь в конце у нее дрогнул голос, когда она заговорила о том, что неделю назад ушел из жизни близкий ей человек — отец ее мужа. После этого она сделала знак рукой, что хочет закончить выступление.
Приговор Гулевич будет оглашен на следующей неделе.
