Доверительные отношения между партнерами или работником и работодателем могут привести к тому, что кто-то из них подписывает пустые листы. Спустя некоторое время неудачливому подписанту могут предъявить этот же бланк, но уже с напечатанным текстом, который налагает на него обязательства. Как в этом случае опровергнуть презумпцию подлинности документов и какую роль при назначении экспертиз играет судейское усмотрение – на примере одного дела, которое Верховный суд дважды отправлял на пересмотр.
Когда заходит судебный спор о подлинности подписей, то ключевую роль по таким делам играет судейское усмотрение – в этом уверен Вадим Байбуз, старший партнер юридического бюро "Байбуз и партнеры". По его словам, в судах часто возникают споры не только о принадлежности подписи тому или иному человеку, но и о том, когда именно появились надпись ручкой или машинописный текст.
Последний вопрос актуален тогда, когда в ход идут подписанные чистые листы, на которых затем печатают текст. Обычно такие случаи имеют межличностную подоплеку, рассказывает Байбуз:
Обычно это партнеры или работник и работодатель, между которыми когда-то были доверительные отношения, и в результате чего кем-то и были подписаны пустые листы. Основания для этого могли быть разные – вовсе необязательно, что у кого-либо изначально был злой умысел. Про такую бумагу вы можете забыть совсем, а спустя годы этот бланк "выстрелит" – подписанту предъявят документ, который возлагает на него обязательства
"Жертвам" доверчивости может помочь только тщательная экспертиза, которая заключит, что текст и подпись были нанесены в разное время, или придет к выводу, что время определить невозможно, из-за механического (термического) воздействия, говорит Байбуз. В последнем случае важно убедить суд, что такое воздействие имело целью "замести следы", советует юрист.
Кто в этом случае должен доказывать или, наоборот, опровергать подлинность бумаг, представленных в суд? Подписи на них предполагаются подлинными, пока не доказано обратное. Значит, кто ссылается на фиктивность – тот и должен ее обосновать, считает Сергей Егоров, адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро ЕМПП. Исключение, по мнению юриста, возможно в том случае, когда сторона, которая представила документ, хочет обосновать подлинность подписи на нем, для чего требует назначения экспертизы. Если суд заметил, что подпись на конкретном листе заметно отличается от других, которые имеются в материале дела, то бремя доказывания можно возложить на сторону, предоставившую документ, полагает Егоров. В любом случае, подчеркивает эксперт, судейское усмотрение должно опираться на материалы конкретного дела и не должно ограничивать доступ к правосудию одной из сторон.
Именно такую ошибку дважды допустила апелляция в деле по взысканию долга по распискам.
А был ли долг?
В 2012 году житель Смоленска Султан Рамазанов* потребовал от Ахмеда Калоева* возврата долга по договору и расписке, согласно которой Калоев в 2008 году занял 7,5 млн руб. под 15% годовых до востребования. Калоев возразил, что это он дал Рамазанову в долг, и предъявил свою расписку 2009 года на 10 млн руб. под 14%.
Правда, она оказалась поддельной – к такому выводу пришли сотрудники ФГКУ "Экспертно-криминалистический центр МВД РФ", которые провели экспертизу для проверки заявления о преступлении. Согласно ее выводам, текст документа был напечатан на пустом листе с подписью Рамазанова. С первоначальной распиской (2008 года) оказалось сложнее – специалисты МВД не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть, что она подписана рукой Калоева. Последний заказал экспертизу своей подписи ООО "Центр оценок и экспертиз", но и оно не дало однозначного ответа.
Затем Рамазанов обратился в Промышленный районный суд города Смоленска c иском о взыскании 14,4 млн руб. займа и процентов (дело № 2-351/2013 (2-4116/2012;) ~ М-4159/2012). Калоев предъявил встречный иск на 14,3 млн руб.
К делу были приобщены досудебные экспертизы, а от проведения судебных обе стороны отказались, что сыграло против них в суде первой инстанции. Судья Геннадий Котов решил, что Рамазанов должен был доказывать передачу денег Калоеву и наоборот. Раз они этого не сделали – значит, в обоих исках следует отказать, решил Котов.
Бремя доказывания лежит на заемщике
Рамазанов обжаловал решение первой инстанции в Смоленский областной суд (№ 33-603/2014). Рамазанов посчитал, что суд первой инстанции ошибочно распределил бремя доказывания между сторонами.
Суд согласился с этим аргументом, указав, что договор займа считается заключенным с момента передачи денег (ч.1 ст. 807 ГК). Расписка – это достаточное доказательство передачи денежных средств, а если заемщик с этим не согласен – это он должен доказывать свою правоту. Калоеву это не удалось. Более того, в апелляции он снова отказался от почерковедческой экспертизы.
Судебная коллегия по гражданским делам Смоленского областного суда в составе Зои Александровой, Татьяны Никоненко и председательствующей Тамары Шаровой требования Рамазанова частично удовлетворила.
Не помогла даже комплексная экспертиза
Тогда Калоев пожаловался в Верховный Суд, который отправил дело на новое рассмотрение (определение № 36-КГ14-3). Как указал ВС, апелляция вынесла противоречивое решение: с одной стороны, она удовлетворила требования Рамазанова, хотя не было доказано, что его расписку завизировал Калоев. С другой стороны, она не стала пересматривать решение по встречному иску Калоева, хотя первая инстанция отказала ему с той же мотивировкой касательно его расписки.
Пусть даже Калоев не обжаловал отказ – противоречие в подходе апелляции все равно нарушает равноправие сторон и баланс их интересов, констатировала коллегия в составе Сергея Романовского, Александра Киселева и председательствующего Вячеслава Горшкова. Судьи указали, что облсуд должен выйти за пределы жалобы и рассмотреть оба иска, одинаково распределив по ним бремя доказывания.
Апелляция, рассматривая дело по новой, назначила еще одну экспертизу – комплексную. Эксперты подтвердили поддельность расписки, на которой основан встречный иск. Что касается первоначального документа, специалисты установили, что подпись на нем подлинная, но нельзя установить, что появилось на листе раньше – она или машинописный текст. Поэтому эксперты дали совет направить материалы дела на экспертизу с более совершенным оборудованием. Об этом же просил и Калоев, но Смоленский областной суд отклонил это ходатайство и вновь принял решение в пользу первоначального истца.
Руководитель проектов АК "Павлова и партнёры" Сергей Солдатенко полагает, что суд немотивированно отказал ответчику в дополнительной экспертизе: "Когда эксперты не могут дать ответы на все поставленные вопросы, суд должен оценить, достаточно ли ему тех выводов, которые есть. Стороны имеют право доказывать, что исследование проведено некачественно". Хотя назначение повторной или дополнительной экспертизы – это право суда, а не его обязанность, отказ в удовлетворении ходатайства в любом случае должен быть мотивирован, подчеркивает Солдатенко. Когда эксперт не смог дать ответ на поставленный вопрос, но есть высокая вероятность, что ответит иная экспертная организация (например, располагающая специальной техникой), то стоит назначать повторную экспертизу, уверен Солдатенко.
Калоев снова подал жалобу в ВС на решение апелляции. ВС посчитал, что апелляция допустила ошибку, не назначив еще одну экспертизу, чтобы получить точные ответы на все вопросы (определение № 36-КГ15-13). Судьи Сергей Романовский, Александр Киселев и председательствующий Сергей Асташов во второй раз отправили дело на пересмотр.
"Заключение эксперта – это всего лишь одно из доказательств"
"Заявлениями о подделке подписи нередко злоупотребляют, чтобы затянуть процесс," – говорит Светлана Бурцева, адвокат Люберецкой коллегии адвокатов, полностью одобряя решение ВС. Юрист и сама не раз сталкивалась с подобными ситуациями. Среди самых популярных способов подделки она выделяет "сканирование подписи" – ее преобразуют в цифровой формат и через принтер выводят на любой другой документ.
Павел Ивченков, юрист компании "Деловой фарватер", указывает, что часто приходится проводить почерковедческую экспертизу, когда надо доказать реальность сделки: "Без нее не обходится в делах, где заемщик банка пытается доказать, что это не он оформлял кредит, а мошенники воспользовались его паспортом".
Антон Пуляев, адвокат, заместитель председателя коллегии адвокатов "Де-Юре", подчеркивает, что заключение эксперта – это всего лишь одно из доказательств по делу, которое суд оценивает по своему внутреннему убеждению: "Для него никакие доказательства не имеют заранее установленной силы".
* – имена и фамилии участников спора изменены редакцией
