Калужское, рязанское и казанское правосудие — вот что ожидает Россию, если будет реализована идея подчинения всех судов страны одному высшему, считает глава ВАС РФ. Но нынешнее положение дел тоже неудовлетворительно, а потому, по его мнению, надо подумать о создании специального судебного присутствия, которое давало бы обязательные рекомендации КС, ВС и ВАС. Рассказал Антон Иванов и о том, чем надо заменить существующий телефонный механизм консультаций между судьями.
Свою лекцию в Госдуме, посвященную 20-летию Конституции РФ, глава Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов начал с темы разделения полномочий Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов. На практике, несмотря на существование конституционного подхода, запрещающего одной из ветвей судебной власти отменять решения другой, все же существуют проблемы из-за конфликтов подведомственности, сказал он и привел пример КС. "В отказных определениях с позитивным содержанием он формирует правовые позиции по тем вопросам, по которым должны вообще-то высказываться ВС и ВАС, — говорил Иванов. — Не признавая неконституционной норму, КС требует признать обязательными эти позиции. Этот подход, конечно, с одной стороны расширяет возможности КС РФ, с другой – в нем есть риск вторгнуться в подведомственность других высших судов".
Потенциальный конфликт правовых позиций между Верховным и Высшим арбитражным судами Иванов видит в самой Конституции и законодательстве, согласно которым разрешение гражданских и административных дел разделено между арбитражными и судами общей юрисдикции. В результате, говорил глава высшей судебной инстанции, высшие суды принимают разные акты по толкованию одних и тех же законов.
"Но механизма гармонизации правовых позиций Конституция РФ, к сожалению, не содержит", — сетовал Иванов. Привести к единому знаменателю противоположные мнения ВС и ВАС может, например, Госдума, приняв закон по спорному вопросу. Так произошло два года назад, когда суды разошлись во взглядах относительно того, стоит ли учитывать износ деталей при выплатах по ОСАГО или нет. Законодатели, послушав страховщиков, поставили точку: износ учитываться должен.
"Но в отношении КС РФ такой механизм не работает, потому что КС РФ толкует Конституцию, а законы должны приниматься в соответствии с ней", — рассуждал Иванов. И эта ситуация, по мнению главы ВАС, ненормальна, противоречит идее разделения властей. "Если мнение одной из властей [становится] определяющим, то риск ошибки возрастает многократно. Поэтому я считаю, что должен быть механизм, который позволяет пересматривать правовые позиции КС РФ", — говорил он. В качестве примера он привел опыт США, где принимались поправки к Конституции, реагировавшие на правовые позиции Верховного суда". "Я думаю, что этот механизм возможен и для корректировки правовых позиций КС. Правда, в тело Конституции РФ эти поправки войти не могут. Видимо, их придется принимать просто в порядке, предусмотренном для изменения Конституции и, тем самым нивелировать разногласия, которые имеются", — заключил Иванов.
Следующим блоком его лекции стало тема гармонизации решений высших судов. Для этого, по его словам, есть несколько вариантов, а первый из них — путь создания высшего судебного присутствия с консультативными полномочиями. "Главное, чтобы [этот орган] не наделялся правом отменять решения высших судов, — подчеркнул Иванов. — Он должен лишь решать вопрос в порядке абстрактного нормоконтроля, по обращению какого-то из высших судов, который заметил разнобой в практике". Решения такого органа, считает глава ВАС, не должно иметь ретроспективного влияния на уже вынесенные решения, оно должно учитываться только при принятии новых. Создание присутствия не потребует изменений в Конституцию, убежден Иванов, это подтверждает, по его словам, опыт создания Дисциплинарного судебного присутствия.
Назвал Иванов и менее удачные, с его точки зрения, варианты решения этой проблемы. Например, КС РФ мог бы стать своеобразным арбитром в споре высших судов по правовым позициям. Нашелся у главы ВАС и пример из реальной практики — дело 2003 года о соотношении виндикационного иска и реституции по недействительным сделкам. Высший арбитражный суд тогда решил, что необходимость защиты добросовестного приобретателя выше права реституции по недействительным сделкам, а суды общей юрисдикции придерживались противоположной практики. В результате КС разрешил эту проблему (хотя это очень отдаленно, по мнению Иванова, было связано с толкованием Конституции) — выбрал позицию арбитражных судов.
В этом подходе есть два существенных минуса, полагает Иванов. Во-первых, "это будет абстрактным теоретизированием без учета практики тысяч судей — решения будут приниматься 19-ю судьями, а опыт развития практики в судебной системе не будет учтен". "Они могут учитывать опыт в разных ветвях судебной власти, — Иванов привел возможный контраргумент и сразу же на него ответил: - Вопрос в том, что для них это не будет обязательным. И они иногда не будут понимать всех аспектов соответствующих дел".
Во-вторых, невозможно исправить практику самого КС РФ, и он "становится над всеми судами". Впрочем, по мнению Иванова, это не очень большое зло: "В таком узком спектре вопросов не будет ничего страшного".
Еще одним способом сбалансировать работу высших судебных инстанций может стать создание единой системы судов и одного высшего суда над ними. Эту идею Иванов критиковал особенно тщательно. "Единая судебная система, как правило, существует в маленьких странах, с небольшим по численности населением, — сказал он, а затем разобрал пример США, которые часто приводятся в качестве крупного государства с успешно функционирующей системой единых судов. "Федеральные суды в США рассматривают только маленькую часть всех дел, а основная рассматривается на уровне штатов. Но организовать в России суды субъектов и федеральные суды по модели США нельзя. Штаты в Америке не создавались по национальному признаку, никогда не имели четко выраженных национальных особенностей", — сказал Иванов, а затем привел пример, способный произвести впечатление на человека, который, скорее всего, и будет принимать решение о реформе верхушки российской судебной иерархии (если реорганизация вообще будет) — на Владимира Путина. Для него, политика, отменившего выборы глав регионов и фактически упразднившего в России реальный федерализм, расщепление единого правового поля было бы неприемлемым.
"Если мы сделаем это, у нас через некоторое время возникнет законность калужская и казанская. Принцип правовой определенности будет несомненно нарушен, потому что в каждом регионе будут получать самые разные решения по одним и тем же правовым вопросам", — предрек Иванов. Кроме того, при появлении единой судебной системы и сохранении сегодняшнего числа судей попасть в новый верховный суд будет практически невозможно — будет пересматриваться 0,1% дел. "Это означает, что практически все дела будут оставаться на уровне субъектов федерации. Но это та же самая калужская, казанская законность", — считает Иванов. По его мнению, такой верховный суд не будет справляться со своей основной функцией: осуществлять правовую политику в сфере рассмотрения судебных дел, формировать судебную практику, вырабатывать правовые позиции и делать так, чтобы эти позиции учитывались нижестоящими судами. Между тем именно "управление судебной системой с помощью формулирования правовой позиции" и является, по мнению главы ВАС единственно правильным подходом. "Он соответствует принципу независимости судей и обеспечивает свободное рассмотрение дел в судах и правотворчество судов", — обосновал свою мысль Иванов.
А завершил свою лекцию он просьбой к законодателям обратить внимание на давнюю идею Высшего арбитражного суда. "Нам не хватает преюдициального запроса. [Если он будет, то] любой судья нижестоящего суда будет вправе приостановить производство по делу, если у него возникает вопрос о толковании норм, и обратиться в высший суд для того, чтобы тот дал ему это толкование", — сказал Иванов. И, видимо, чтобы ни у кого не осталось иллюзий по поводу того, что сегодня таких "консультаций" нет, добавил: "Вы же понимаете, и сейчас, например судья райсуда, звонит своему апеллятору или кассатору и спрашивает – как здесь быть. Но это же не правовой механизм. Мы хотим сделать этот механизм правовым".
