Одна из панелей закончившего в минувшие выходные работу II Петербургского международного юридического форума была посвящена профессиональной этике в юридической профессии. Она была подготовлена при участии крупнейшего в мире адвокатского объединения – International Bar Association, модератором выступил член Совета Федеральной палаты адвокатов РФ, старший партнер юрфирмы "Ал Руд" Василий Рудомино, а в качестве спикеров приняли участие Джеральдин Кларк из Ирландии, сопредседатель комитета IBA по профессиональной этике, Эванс Адриан, профессор расположенного в Мельбурне Университета Монаш, член рабочей группы по внедрению законодательства, запрещающего отмывание денег (подразделение "этического" комитета IBA), Юрий Пилипенко, вице-президент ФПА, управляющий партнер юрфирмы ”Юст”, Елена Красникова, гендиректор консалтингового центра "Этика в бизнесе", а также Александра Нестеренко, президент некоммерческого партнерства "Объединение корпоративных юристов". Временами в зале не хватало мест, а в числе зашедших послушать выступающих и поделиться своими взглядами были бывшая председатель Федерального арбитражного суда Московского округа Людмила Майкова и президент ФПА Евгений Семеняко.
Новые права президента ФПА и еще раз об адвокатской монополии
Юрий Пилипенко первым делом снова обратился к теме, которую он после интервью "Право.Ru" поднимал уже несколько раз. Прежде всего вице-президент ФПА вспомнил про "циничное поведение" адвоката Ивлева (стал широко известен после того, как передал в прессу информацию о сомнительных финансовых операциях своего бывшего клиента Игоря Шувалова, в настоящий момент являющегося и.о. первого вице-премьера РФ, здесь можно посмотреть результаты опроса читателей "Право.Ru" к этому случаю) и "клинический случай" адвоката Хасавова (заявил о необходимости создания в Москве шариантских судов и предрекал, что в противном случае столица будет залита кровью). Оттолкнувшись от этих примеров Пилипенко заявил, что подобные случаи негативно сказываются на деловой репутации российской адвокатуры и рассказал, что на ближайшем съезде российских адвокатов будет рассматриваться вопрос о наделении президента Федеральной палаты адвокатов правом возбуждать дисциплинарное производство в отношении членов адвокатуры, которые позволяют себе подобные поступки.
– Не будет ли это рычагом давления на адвокатов? – спросила его потом адвокат Татьяна Зайферт.
– Право возбуждать дисциплинарное производство не означает наказания, – исключил такую возможность Пилипенко.
Вспомнил он и статистику случаев, когда адвокатов изгоняли из корпорации за нарушение этических требований. За 9 лет существования Кодекса профессиональной этики адвоката зафиксировано около 5000 подобных эпизодов (сейчас российская адвокатура насчитывает немногим менее 70000 членов). Интересно, что эта цифра была неизвестна для многих участников панельной дискуссии. Даже Александра Нестеренко, сама в прошлом адвокат, призналась, что не знала об этом.
Потом это приведет дискуссию к вопросу о том, не нужно ли более активное распространение информации о том, за что и как наказывают адвокатов. "Судейское сообщество, открыв заседания Дисциплинарного судебного присутствия, показало, на мой взгляд, отличный пример. Многие судьи считают, что открытость заседаний ДСП оказывает серьезное дисциплинирующее воздействие на корпорацию. Адвокатура не считает нужным пойти по такому же пути?" – спросил автор этих строк, на что Пилипенко ответил, что "он лично не против большей прозрачности" и "попробует предпринять" для этого "какие-то действия". Правда, были и те, кто скептически отнесся к возможности открыть для журналистов доступ на заседания органов адвокатского сообщества, которые решают дисциплинарные вопросы. По мнению одного из участников панельной дискуссии, это невозможно, так как на некоторых из них оглашаются вопросы, составляющие адвокатскую тайну.
Вторым ключевым тезисом выступления вице-президента ФПА была перспектива установления адвокатской монополии на судебное представительство. Он дал понять, что общество только выиграет от этого, поскольку адвокаты отличаются от других судебных юристов тем, что обязательно имеют высшее юридическое образование, у них есть требования к опыту, они связывают себя адвокатской клятвой и несут в случае чего дисциплинарную ответственность. Позволил себе Пилипнко и довольно резкое, хотя и эффектное высказывание. "Я не знаю вне рамок адвокатуры ни одной выдающейся личности", – сказал он, характеризуя в целом слой судебных юристов.
Тема адвокатской монополии по ходу дискуссии возникала несколько раз, а из суждений, которые высказывались, стоит особо выделить мысль о том, что нужно законодательно создавать экономические преимущества для клиентов, которые пользуются услугами адвокатов, а не обычных юристов.
Корпоративные юристы об адвокатах и их этике
Александра Нестеренко, в свою очередь, поделилась с участниками панельной дискуссии результатами мини-опроса, который она провела среди членов Объединения корпоративных юристов. Она спрашивала среди прочего, что те знают о Кодексе профессиональной этики адвоката и является ли важным фактором наличие адвокатского статуса и сопряженное с ним обязательство соблюдать определенные этические требования при выборе контрагента для оказания юридических услуг.
Среди ответов, которые она привела, были такие:
– Кодекс адвокатской этики не работает.
– С адвокатской этикой не сталкивался. Шутка.
– Это нечто эфемерное.
– [Если дело не уголовное], то на наличие адвокатского статуса вообще не смотрим.
– Репутация крупной международной юридической компании выше кодекса этики.
Впрочем, адресовать корпоративным юристам вопрос об этике – это примерно то же самое, что спрашивать волка по поводу его подходов к тем, кого ему хочется скушать. Примером тому является масса находящихся в арбитражных судах дел, в рамках которых одна из сторон пытается избежать выполнения взятых на себя обязательств или пытается получить (и получает) необоснованные преференции.
Нестеренко, правда, заявила, что она категорически не согласна с мнением о том, что корпоративные юристы в массе своей легко идут на злоупотребление правом, если это позволяет их компаниям решать вопросы бизнеса. Но ответы членов Объединения корпоративных юристов, которые она же сама и приводила, свидетельствуют о том, что такая проблема существует. Им, например, не нравится то, что адвокат должен соблюдать требования закона вне зависимости от воли доверителя. Не готовы все корпоративные юристы и давать однозначный ответ на вопрос о том, следует ли им визировать договоры, нарушающие императивные нормы права.
Больше юридической этики?
Попутно оказалась затронутой и тема создания этических кодексов для тех юристов, которые не являются адвокатами, в том числе и корпоративных, или создания единых правил хорошего поведения для всего юридического сообщества. Начала обсуждение тоже Александра Нестеренко, рассказав об отношении к этой проблеме членов Объединения корпоративных юристов. Большинство, по ее словам, не видит в этом смысла, при этом особенно критично настроены банковские юристы. А наиболее заметные ответы звучат примерно так:
– [инхаусам кодекс этики] не нужен, так как они подчиняются корпоративным этическим нормам;
– не время говорить [об этических кодексах], когда есть системный кризис институтов в юриспруденции;
– не считаю разумным, так как задачи у всех разные.
Впрочем, были и носители другой точки зрения. Прозвучала, например, мысль о том, что надо давать возможность юристам, не являющимися адвокатами, в той или иной форме официально присоединяться к числу тех, на кого распространяются требования адвокатского кодекса профессиональной этики. Впрочем, никто не смог объяснить, какую это будет иметь роль в отсутствии дисциплинарного производства.
Компенсация клиентских убытков
В финальной части панели Джеральдин Кларк и Эванс Адриан подробно рассказали о все более широко применяющейся в мире практике создания компенсационных фондов, формирующихся за счет адвокатских взносов, и страхования профессиональной ответственности адвокатов. Первые предназначены для того, чтобы компенсировать потери клиентов, у которых "вороватые", по выражению Василия Рудомино адвокаты, умыкнули деньги (оказывается, это вторая по значению проблема мирового адвокатского сообщества после участия адвокатов в отмывании криминальных средств), а вторые – для возмещения тех клиентских убытков, которые вызваны профессиональными ошибками адвокатов.
Кларк и условно взявший на себя роль оппонента Адриан описали положительные и отрицательные стороны этих механизмов. "И адвокат защищен, и клиент", – так в общем и целом описала ситуацию адвокат из Ирландии, а австралийский профессор привел следующие доводы против: все делают ошибки, и несправедливо заставлять страховаться адвокатов; людям свойственно часто ошибаться, а поэтому страховые отчисления должны быть большими; клиенты будут вынуждены больше платить, а юридические услуги и так не дешевы; искажается конкурентная среда, так как услуги членов адвокатских объединений будут стоить дороже, нежели других юристов.
А большинство отечественных участников обсуждения были едины в том, что в России было бы неправильно вводить такое страхование и создавать подобные фонды, пока нет единой регулируемой адвокатской профессии. Рудомино после завершения дискуссии сказал, что в текущей повестке дня вопрос не стоит, но, тем не менее, приступать к его обсуждению важно, так как рано или поздно по мере реформирования рынка юридических услуг и устранения его дуализма (возможность для не-адвокатов оказывать услуги судебного представительства), тема компенсационных фондов и страхования профессиональной ответственности адвокатов будет становиться все более актуальной.
Впрочем были и другие мнения. Адвокат Татьяна Зайферт, например, сказала, что компенсационные фонды можно создавать независимо от установления адвокатской монополии для возмещения потерь клиентов тех адвокатов, которые умерли, не закончив работу. Страхование же ответственности, по ее словам, могло бы быть добровольным – к нему прибегали бы наиболее ответственные адвокаты, создавая себе таким образом конкурентное преимущество.
В заключении стоит отметить, что еще один участник обсуждения высказал мнение, что условием внедрения в России механизмов страхования ответственности адвокатов и создания компенсационных фондов является не только консолидация сообщества судебных юристов на базе адвокатуры, но и "очищение рядов адвокатуры". У нас часто недобросовестные адвокаты решают проблемы недобросовестных доверителей, сказал он и задался риторически прозвучавшим вопросом: "А надо ли защищать интересы недобросовестного клиента?"
