"Право.Ru" продолжает рассказывать о судебной реформе 1864 года. После долгих споров в России были взяты западные начала судопроизводства. Отбор первых судей проводил министр юстиции в своих поездках по регионам, причем во внимание принимались не только их успехи по службе, но и нравственные качества. В первых заседаниях с присяжными председателю суда пришлось подменять собой коллегу, не справлявшегося с ведением процесса. А в период становления российской адвокатуры не получилось отказаться от частных поверенных, несмотря на противодействие знаменитых адвокатов того времени.
20 ноября 1864 года (здесь и далее – даты по старому стилю) были обнародованы уставы великой судебной реформы Александра II. Прежний "омут взяток и плутней" решили победить с помощью западных начал судопроизводства: гласности, устности и состязательности процесса, выборности мировых судей и присяжных, отмены сословных судов. Прокуратура вместо надзора и контроля за судебными органами стала заниматься государственным обвинением в суде. Вводились институты адвокатуры (они же присяжные поверенные) и нотариата.
Без напускного пафоса французских обвинений
Среди важнейших новелл – независимость и несменяемость судей, которые не могли "удаляться" или "отрешаться" от своей должности иначе как по суду. Предельный возраст их не ограничивался. Судей следует назначать пожизненно, а не выбирать, согласились разработчики реформы, так как зачастую "выборы производятся под влиянием интриг и покровительства", цитирует исследователь Михаил Коротких "Соображения государственной канцелярии об основных началах судопроизводства". Первые суды нового образца открылись через полтора года после публикации уставов, 17 апреля 1866 года. Появились волостные и мировые судьи. Были введены окружные суды по 104 судебным округам, над которыми стояли 14 судебных палат по гражданским и уголовным делам. Кассационной инстанцией был Сенат. Оставались и специальные суды – исследователи указывают на существование судов духовных, военных, коммерческих (предшественники арбитражных судов) и инородческих.
Первые заседания прошли в Петербуржском окружном суде в июне – июле 1866 года. 14 июня в наши дни могут отметить прокуроры – этот день Анатолий Кони приводит как дату первой обвинительной речи в уголовном процессе, "сказанной на Руси". Знаменитый юрист писал, что речь "отличалась большой сдержанностью и деловитостью". Он считал хорошим признаком, что "в ней не было напускного пафоса французских обвинений", так как "взятая в самом начале неверная нота могла затем вызвать целый ряд фальшивых созвучий". Заседания с присяжными заседателями, по мемуарам Кони, открылись двумя делами: о краже и "способствовании неизвестному человеку в снятии полости с саней". В одном из процессов пришлось менять судью. Председательствующий в процессе не справлялся с задачей – "заседание тянулось долго, с томительными перерывами и остановками, носившими характер некоей суетливой беспомощности и растерянности", писал Кони. По закону заменить его мог только председатель суда, тогда эту должность занимал Георгий Мотовилов. Тот был "в отпуску, больной, вне Петербурга", отмечал Кони, но, узнав, что дела с присяжными идут неладно, Мотовилов появился в суде. "Занимавшись прежде постоянно гражданскою частью (он был до своего нового назначения председателем петербургской гражданской палаты), он сел в уголовное отделение и взял колеблющееся дело в свои энергичные руки… Заседания с присяжными пошли правильно, с необходимой для судебного механизма точностью", – пишет юрист.
"Задача, призвание", "горделивое увлечение", "иногда преувеличенное мнение о значении своего судебного положения", – описывал настроения первых судей Анатолий Кони (окончив университет в 1865 году, с апреля по декабрь 1866 года он служил помощником секретаря по уголовному департаменту Санкт-Петербургской судебной палаты). "Новой деятельности были отдаваемы все силы бескорыстно и не без личных жертв, ибо были люди, оставлявшие и более обеспеченные служебные положения, чтобы только принадлежать к судебному ведомству", – вспоминал Кони. Стремились и отмежеваться от других ведомств. Историк Ричард Уортман приводит эпизод, когда председатель Орловского окружного суда вскоре после реформы возвратил местному губернатору письмо, в котором тот приглашал служащих суда на праздничную церковную службу, так как посчитал такое извещение "неудобным".
Если говорить о более формальных признаках, следует отметить, что стать судьей окружного суда могли те, кто не меньше трех лет прослужил в званиях не ниже секретаря окружного суда или обладал стажем присяжного поверенного со стажем не менее 10 лет. Организовать новые судебные учреждения и подобрать кадровый состав было поручено тогдашнему министру юстиции, участвовавшему в подготовке судебной реформы – Дмитрию Замятнину и его "товарищу" – Николаю Стояновскому. Те ездили по губерниям, встречались с членами старых судов и решали, кто из них достоин включения в новую систему, причем учитывались как их служебные успехи, так и "нравственные качества", писал Уортман. Новые суды, по данным этого историка, были открыты к началу 1870-х годов во всех губерниях европейской части России. Несмотря на распоряжение Государственного совета (высшего законосовещательного органа в Российской империи), который требовал, чтобы новые суды были открыты немедленно, этого не удалось сделать из-за финансовых и административных затруднений. Исследователь, сотрудник ИГП РАН Надежда Ефремова отмечала, что судебную систему вводили поэтапно, и процесс завершился окончательно к 1 июля 1899 года.
Немалой проблемой в первые годы было отсутствие практики и разъяснений по действующему праву. Новым судьям пришлось, под руководством чиновников, работавших над реформой, "решать злободневные правовые вопросы на основе принципов юридической науки", писал Уортман. Дмитрий Ровинский, один из организаторов реформы, с 1866 года прокурор Московского судебного округа, собрал вокруг себя группу молодых прокуроров, растолковывал им законы, а за советом к нему приезжали председатели судов.
Частные ходатаи против репутации адвокатуры
До судебной реформы к адвокатам было не лучшее отношение. Известна цитата Николая I (правившего с 1825 по 1855 год) о деятелях французской революции: "Кто были Мирабо, Марат, Робеспьер и другие? Нет… пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты – без них проживем". А в ходе обсуждения судебной реформы граф Дмитрий Блудов (возглавлявший II отделение собственной императорской канцелярии, ведавшее вопросами законодательства) писал, что адвокатам "неудобно было бы" давать такое наименование и лучше сохранить для них существовавшее название поверенного. Блудов предлагал отметить их словом "присяжные", "как людей, коих благонадежность в некоторой мере признается правительством".
В день открытия первых судов, 17 апреля 1866 года, был утвержден и первый совет присяжных поверенных в Петербурге, его председателем стал Дмитрий Стасов. В Москве первые присяжные поверенные были утверждены 2 сентября того же года. В округе каждой судебной палаты должна была появиться корпорация присяжных поверенных, которой руководил бы выборный совет, отвечавший за прием новых членов и выработку правил. От присяжных поверенных требовали быть не моложе 25 лет, не быть опороченными судом, иметь высшее юридическое образование и стаж службы "по судебному ведомству" или как помощника адвоката не меньше пяти лет. В начале существования адвокатской профессии, в 1865 году, при столичной (тогда – Петербургской) судебной палате было 59 присяжных поверенных, через семь лет, к 1 мая 1872 года, их было 112, отмечал правовой журналист начала XX века Иосиф Гессен в работе о полувековом юбилее адвокатуры.
Реформаторы вполне понимали необходимость создания адвокатуры. Без ограничения права избирать защитников исключительно из среды присяжных поверенных не может образоваться их сословие, писали при подготовке реформы. "Никто не станет стеснять себя припискою к нему и ограничивать свои права определенными в законе условиями, ибо и без того он может быть поверенным, где и когда захочет", – цитирует Коротких документы Государственного совета 1862 года. Проблему решили следующим образом: в городах, "где имеет жительство достаточное число присяжных поверенных" (их список публиковался в прессе, но найти его в архивах не удалось. – "Право.Ru"), представительство можно было доверять только им. Как писал адвокат Константин Арсеньев, крупная территория страны и бедность уездных городов в конечном счете приводила к тому, что адвокаты "группируются почти исключительно в столицах и в немногих провинциальных городах, хоть сколько-нибудь подходящих к столичному типу". Говорил он даже о том, что есть среди них и те, кто предпочитал жить в Москве или Петербурге почти без дел, чем искать их в глухом провинциальном городе. А председатели провинциальных судов, писал Коротких, уже в 1867 году обращались то и дело в Петербург и Москву "с просьбой найти желающих поселиться в округе того или иного суда".
Тем временем институт ходатаев сохранялся. В первые годы после реформы тяжущиеся могли подавать бумаги и являться в суд лично или с помощью представителя. А 25 мая 1874 года была разрешена частная адвокатская практика – по разрешению суда и по договоренности с одной из сторон в процессе могли появиться частные поверенные. Нынешние адвокаты могли бы изучить риторику предшественников, недовольных положением дел. Как писал Иосиф Гессен, воспретить частным лицам ходатайство по делам было невозможно из-за недостаточного количества присяжных поверенных. Гессен восклицал: "Нельзя было дольше терпеть существование неорганизованной и безответственной толпы ходатаев, большинство из которых было совершенно лишено и знаний, и нравственных качеств, существенно важных для адвоката". Кони писал, что частные ходатаи, "умаляя достоинство адвокатуры и внося в нее недостаточное знание, а также неразборчивость приемов, во многом содействовали сложившемуся в обществе недоброжелательному взгляду на адвокатуру вообще". А о "крайних пределах нравственной распущенности" частной адвокатуры упоминал правовед Евгений Васьковский. Тем не менее от частных адвокатов до революции избавиться не удалось.
По материалам: Вологдин А. А. История государства и права России. М.: Высшая школа, 2007; Гессен И. В. Адвокатура, общество, государство (1864–1914). М., 1997; Ефремова Н. Н. Судоустройство российской империи XVIII – начала XX века. М., 1993; Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы: К пятидесятилетию судебных уставов. М., 1914; Коротких М. Г. Самодержавие и судебная реформа 1864 года в России. Воронеж, 1989; Уортман Р. С. Властители и судии: развитие правового сознания в императорской России. М.: НЛО, 2004; Правосудие для экономики: государственные арбитражные суды России. М., 2011.
