Фабула дела
Ирина Кошелева* со своим молодым человеком Игорем Князевым* и друзьями пили пиво и жарили мясо в гаражном комплексе в Салехарде. В это время на пульт дежурного поступило сообщение о стрельбе. К компании подъехали сотрудники полиции, которые потребовали допустить их в помещение гаража для осмотра. Князев отказался выполнить требование полицейских: он попросил предъявить документы, дающие право на осмотр гаража, и привлечь понятых. Между ним и правоохранителями началась потасовка.
Кошелева снимала происходящее на мобильный телефон, на нагрудном кармане двух сотрудников были закреплены видеорегистраторы.
По словам Кошелевой, кто-то потянул её за волосы вниз, она потеряла равновесие и упала, мобильный выскочил и оказался на земле. Чтобы облегчить боль, женщина схватила держащую её руку. После этого её повели в сторону полицейского автомобиля, положили на землю, наступили на спину, а затем заперли в служебной машине и доставили в отдел полиции. Тот, кто схватил Кошелеву за волосы, каких-либо требований не выдвигал.
По словам сотрудника патрульно-постовой службы, Кошелева вцепилась в его куртку и пыталась оттащить в сторону, чтобы воспрепятствовать задержанию Князева. Тогда полицейский схватил за куртку её, отодвинул назад и предупредил о применении физической силы. Но Кошелева снова подбежала к постовому, накинулась и руками несколько раз ударила по лицу. После этого полицейский препроводил Кошелеву к служебному автомобилю. Затем задержали Князева. Оба были доставлены в участок.
Эксперт обнаружил у сотрудника патрульно-постовой службы ссадины на лице и руке, а также рану на стопе. Кошелеву обвинили в применении насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей (ч. 1 ст. 318 УК). За это грозит штраф до 200 000 руб. или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до 18 месяцев, либо принудительные работы на срок до пяти лет, либо арест на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до пяти лет.
Дело рассматривал Салехардский городской суд Ямало-Ненецкого автономного округа. Сторона защиты представила две видеозаписи (после падения телефона Кошелевой снимать начал кто-то из компании) и фотографии, которые суд приобщил к делу. Поскольку Кошелева не признала свою вину, суд решил, что для подтверждения предъявленного обвинения необходимо установить строгую последовательность взаимосвязанных между собой событий. Поэтому суд допросил восьмерых сотрудников полиции и восьмерых гостей, а также огласил показания, данные при производстве предварительного расследования. Судья Григорий Снайдерман просмотрел все четыре видео, с целью их синхронизации нашёл уникальную фразу, которая присутствует на каждой записи и не повторяется дважды, и взял её за постоянную точку отсчёта. Путём сопоставления всех записей суд установил, что на видеорегистраторе сотрудника патрульно-постовой службы отсутствуют 57 секунд. Тем не менее совокупный анализ позволяет посекундно воссоздать события от момента начала разговора по поводу осмотра гаража до момента падения Кошелевой, после которого она утратила мобильный телефон и была задержана. Суд установил: всё это время Кошелева вела съёмку и не могла оказывать ни на кого физического давления, а также совершать иные противоправные действия, при этом сотрудники полиции не задерживали Князева.
Суд признал показания потерпевшего и ряда свидетелей из числа правоохранителей недостоверными: «При детальном анализе их показаний суд приходит к выводу о том, что по одному и тому же событию указанные лица парадоксально сообщают различные обстоятельства, которые не только не согласуются между собой, но и противоречат показаниям других свидетелей и исследованным видеозаписям». По мнению суда, указанные показания не образуют той совокупности, которой достаточно для подтверждения предъявленного Кошелевой обвинения.
Суд отметил: ответственность за применение насилия в отношении представителя власти может наступать только тогда, когда такое насилие является противодействием именно законной деятельности. Однако потерпевший пояснил, что задержанию Князева никто не препятствовал. По версии обвинения, Кошелева применила насилие к сотруднику патрульно-постовой службы в ответ на пресечение совершаемого ею правонарушения. Однако обстоятельства такого правонарушения органами следствия не установлены и Кошелевой не инкриминируются.
Согласно презумпции невиновности, неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 49 Конституции). Поэтому суд оправдал Кошелеву по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 318 УК, в связи с отсутствием в деянии состава преступления (№ 1-147/2019). Сейчас приговор обжалуется.
Мнение экспертов
Все эксперты «Право.ru» высоко оценили состоявшийся приговор. «Суд продемонстрировал редкое в последнее время явление – добросовестное и беспристрастное осуществление правосудия. Этот оправдательный приговор можно назвать в некотором роде уникальным в реалиях современного правосудия», – считает адвокат АБ Илья Боровков. «Из содержания приговора видно, что суд проделал большую работу, в том числе по детальному исследованию и сопоставлению видеозаписей между собой и с другими доказательствами», – отметил адвокат АБ Александр Мамышев. «Можно только приветствовать такой вдумчивый и подробный подход суда», – говорит адвокат практики уголовного права и процесса НЮФ Александр Васанов.
Оправдательный приговор – это всегда большая редкость для отечественной правоприменительной практики. На фоне «московского дела» указанный приговор, ещё и по ст. 318 УК, выглядит уникально.
При этом эксперты подтвердили: ответственность за применение насилия в отношении представителя власти может наступать только в связи с исполнением им своих должностных обязанностей. «Использование законодателем производного предлога «в связи» свидетельствует о том, что деятельность представителя власти, не связанная с исполнением своих должностных обязанностей, квалификации по ст. 318 УК не подлежит», – уверен юрист АБ Артём Саркисян. «При уяснении смысла ст. 318 УК необходимо применять систематическое толкование с очень близкой по конструкции ст. 317 УК («Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа»), в которой прямо указывается на необходимость законности деятельности. В ст. 318 УК этот признак также необходим», – рассказал Боровков. Такой подход встречается в практике судов (№ 10-19726/2018, № 10-20901/2018, № 10-17299/2018, № 10-13226/2018, № 10-18150/2017). Верховный суд отметил: ответственность за применение насилия в отношении представителя власти наступает тогда, когда насилие является противодействием законной деятельности представителя власти, в том числе и работника полиции по охране общественного порядка (определение ВС от 08.04.1997). А Приморский краевой суд прямо указал: нерассмотрение вопроса о законности действий потерпевшего по ст. 318 УК является существенным нарушением норм материального права, это влечёт отмену приговора (№ 44У-273/2014).
По словам экспертов, суды довольно критически относятся к представленным защитой аудио- и видеозаписям на каких-либо носителях информации (CD-дисках, флешках). «Суды аргументируют это тем, что записи не исследовались на этапе предварительного следствия, подвержены копированию, а значит, установить признаки наличия монтажа крайне затруднительно. В связи с этим суд запрашивает первоисточник, на который производилась фиксация. К сожалению, предоставить его не всегда возможно», – говорит адвокат, партнёр АБ Алексей Новиков.
Адвокаты напомнили про отказ Тверского районного суда г. Москвы посмотреть видеозапись задержания актёра Павла Устинова и отказ Кунцевского районного суда г. Москвы изучить лингвистическую экспертизу, приобщённую стороной защиты Егора Жукова. «По делу в отношении Константина Котова апелляция просмотрела двухчасовую запись передвижений подсудимого, очевидно и наглядно опровергавшую доводы следствия. Но этой благостью всё и закончилось. Суды готовы больше верить следствию, чем своим глазам», – считает адвокат, руководитель независимого адвокатского проекта "Роскомзащита" Александр Пиховкин.
При этом все адвокаты уверены: аудио- и видеозаписи должны приобщаться и исследоваться наравне с остальными доказательствами. «По ст. 14–15 УПК в силу состязательности сторон у обвинения возникает обязанность по опровержению представленных защитой записей. Например, путём проведения фоноскопических экспертиз и сопоставления с другими доказательствами», – напомнил Мамышев. «Файлы, предоставляемые сотрудниками правоохранительных органов, могут быть, а зачастую являются недостоверными. И приговор Кошелевой показывает на этот печальный факт: удобный ракурс, при котором не видно всего происходящего, прерывающаяся видеозапись. Сотрудникам правоохранительных органов изначально оказывается доверие, поскольку они принимали присягу на верность службе закону и Отечеству. Однако это вовсе не означает, что, преследуя цель улучшить статистические показатели, они не будут искажать факты в свою пользу», – считает Новиков.
Боровков посоветовал, как поступать, если следователь отказывает в приобщении видеозаписи: «Нужно подготовить к судебному заседанию письменное ходатайство с заключением комплексной ситуационной экспертизы, но желательно в государственном экспертном учреждении. И поставить вопросы: когда создан цифровой файл, изменялся ли он после создания, запечатлён ли на нём обвиняемый. Будет не лишним опросить свидетеля по обстоятельствам создания видеозаписи и попросить его передать первоисточник эксперту напрямую. Эксперт в тексте исследования сошлётся на источник получения видеозаписи, поэтому у суда не будет оснований не приобщать и не исследовать ее».
Я считаю, что оснований, предусмотренных ст. 389.15 УПК для отмены приговора, нет. Все выводы суда соответствуют фактически установленным обстоятельствам, существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства не допущено.
Все эксперты уверены, что поводов для изменения приговора нет. «Содержание приговора суда первой инстанции не порождает каких-либо сомнений в его законности и обоснованности», – говорит Васанов. «Будем надеяться, что это законное, обоснованное и справедливое решение суда первой инстанции устоит в апелляции. Поскольку судья надлежащим образом подошёл к исследованию доказательств, оценил их на предмет относимости и допустимости, а каждое утверждение надлежащим образом обосновал и мотивировал, то шансы у представителей органов прокуратуры небольшие», – сообщил Боровков. «Каких-либо оснований для отмены приговора (кроме того, что он оправдательный), на мой взгляд, нет», – говорит Саркисян.
* – имя и фамилия изменены редакцией.