По какому лицу должна определяться цель причинения вреда и знание об этой цели в транзитной сделке: по транзитному звену или конечному выгодоприобретателю?
Нижестоящие инстанции, делая вывод, что была цель причинить вред имущественным правам кредиторов, руководствовались презумпциями, закрепленными в п. 2 ст. 61.2 закона «О банкротстве». Но они опровержимы.
Так, в настоящем деле благотворительным фондом раскрыт исчерпывающий перечень документов, которые доказывают, что цели причинить вред имущественным правам кредиторов должника не было: 49 платежных поручений, подтверждающих расходование суммы, полученной по оспариваемому договору. Более того, ответчик раскрыл абсолютно все расходные операции фонда, по которым получателем денег стала РПЦ в лице различных епархий и храмов.
Таким образом, благотворительный фонд стал транзитным звеном между жертвователем-должником и лицами, принимающими пожертвование, — епархиями и храмами РПЦ. Они были конечными выгодоприобретателями от оспариваемой сделки, но никак не связаны ни с должником, ни с благотворительным фондом, а потому к ним неприменима презумпция о наличии цели причинить вред имущественным правам кредиторов.
Вывод.
Обобщая индивидуальные особенности этого дела, при рассмотрении спора в Верховном суде мы пришли к следующей формуле. В сделках, которые носят транзитный характер, для выявления обстоятельств цели причинить вред или знаний о такой цели нужно исследовать волю и осведомленность конечного выгодоприобретателя. И именно по нему следует определять, есть ли основания применять презумпции, установленные в п. 2 ст. 61.2 закона «О банкротстве».
Может ли денежное пожертвование в общеполезных целях быть оспорено как сделка, совершенная для причинения вреда имущественным правам кредиторов?
В настоящий момент при рассмотрении заявлений об оспаривании сделок с некоммерческими организациями суды применяют стандарты ответственности и презумпции, которые закон «О банкротстве» распространяет на компании, занимающиеся предпринимательской деятельностью.
Благотворительный фонд — некоммерческая организация с целевой правоспособностью, она не занимается извлечением прибыли. Фонд не вправе отказаться от пожертвования: это бы прямо противоречило его уставной деятельности. Он обязан принять пожертвования и направить их нуждающимся в соответствии с собственными благотворительными программами.
В этом споре ключевую роль играет направленность истинной воли благотворителя на общеполезные цели и безоговорочное фактическое исполнение этой воли посредником, то есть благотворительным фондом.
Возложение на фонд обязанности вернуть средства не учитывает, что собственных денег у ответчика нет. Все имущество образуют только пожертвования благотворителей. Невозможно представить ситуацию, при которой, например, РПЦ признают недобросовестным участником сделки и обяжут вернуть пожертвования.
В этом случае ситуация аналогична: любое взыскание приведет к нецелевому расходованию благотворительных пожертвований и автоматическому нарушению уставной деятельности фонда.
Вывод.
Недопустимо возложение на благотворительный фонд рисков ответственности, характерных для коммерческих организаций, без учета статуса ответчика как некоммерческой организации и сложившихся отношений между должником и ответчиком.
По нашему мнению, в этом вопросе надо установить определенные критерии, чтобы защитить добросовестных лиц, которые получают благотворительные пожертвования и направляют их на нужды общества.
Можно ли установить аффилированность должника и благотворительного фонда, если в составе учредителей есть одно и то же лицо?
Единственное правомочие учредителя благотворительного фонда — это избрание правления фонда и исполнительного органа. Учредители не участвуют в заседаниях правления, не контролируют его деятельность, никаким иным образом не влияют на деятельность фонда. Фактически после учреждения благотворительный фонд живет своей жизнью.
Правление и директор благотворительного фонда в своей деятельности руководствуются исключительно интересами общества в лице нуждающихся лиц.
Более того, у некоммерческой организации нет и не может быть бенефициара-выгодоприобретателя в классическом понимании этого термина, поскольку взносы учредителя не образуют уставный капитал и не позволяют ему или иным лицам получать доход или иную выгоду. Положительный эффект получает государство в лице прихода, семинарии, воскресных школ и подобного.
Вывод.
В спорах, связанных с договором пожертвования, нужно отказываться от стандартов, установленных для коммерческих обществ. И еще учитывать, что учредитель благотворительного фонда имеет иной статус в сравнении с учредителем коммерческого общества. Он не может влиять на деятельность фонда.
Следовательно, вывода об аффилированности только на основании связи через учредителей недостаточно, чтобы констатировать презумпцию знания о цели причинить вреда.
Надеюсь, что Верховный суд безотносительно к нюансам конкретного дела № А40-291982/2019 сформирует единые критерии, установление которых позволит квалифицировать пожертвование как подозрительную сделку с целью причинить вред.