"Право.Ru" продолжает рассказывать об известных юристах их же словами. Этот жанр — "правила жизни" — впервые был представлен в России журналом Esquire. В новой серии — Юрий Чайка, Генеральный прокурор РФ и заслуженный юрист России. Чайке 60 лет, он живет и работает в Москве.
Юрий Чайка дает интервью относительно часто, но выступать старается в государственных СМИ. Пожалуй, наиболее продуктивно сложились его отношения с "Российской газетой", поэтому большинство цитат заимствовано именно из выпусков этого издания разных лет.
Об этапах карьеры…
Юристом я решил стать не сразу. Я поступил сначала в Политехнический институт, но учебу в нем оставил. Отслужил в Вооруженных Силах срочную службу, а потом, после увольнения в запас, вернулся в свой город. До поступления в вуз у меня было несколько месяцев. И как-то я зашел в прокуратуру. В то время на юридический факультет поступить было очень сложно: нужны были рекомендации от обкома и горкома, партии, от прокуратуры области. Я пошел общественным помощником в прокуратуру, и мне дали направление на учебу.
Поехал поступать с Дальнего Востока в Свердловск, абсолютно для меня чужой город. Но ничего, поступил. У меня учителя великие были: Сергей Сергеевич Алексеев, Иван Яковлевич Дерягин, Вениамин Федорович Яковлев, Октябрь Алексеевич Красавчиков. Что не имя – то легенда. Свердловский юридический институт был тогда, да и сейчас остается одним из ведущих в стране. Школа там великолепная.
После окончания института уехал в Сибирь, где отработал в органах прокуратуры Иркутской области 20 лет. Прошел путь от следователя до прокурора области. (Человек и Закон)
Отслужив в армии, я работал электриком на судостроительном заводе и был в городской прокуратуре общественным помощником. Тогда у меня и сформировалась позиция — решил стать юристом. Оставил политехнический институт и поступил на юрфак. (Российская газета, июль 2010)
Для меня работа в Министерстве юстиции – это очень полезная школа. Нужно понимать, как работает система, учитывать многие вещи. (Закон)
О прокуратуре и прокурорах…
Российская прокуратура традиционно являлась не столько обвинителем, сколько "государственным поверенным в делах законности". (Закон)
Раздавать особых похвал у нас не принято (Российская газета, январь 2010)
Прокуратура — тот государственный орган, по сути единственный, который обладает всем необходимым набором правовых инструментов для эффективной защиты прав и свобод граждан. (Российская газета, январь 2011)
Абсолютно нетерпим [к предателям среди прокуроров]. Сознавая, что прокуратура является тем органом, на который возложена координация деятельности всех правоохранительных структур по противодействию коррупции, эту [антикоррупционную] работу мы начали с себя. При выявлении фактов коррупции со стороны прокурорских работников принимаем к ним самые жесткие меры. (Российская газета, январь 2011)
Я оцениваю их работу [коллег по прокуратуре] очень высоко — в большинстве своем это действительно трудяги, которые работают от зари до зари, на конечный результат. (Российская газета, январь 2011)
Что касается общей оценки работы — ее нам дают руководство страны и сама жизнь (Российская газета, январь 2010)
Я ответственно заявляю, что преступникам, скрывающимся от российского правосудия за рубежом, никогда не будет житься комфортно и спокойно, в каком бы уголке мира они ни прятались. (Российская газета, январь 2011)
Я лично выезжал во все округа и лично предупреждал злостных должников о недопустимости нарушения закона. Убедился, что наше вмешательство — очень действенная мера (Российская газета, январь 2010)
Откровенно говоря, прокуратура превратилась в бесплатную "книгу жалоб". И это хорошо: когда закон перестает работать, люди идут к нам. (Российская газета, январь 2011)
Мы все публикуем. Мы, кстати, открыты. Пресса много пишет о нас. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Я получаю моральное удовлетворение, когда мы восстанавливаем права граждан. Когда пенсионеры или люди, которые не имеют возможности защитить свои права, с нашей помощью добиваются справедливости, — это дорогого стоит. Бесспорно, меня убивают факты коррупции, когда люди используют свои должностные полномочия в ущерб делу, в ущерб людям. Это угнетает. (Закон)
Я не снимаю ответственности и с работников органов прокуратуры [за события в Кущевской], поскольку на нас возложена прямая обязанность контроля за ситуацией на местах, своевременного выявления и пресечения любых фактов сращивания органов власти с криминалом. (Российская газета, январь 2011)
Ведь почему люди идут в прокуратуру? Значит, не находят поддержки в других инстанциях, сталкиваются с формальным подходом. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
На погоду наши полномочия не распространяются (Российская газета, июнь 2010)
Об органах следствия…
Оружие следователя и прокурора — это его интеллект и ручка. Нонсенс, если в прокуратуре будут автоматы, пулеметы или еще что-то помощнее. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Я за единый следственный комитет, а не за службу расследований. Служба расследования — это когда объединяются оперативная служба и следствие, что, на мой взгляд, в корне неправильно. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Я считаю, что преступления небольшой и средней тяжести должны расследоваться по упрощенной схеме. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Следователю, конечно, удобно, чтобы человек сидел, был у него под рукой. Легче работать. И он может пойти в суд за санкцией на арест, минуя прокурора. Я считаю это неправильным. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
[Хороший следоваетль — это] человек, который рожден быть следователем. Их, наверное, не так много. Это люди, перед которыми снимаешь шляпу за то, что они умеют, и за то, что они делают. Талантливые люди. (Закон)
Лично я убежденный противник заключения под стражу людей, подозреваемых в совершении преступлений небольшой тяжести. Ведь у людей, прошедших тюремные "институты", зачастую наступают необратимые последствия — общество теряет законопослушного гражданина, который поневоле знакомится с преступным миром. (Закон)
О чиновниках и политической ангажированности…
Большинство госслужащих — честные порядочные люди. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Я считал и считаю, что прокуратура должна быть вне политики, очевидно. (Первый канал, январь 2007)
Меня в этой жизни ничего не смущает, я работаю как профессионал, и никем не ангажирован. (Пресс-конференция, август 2007)
О контроле над информацией…
Нужно защищать детей от губительной информации, причиняющей вред их здоровью и развитию (Российская газета, январь 2010)
Контроль [в Интернете] должен быть, это очевидно. Ведь там чего только нет! Научат и как бомбу делать, и как объекты взрывать, и как на людей охотиться — разве такие "пособия" нужны подросткам, основным пользователям Интернета? (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
О личном…
У меня лично со свободным временем тоже большие проблемы — его почти нет. Выходной один, стараюсь, по возможности, проводить его с семьей. Отпуск могу позволить только суток на 10. (Российская газета, июль 2010)
Я в 8.20 уже на работе и минимум до 19.30, бывает и дольше. В субботу утром традиционно заезжаю в церковь, потом приезжаю на работу и освобождаюсь где-то после обеда. (Российская газета (Неделя), апрель 2009)
Я люблю спорт. Держу себя в форме. Чтобы снять напряжение, у меня есть спортивный тренажер, который мне в этом помогает. Люблю подышать воздухом. Посмотреть телевизор, почитать. (Закон)
Во время хоть и недолгого отпуска обязательно посещаю Афон. Описать это место невозможно, там надо побывать. По моему убеждению, поездки по святым местам для любого православного человека просто необходимы. Там заряжаешься духовно, яснее понимаешь, что в этой жизни на самом деле ценно. Люблю пройтись по историческим местам, стараюсь непременно побывать в Переславле -Залесском, Ростове Великом, на Бородинском поле, в Варнице. Это место рождения преподобного Сергия Радонежского. Наша история, наши корни… (Российская газета, июль 2010)
