"Нас незаконно удерживали длительное время, наносили мне побои, открыто похитили часть документов", "в наших квартирах и в офисном помещении прошла серия обысков", "отвели в сторону и пообещали в случае последующей явки побить лично" – это не выдержки из популярного детектива, а реальные истории практикующих адвокатов. О том, с чем они столкнулись в процессе своей деятельности и как этому противостояли, читайте в материале.
По данным ФПА, за период с 2001 года по настоящее время в России убито 45 адвокатов. Последняя трагедия случилась 26 апреля этого года, когда погибла председатель московской коллегии адвокатов "Дельфи" Наталья Вавилина. Ее убийство связали со сносом павильонов и "таганской" ОПГ. ФПА призвала органы расследования заниматься подобными делами с такими же настойчивостью, упорством и эффективностью, какие они демонстрируют в случаях посягательств на сотрудников правоохранительных органов. Тем не менее приговор по этому делу еще не вынесен.
Диана Полетаева, советник управляющего партнёра АБ "Казаков и партнёры"
Во время работы над проектом по противодействию корпоративному захвату славные помощники захватчика (ростом, весом и прочими параметрами соответствовавшие былинным богатырям, свернувшим по дороге добра и справедливости не туда) прямо в коридоре арбитражного суда, после заседания, отвели в сторону и пообещали в случае последующей явки в процесс побить лично. И тон был таков, что сомнений в возможности исполнения этого обещания не возникло. Впрочем, на следующее заседание не явился никто. Остаётся только догадываться: очередной выбор этих витязей на распутье был настолько верным или настолько неверным…
Другой проект был связан также с корпоративным захватом. Точнее – с той его частью, когда противоборствующие стороны договорились разрешить дело миром, добровольно обменяв все прелести полного корпоративного контроля на приятный зелёный эквивалент в приятном же номинале третьего класса. Для большей гарантированности при совершении сделки по передаче акций присутствовали и мы – юристы сторон. Поскольку юристы – народ, как правило, въедливый, непуганый и неторопливый, дисциплинировать его решено было двумя молодыми людьми и одним предметом, смутно напоминавшим автоматическое оружие. Сделка прошла очень скоро даже в отсутствие высоких технологий, всё летало и делалось с пугающей быстротой и точностью.
Борис Федосимов, председатель Московской арбитражной и налоговой КА "Люди Дела"
Некоторое время назад мы вели сложное и длительное дело против одной структуры. Примерно через месяц после того, как мы взялись за него, в коллегию приехали люди, которые попросили остыть и вообще отойти от защиты. Мы, безусловно, отказались. А через неделю случилось следующее: в понедельник рано утром мне звонит секретарь коллегии, которая приходит раньше всех, и говорит, что нас обокрали.
По пути в коллегию мое воображение рисует картины разбросанных дел и полнейшего бардака. Когда приехал, вижу: все кабинеты в идеальном состоянии, архив и текущие дела на месте, ноутбуки выключены, сервер в порядке. Однако в каждом кабинете был вырван сейф и аккуратно, со всеми документами, уложен на пол, а рядом с каждым сейфом, также аккуратно, лежала его вырванная с корнем дверь. Посыл был более чем очевиден...
Андрей Гривцов, старший партнер АБ "ЗКС"
В настоящее время гораздо чаще в качестве методов устранения неугодных используют уголовное преследование и разнообразное очернение. С подобными методами мне доводилось сталкиваться. Когда я работал следователем, в отношении меня было инициировано необоснованное возбуждение уголовного дела. В результате этого оппоненты добились отстранения меня от расследования ряда дел о рейдерских захватах, которые находились в тот момент в моем производстве. После долгих судебных разбирательств я был полностью оправдан, однако расследование тех дел, которые я когда-то начинал, было к тому моменту свернуто с учетом истечения сроков давности уголовного преследования.
Уже когда я стал работать адвокатом, процессуальные оппоненты по одному из уголовных дел организовали публикацию на сомнительном ресурсе статьи клеветнического характера в отношении меня и моих партнеров, в которой содержались несоответствующие действительности сведения о совершении нами противоправных действий. Расчет, видимо, заключался в том, что мы с партнерами отступим от своей позиции защиты, однако он не оправдался, и успеха наши противники не достигли. Тем не менее надо признать, что подобные методы противодействия до настоящего времени являются весьма эффективными и часто используются лицами, не состоящими в дружбе с принципами общечеловеческой порядочности и не испытывающими угрызений совести.
Данил Бухарин, адвокат Бюро присяжных поверенных "Фрейтак и Сыновья"
В моей практике случай "вредительства" со стороны недовольных оппонентов произошел в 2015 году. Я тогда представлял интересы доверителя в обособленном споре в деле о банкротстве. После одержанной победы во всех инстанциях я подал заявление о взыскании с проигравшей стороны расходов на выплаченное мне как юристу вознаграждение за представление интересов в суде. Требование о возмещении судебных расходов было удовлетворено в полном объеме, доверитель получил исполнительный лист, по которому вся сумма расходов была взыскана с другой стороны. Вероятно, не ожидая, что сутяжничество может привести к конкретным материальным потерям, обидевшийся противник решил "насолить" и подал в правоохранительные органы заявление о наличии в действиях юриста признаков незаконного предпринимательства (ст. 171 УК) – поскольку я, принимая оплату за оказанные юридические услуги, не был зарегистрирован в качестве ИП. К каким-то результатам это заявление не привело, в возбуждении уголовного дела было отказано, но пришлось потратить время на оформление объяснений в полиции.
Анна Заброцкая, адвокат и руководитель практики "Разрешение споров" санкт-петербургского офиса ЮФ "Борениус"
Не так давно мы вступили в напряженный корпоративный конфликт в качестве новых представителей одного из лиц, участвующих в арбитражном деле, и наше присутствие стало очень раздражать оппонентов. Чтобы устранить сильного противника из игры, они умудрились возбудить уголовное дело с очень любопытным составом: мошенничество в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК), совершенное путем предъявления реституционных требований в арбитражном процессе на основании якобы подложных документов (ст. 303 УК).
Правоохранители не приняли во внимание, что доказательства, о которых шла речь, были представлены в материалах арбитражного дела задолго до нашего вступления в процесс, и доводы об их фальсификации уже были к тому моменту рассмотрены арбитражным судом и правомерно отклонены. Какое-то время мы, адвокаты, были ключевыми потенциальными подозреваемыми, поскольку правоохранительные органы имели основания полагать, что мы храним какие-то орудия преступления (видимо копировальную машину). Несмотря на особый статус, в одно прекрасное утро, начиная с 7:00 в наших квартирах и в офисном помещении прошла серия обысков. Изъята была, к сожалению, только копия жалобы, поданной нами накануне в Верховный суд, которую по нормам действующего АПК наши оппоненты получили бы только месяца через два. Классика жанра. К счастью, все закончилось хорошо: никого из адвокатов в качестве реального подозреваемого или обвиняемого так и не привлекли, а уголовное дело умерло, само собой.
Дмитрий Шнигер, юрист "Хренов и Партнеры"
В одном из дел подрядчик взыскивал с нас стоимость работ, которую мы платить отказывались, потому что считали, что она была сильно завышена. В какой-то момент вместе с юристом в суд стали приходить посторонние люди, которые представлялись инвесторами и предлагали вне суда встретиться для разговора по-мужски. Неизвестно, о чем шла речь, но явно не о выверке смет. На согласие пообщаться по этому поводу пыл инвесторов угасал, и они в конце концов отговорились тем, что вообще никакого отношения к суду не имеют. После этого мне поступил ночной звонок от мужчины якобы из ФСБ, который потребовал встречи с акционерами моего доверителя. В противном случае он пригрозил дать ход некоему уголовному делу, связанному с хищением бюджета (подрядчик был окологосударственной конторой) и направленному почему-то против меня лично. Этот персонаж звонил мне в самое неожиданное время и изъяснялся самым туманным образом, но всегда в весьма давящей манере. Такие вещи на меня обычно не действуют, и правильно – вскоре "начальник с Лубянки" выдал, что не знает даже итоговый предмет исковых требований. А когда при очередном разговоре мой собеседник решил сымпровизировать и, не опуская трубку телефона, дал распоряжение своей невидимой команде собирать наряд и выезжать по адресу местонахождения моего доверителя, где он никогда не находился (что было всем известно), я пожелал товарищу всего хорошего и успехов на актерском поприще. Больше звонков не было. А суд, кстати, подрядчик все-таки выиграл, хотя частично.
Еще была ситуация, что между моим доверителем и другой компанией одновременно рассматривалось более 10 судебных дел, где поссорившиеся предприниматели взыскивали друг с друга все, что только можно придумать. Интересы оппонента представлял пожилой, но очень горячий адвокат, который сначала относился ко мне настороженно, но после первого проигрыша сорвался с цепи. В результате каждый раз, когда я приходил на суд, он кричал на весь коридор: "О! Идет, …", а вместо троеточия звучали всякие ругательства. Попытки вернуть адвоката в русло юридической процедуры не удались. Чем больше он проигрывал, тем большую ненависть испытывал почему-то лично ко мне, и ругательства переместились из коридора в зал заседаний, в его процессуальные документы, в письма, которые он направлял моему доверителю… В конце концов, чтобы не погубить его психику, мне пришлось начать направлять на заседания судов с этой компанией другого представителя. Адвокат оппонента воспринял его как родного, пил с ним чай после заседаний, за которым еще долго пытался разузнать, почему я перестал ходить по этим делам и не заболел ли, чему он, как я понял, был бы очень и очень рад.
Иван Сустин, адвокат АП Московской области
За десять лет адвокатской практики с совершением в отношении себя и моих коллег уголовного преступления, направленного на понуждения к отказу от принятой защиты, я столкнулся единожды, и было это меньше месяца назад. Я и адвокат Татьяна Сустина прибыли в г. Назрань Республики Ингушетия, где планировали посетить Магасский районный суд, полицию, орган опеки и попечительства. Поручение наше касалось семейного спора. По сути, мы приехали ознакомиться с материалами дела и прояснить ситуацию на месте. Привлекать охрану посчитали излишним, так как неоднократно ранее работали в этом регионе. А напрасно. Во время обеденного перерыва, фактически в соседнем здании от суда, мы были заблокированы нашими процессуальными оппонентами. Нас незаконно удерживали длительное время, наносили мне побои, открыто похитили часть процессуальных документов, в том числе содержащие свидетельские показания и персональные данные наших свидетелей в целях оказания на них давления. При этом другие посетители кафе были выдворены. Двери и ставни окон закрыты. Нам запрещалось общаться друг с другом, средства связи были отобраны. Нам угрожали убийством, добиваясь отказа от принятой защиты. На аргументы, что приедут другие, поясняли, что так будет со всеми представителями нашей доверительницы. Особо отмечали свою принадлежность к центру по борьбе с экстремизмом, угрожали, что нам подкинут взрывчатые вещества и больше нас никто не найдет. Что мы, по их мнению, экстремисты и террористы. Говорили, что правосудие – это они: по своему усмотрению заводят и прекращают уголовные дела, влияют на принятие решений органами прокуратуры и судами, что все кругом родственники. А так как они из самого большого и влиятельного клана, им можно вообще все, и ничего за это не будет. Такой вот триллер. После продолжительной "беседы" мы были выдворены за пределы республики. Угрозы продолжились и в Москве, но вся эта история уже в компетенции правоохранительных органов.
***
КОНФЕРЕНЦИЯ ПРАВО.RU
Быть юристом – это не только интересно и ответственно, но иногда и опасно. Дело в том, что не все и не всегда готовы разговаривать с процессуальными оппонентами строго в рамках правового поля, – по мнению многих, запугивание и угрозы гораздо эффективнее. Представители противоположной стороны также порой пытаются добиться нужного им решения через правоохранительные органы. Еще в 2009 году Общественная палата обратилась в Минюст с предложением наделить адвокатов правом на ношение огнестрельного оружия и придать им статус неприкосновенности. Однако до сегодняшнего дня ситуация так и не изменилась, поэтому юристам приходится рассчитывать только на помощь правоохранителей и собственные силы.
